Кесея не порицала свою ученицу за нечаянную любовь к варвару, а Исира, похоже, поняла, что проиграла подруге маленькое сражение за внимание воина и отступила. Таллок сел возле Алексы. Девушка не возражала, а даже, наоборот, неосознанно завидуя Алиэль, ждала от юноши большего внимания. Вало уселся на землю, подобрав под себя ноги. Огромный вендиец сложил руки на груди и прикрыл глаза. Было похоже, что процедура ему знакома. Странники приготовились к путешествию в страну сновидений.
Сначала сон Конана был обычным — пустым и неосознанным, полным туманов серой мглы. Затем какая-то властная сила втянула его в дикое разнообразие красок, бушующий водоворот радужных бликов. Яркие оттенки изумрудно-зеленого, пурпурного, иссиня-черного, нежно золотистого, серебристо-белого и перламутрового цвета проносились сплошным нескончаемым потоком. Словно Конан купался в Вечной Реке, смывшей все краски с платья великой богини Дэркето.
Постепенно он начал различать среди пестрого безумия своих товарищей. Восприятие в иллюзорном мире разительно отличалось от того, каким привык руководствоваться киммериец в реальном мире. Если там, по ту сторону сна, ты видел, то, что видел, то здесь, в эфемерном пространстве требовались особые усилия чтобы что-то разглядеть. Стоило подумать о том, что неподалеку находятся восемь друзей, и Конан видел их лица, но стоило отвлечься, и силуэты быстро исчезали, уступая место серой мгле, полной разнообразных образов.
Голосов своих товарищей он не слышал, зато точно знал, что они хотели сказать и как это делали. Варвар различил удивленный возглас старика Саттара, тихое проклятье, граничившее с крайним изумление, вырвавшееся из уст Таллока. Ученицы верховной жрицы и сама волшебница вели себя спокойно — оно и понятно: путешествие по лабиринту сновидений девы-брамины совершали не в первый раз.
«Следуйте за мной!» — прозвучал немой приказ Кесеи.
Повинуясь влечению, которое создавала невидимая сила, киммериец последовал за всеми. Точно добрый наставник взял его за руку и увлекал вперед, в очаровательный мир непознанного.
Постепенно беспорядочный хаос красок начал складываться в упорядоченные образы. Чего тут только не было!
Рассыпанные монеты, зависшие прямо в воздухе, жаркие угли с перекатывающимися волнами пламени внутри, бумажные змеи, гигантские колонны, с вершинами, скрытыми розовой мглой, следы на влажной земле, булькающие лужи, в которых отражались дребезжащие звезды, танцующие змеи, искрящиеся хвостатые кометы, черепки горшков, конские хвосты, свисающие из ниоткуда и даже смеющиеся черепа с дружеской улыбкой на высохших губах.
Конан поразился, и его молчаливое удивление было услышано. Похоже, мысли составляли в этом мире первооснову общения.
«Это преддверье мира, — пояснила жрица Сна. — До страны сновидений мы еще не добрались».
Вскоре (так показалось северянину) причудливое окружение стало таять. Потом пространство вокруг очистило алое пламя.
Странники оказались в великом шаре, не имевшем границ. Все окружающее пространство испещряли входы в коридоры, не имеющие продолжения. Странные двери были плоскими как тонкие монеты, и позади них ничего не было. И все же варвар был уверен, что каждая из них куда-то вела.
«В сны людей, — сказала Кесея, вероятно, уловив немой вопрос Конана и остальных. — Каждая дверь открывает вход в сновидения отдельного человека. Если долго искать, то здесь можно найти и ворота в собственные видения».
У миллионов плоских врат летали тучи непонятных существ, похожих на призраков.
«Это зерии, — вновь пояснила высшая дева-брамин. — Они относят порошок снов в сознание каждого через эти ворота. Зерии делятся на гениев, лемуров и ламий. Гении несут людям добрые сны, лемуры — тревожные, зачастую пугающие, а ламии — видения, связанные с будущим, то есть пророчества».
Группа обратила внимание на гигантов с тысячей змеящихся щупалец, похожих на чудовищных многоглазых осьминогов.
«Саривии. Питаются маной и вырабатывают порошок, который передают зериям для доставки. Мана сыпется сверху, ее производит сам владыка страны снов, Гипиос-Рен».
Странники посмотрели наверх, но, разумеется, они никого там не увидели.
«Если мы опустимся ниже, то увидим мелкие норы, ведущие в сны животных и крошечные черные дырки, открывающие вход в сны растений. Но их обслуживают бесплотные рапии и это вовсе неинтересно, потому как большинство снов животных, не говоря уже о растениях, состоит из простого смешения света и тени. Можно подняться вверх — там сны демонов и добрых божеств. В них проникать очень опасно, потому что ты рискуешь попасть в вечный плен к могучим существам и больше никогда оттуда не выбраться».
«Джесал говорил нам об иллюзорной Пагоде Сна, скрытой где-то в пространствах этого мира, наставница, — сказала Алекса. — Но я не вижу здесь ничего!»
«Он спрятал свое убежище в снах какого-то человека!» — беззвучно произнес Конан.
В сторону варвара заскользили волны общего удивления.
«Совершенно верно! — поддержала Конана верховная жрица Гипнос-Рена. — Столикий спрятал обитель где-то в снах смертных».
«Но здесь миллионы дверей! — сказала Диаса. — Как нам отыскать нужную?»
«Может быть, Конан знает?» — предложила идею Исира.
«Откуда я могу это знать?! — пронеслась волна, напомнившая сердитый шепот. — Не я создавал этот мир!»
«Конечно, Конан ничего не знает о планах чернокнижника», — согласилась Кесея.
«Но как-то ведь мы должны найти ирреальную Пагоду Сна, о которой говорил Джесал!»
«Я предлагаю залезть в парочку снов, — объявил лунный маг. — Может быть, содержатель убежища Шао Луна чем-то выдаст себя».
«И как ты обнаружишь этот признак, уважаемый колдун?» — с недоверием спросил его Таллок.
«Признак должен существовать, верно, госпожа Кесея? — обратился Саттар за поддержкой к верховной жрице. — Я не привык бродить во снах, я всю жизнь следил только за теми, кто спит. Но готов остричь и съесть свою бороду, если вы не отличите сны могучего чернокнижника от простого торговца посудой».
«Саттар прав. За долгое время странствий по иллюзорному миру, я заметила, что двери в сновидения различаются. Так, например, врата правителей, гордых и властных, отличаются необычным размером и пышностью украшений, в то время как двери в сны нищих, с ограниченным сознанием, похожи на вход в убогую лачугу. Это нелегко заметить, но ничего невозможного нет. Из снов владык доносятся громкие речи, и слышится тихий звук шагов заговорщиков, крадущихся в королевскую спальню с занесенными кинжалами. В снах бедняков звучит мольба и жалобы на постоянный голод. Вход в сны колдунов часто расцвечивается грозными синими или алыми всполохами, оттуда слышится стон и протяжный вой».
«Предположим, Шао Лун спрятал пагоду в снах другого чародея, — сказал Таллок. — Но даже тогда остаются сотни, тысячи входов! Искать бесполезно. Здесь можно провести ни один год, в то время как твое тело, оставшееся без души, вскоре умрет».
«Некоторые брахманы, которых я обучала в прошлом, могли засыпать на долгие годы. Их тело не старилось, пока они странствовали в мире сновидений».
«Отлично. Кто пожелает остаться здесь, чтобы найти убежище колдуна?»
«Я могу попробовать…»
«Нет, наставница, — сказала Диаса. — Ты нужна нам там, чтобы вести нас в Кхитай, и без твоей помощи мы никогда не доберемся до Шао Луна».
«Тогда останусь я», — сказала Алиэль.
Сердце варвара дрогнуло. Ему вновь вспомнилась история с Иллани и ее конец. Пытаться поймать хищника в собственных владениях равносильно прогулке над бездной по ветхому мостику. Алиэль непременно погибнет.
Девушка словно почувствовала мысли киммерийца, направленные в ее сторону.
«Не волнуйся, Конан, — сказала Алиэль. — Ты будешь защищать меня в реальности, а я тебя здесь, в снах. Мы в ответе друг за друга, милый».
Варвар хотел возразить, но Кесея произнесла:
«Пусть идет. После меня Алиэль самая опытная дева-брамин, одаренная способностью
