Предстоит неприятное объяснение с Судир Шахом по поводу учиненного разгрома. Однако последнее мало тревожило киммерийца.
В ушах варвара до сих пор стоял надменный смех невидимого колдуна.
Глава I
Таллок ненавидел вечернюю Айодхью. Все в этом городе раздражало его — бранящиеся лавочники, устало плетущиеся домой крестьяне, пугливо жмущиеся по темным углам кварталов нищие, от которых исходил омерзительный смрад немытого тела, и даже городской патруль солдат-кшатриев, которые кидали на прохожих надменные взгляды. Он ненавидел и презирал общество аристократов, самоуверенных эгоистов, коротающих вечера в пустых забавах, среди которых главенствующее место занимали выпивка, перемывание костей себе подобным и издевательства над прислугой. Слащавые красавицы, привыкшие считать жизнь исключительным удовольствием, как правило, не удостаивались внимания странника, несмотря на обворожительные улыбки.
Город пороков, тщательно укрывший всю мерзость под покрывалом благочестия — такой же, как Шадизар или Аграпур — плотоядный хищник в облике ягненка. Стоит неопытному страннику попасться на обман, и столица Вендии распахнет свой жадный зев.
Таллок много путешествовал, много повидал. Со своим братом Далго они убежали из дома, когда им едва минуло одиннадцать лет. С тех пор вся жизнь Таллока проходила как одно большое путешествие. Несмотря на юный возраст, странник успел посетить три дюжины городов по обе стороны моря Вилайет. Он даже останавливался в провинции Кхитая, где изучал древние пергаменты великих чародеев. Вопреки традициям местных жителей, с их суровым отношение к чужакам из дальних земель, Таллок снискал уважение и почет кхитайцев. Эти люди почти боготворили его, почитая за новое воплощение Taй-Xao, величайшего чародея всех времен. Но именно способность к обучению и хорошее понимание законов древней волшбы кхитайцев сделали странника мишенью для преследования вездесущих магов Алого Кольца. Говорили даже, что в свое время им занялся сам Ях Чиенг, и испуганный Таллок поспешил поскорее покинуть древние земли.
Здесь, в Вендии, он не собирался долго задерживаться. Через пару месяцев Таллок планировал оставить Айодхью и вновь вернуться на запад, за море Вилайет. Но сейчас, пока у него позвякивали в карманах монеты, вырученные за лекарственные снадобья, привезенные из Кхитая, Таллок не торопился распрощаться с великим городом. В Айодхье было одно место, где путешественник любил проводить большую часть своего времени — дворец Судир Шаха. Там юному страннику предоставлялись любые земные блага, к тому же Судир Шах был его близким другом, которому Таллок мог доверить на хранение все свои сбережения, не опасаясь за их сохранность. Зажиточный вайшья, иранистанского происхождения, был известен не только за свою честность, но и за небывалую щедрость. Круг знакомых был строго ограничен — Судир Шах признавал лишь особых гостей, тех, кому он мог полностью доверять. Таллок затратил немало усилий, чтобы войти в число избранных друзей вендийца. Золото, дорогие подарки из экзотических стран, магические талисманы из Кхитая, помогающие в торговле — пожалуй, это лишь малая толика того, чем пришлось порадовать доброго хозяина, прежде чем Судир Шах разрешил страннику остановиться в его дворце.
С великим трудом поборов брезгливость, юноша свернул в темный квартал бедняков — так можно добраться до дворца вдвое быстрее.
Таллок не боялся грабителей, за себя юноша мог постоять, тем более, крупных денег у него при себе не было. Какой-то нищий с полным горшком рисовой каши преградил ему дорогу — Таллок отшвырнул от себя бродягу, и тот повалился на землю, опрокинув содержимое горшка прямо на грязные камни улицы.
Впрочем, он тут же вскочил, но не для того, чтобы ответить обидчику, — бедняк с жадностью принялся соскребать с земли то, что должно было стать его ужином.
Потом странника встретили роскошь и великолепие дворца Судир Шаха. Таллок поднялся по ступеням золоченого крыльца, прошел мимо двух сумрачных охранников, слегка улыбнулся молодой наложнице, с которой прошлой ночью успел завязать более чем близкое знакомство, и вышел через длинный коридор в большой зал, заполненный статуями с изображением слонов. Среди фигур с хоботами всевозможных размеров и невысоких пальм высотой в человеческий рост, юноша почувствовал себя гораздо лучше после прогулки по вечернему городу. В зале не было никого за исключением неживых статуй из мрамора и кости, и Таллок провел больше часа в одиночестве, предаваясь размышлениям.
Ходили слухи, что Судир Шах просто помешан на коллекционировании разнообразных фигурок слонов, и юноша подумал, что было бы неплохо в следующий раз привезти доброму хозяину пару таких штук откуда-нибудь из-за моря, где мастера предпочитают дерево и металл белому мрамору и кости. Тогда, возможно, Судир Шах снизойдет для специальных скидок Таллоку. Самое лучшее во всей Хайбории вино можно будет пить целыми кувшинами без страха остаться без гроша.
Увлекшись собственными мыслями, странник не заметил, как в зал спустился сам владелец роскошного дворца. Судир Шах, тучный вайшья в преддверье пожилого возраста, на этот раз казался чем-то опечаленным. Таллок был готов услышать от хозяина грустную новость о том, что запас денег странника вот-вот готов истощиться, и уже придумывал, чем объяснить свое желание остаться в его дворце — задержкой корабля, на котором он собирался отправиться в Туран, или неотложными делами в Айодхье — но, вендийца, по-видимому, занимала совершенно иная проблема. Желая выглядеть вежливым, Таллок спросил:
— Что вас тревожит, о, добрейший из добрейших детей Асуры?
Судир Шах не ответил на формальную вежливость своего гостя. Вендиец казался очень расстроенным.
— Киммериец, — выдохнул Судир Шах после угрюмого молчания. — Он обезумел.
Таллок подумал, что хозяин дворца продолжит рассказ, но Судир Шах не спешил с разъяснениями. Тогда странник собрался спросить что-то еще у вендийца, однако в этот момент в зал вбежали две невольницы, разыскивавшие хозяина.
— Господин, — обратилась одна из девушек к Судир Шаху. — Мы хотели отнести еду и вино вашему высокому гостю с голубыми глазами, но он страшно накричал на нас, а потом запер дверь!
— Да, и сказал, что если мы и в следующий раз заявимся в его комнату без предупреждения, он поотрубает нам головы, — добавила другая.
— У него огромный меч, и мы его боимся, — пожаловалась черноволосая.
— Конан? — догадался Таллок. — Варвар из северной горной страны? Вор Шадизара? Что, во имя Катара, с ним случилось?
Судир Шах бросил быстрый взгляд на юных наложниц и велел им убраться вон. Когда девушки удалились, хозяин дворца склонился к самому уху странника и, словно опасаясь, что их могут услышать, прошептал:
— В него вселился демон!
Таллок едва не раскрыл рот. Неужели Судир Шах и вправду верит, что огромного киммерийца пленил невидимый злой дух? Он знал Конана и никогда бы не поверил, что этого могучего воина, родом из далекой северной страны, может захватить какой-то сказочный демон. Одно дело реальный враг, с саблей или ножом, с которым варвар разделался бы в два счета, другое — таинственный и злобный противник, невидимый глазу смертного. Таллок не был суеверен, несмотря на все свои познания в магии, и потому привык опасаться реальных врагов из плоти и крови, с кем судьба сталкивала его не один раз. И в то же время уважаемый Судир Шах ни в коем случае не шутил — вендиец говорил с неподдельным страхом, да еще и с таким выражением, будто сообщал собеседнику страшный секрет. Таллок знал, что жители Вендии боялись демонов и духов, особенно тщательно они старались избегать произнесения вслух их имен, и юноша понимал, каких мук стоило учтивому хозяину держать у себя во дворце человека, плененного злым духом.
— Я что-нибудь могу для вас сделать, о мой добрый друг? — спросил вайшью Таллок, желая проявить сострадание и показать свое сопереживание.
