луки. Увидев, что Фанг в безопасности, прижимается к груди могучего киммерийца, который отчаянно пытается успокоить испуганно всхлипывающую девушку, они опустили оружие.
— Несите веревки. Или лучше цепи, — устало сказал Конан.
Глава XXII
— Как там чувствует себя наш друг? — спросил Таллок Фанг, вернувшуюся из подвала после осмотра места заключения вендийца.
— С ним все в порядке.
— Ну, если не считать того, что он сидит в подземелье, где бегают шустрые крысы и мало света, то это правда.
— А ты думаешь, нам было бы лучше поместить его в главный зал? Чтобы вся моя родня слушала вопли заточенного в нем демона?
Кесея тоже только что вернулась из подземелий.
— Вало зовет тебя, Конан, — сообщила высшая жрица Сна.
Не проронив ни слова, киммериец направился в подвал дома Чей. В тесной комнате, куда не проникали лучи света, но, тем не менее, сухой и теплой в отличие от обычных подземных камер, варвар нашел Вало. Огромные цепи опутывали великана по рукам и ногам — вендиец нисколько не возражал. Так казалось безопаснее для всех остальных.
— Я его поймал, Конан, — тихо сказал гигант. — Поймал Беллакра, и теперь уже он не сможет причинить вам вреда.
— Зачем ты это сделал, Вало?
— Зачем? Разве не понятно — до Пагоды Сна вы теперь доберетесь без ненужного сопровождения.
— А как же ты, друг?
— За меня не беспокойтесь. Идите к обители чародея и выполните задуманное.
— Тогда пообещай, что с тобой все будет в порядке.
— О, нет, брат варвар. Это ты должен пообещать мне, что с вами все будет в порядке. Раз уж на мою участь выпало сторожить этого демона в своем теле, вся ответственность за безопасность дев-браминов возлагается на тебя, Конан. Но ты такой человек, которому можно доверять — я в это искренне верю. Ты обязан охранять Кесею и ее учениц и днем, и ночью. Думаю, ты справишься, киммериец, — ведь я уже достаточно долго тебя знаю.
Голова Вало бессильно опрокинулась на плечо. Казалось, защитник брахманов попросту сражен сном, налетевшим после долгой бессонницы. Тем не менее, это было не так — пойманный Беллакр беспокойно метался в сознании вендийца.
— А теперь идите, — вымученно выдавил из себя великан, и было видно, что сохранять рассудок стоило ему немалых усилий. — Прикончите проклятого Шао Луна…
Зубы Вало клацнули, кожа на лице пленителя Беллакра натянулась.
— Вам никогда не победить его! — пророкотало существо голосом Вало. — Вы не одолеете Шао- дракона, жалкие глупцы!
Варвар вздохнул.
— Что ж, мы выполним нашу миссию, друг. Не сомневайся, после того, как червоточина сновидений будет искоренена, мы обязательно вернемся за тобой. Потерпи немного.
Похлопав по плечу вендийца, киммериец покинул подземелье. В зале Конана ждали Кесея и остальные участники похода.
— Придется отправляться без Вало, — выразил общую мысль Таллок.
На несколько мгновений в зале повисла тишина. Потом путники стали собираться в дорогу.
Диаса пожелала остаться в доме Чей, чтобы присматривать за палачом брахманов Сна до того момента, пока не вернутся Кесея и другие, поэтому в путь им предстояло отправиться уже впятером.
Таллок и Алекса сильно сблизились, словно молодые люди чувствовали, что только в единстве их двоих можно превзойти злую магию Столикого. Оставались еще двое лидеров похода — Кесея и Конан, у которых были личные счеты с чернокнижником. Исира была готова идти до конца. После смерти подруги, волшебница желала поскорее свести счеты с ненавистным магом из Кхитая.
После того, как Беллакр исчез в голове Вало, дорога давалась многим легче. В мире и согласии странники проделали путь на северо-запад длиной в тридцать восемь миль. Пэй-Кваи с нетерпением поджидал группу.
Истерзанные души пленников, заточенные Шао Луном в иллюзорную Пагоду Сна, подняли настоящий бунт против своего тюремщика. То и дело в мысли варвару приходили воспоминания о великих воинах, гордо возвышающихся над холмами врагов во всеоружии, облаченные в полные боевые доспехи, или видения о могучих колдунах, склонившихся над древними пергаментами в тусклом свете свечей. Пленники сна требовали свободы, и приближение освободителей к оплоту чернокнижника вызывало невиданный всплеск магических сил тех, кто веками стремился вырваться из заточения Столикого.
Пэй-Кван на первый взгляд ничем не отличался от других провинциальных поселков Кхитая — те же убогие жилища и скопище голодных крестьян. Окрестности Камбуи не радовали путешественников разнообразием. Однако было достаточно другого, более пристального взгляда, чтобы понять, что все здешнее окружение просто дышало магией. Слюна Дракона катила здесь свои ядовитые волны, тихо шептались деревья таинственной Чащи Ветров, о чем-то горько плакало сиреневое небо, и описывала свои невзгоды недовольным урчанием сырая земля. Именно поэтому Шао Лун выбрал это место, чтобы заложить основу своей колдовской обители. Здешние жители верили, что некогда в этом краю обитали изгнанные отпрыски Тянь-Чена, которые пытались воссоздать на земле подобие небесного царства. С тех далеких времен Пэй-Кван прослыл Заброшенным Небом, но немногие помнили древние сказания о деяниях сыновей и дочерей небесного владыки.
Что-то в этом селении постоянно настораживало, несмотря на кажущееся со стороны видимое спокойствие. Это неясное чувство возникало на уровне интуиции, и объяснить его было трудно — как будто некий бог (или демон) опрокинул над Пэй-Кваном кувшин с магией, и чары расплескались повсюду, залив невидимой субстанцией даже мелкие трещинки.
Шаагал Нуджар некогда предупреждал Конана о скрытой здесь опасности — в облике крестьянина- кхитайца может оказаться сам черный колдун, сказал тогда тайный советник мехарад-жуба. Но только теперь варвар начинал догадываться об истинном значении его слов. Казалось, будто чернокнижник скрывался в облике каждого из жителей Пэй-Квана или, точнее, каждый кхитаец здешнего поселка носил в себе часть сущности Столикого. За долгое время соседства с Пагодой Сна Пэй-Кван с легкостью мог быть взят под контроль черным магом Сна. Судя по выражению лиц жителей поселка, провожавших странников долгим и пристальным взглядом, крестьяне догадывались об их целях и, будучи мысленно связанны со своим повелителем, не питали ничего кроме открытой враждебности к чужеземцам.
Впятером девы-брамин, Конан и Таллок ехали по улицам Пэй-Квана, постоянно оглядываясь по сторонам и ожидая какой-нибудь западни. Они исследовали окружение осторожно и очень внимательно — так, чтобы не демонстрировать свою подозрительность и недоверие к людям, но и в то же время, не позволяя застигнуть себя врасплох.
Некоторые кхитайцы оборачивались им вслед, некоторые даже прекращали свои дела только для того, чтобы взглянуть на пятерку странников, бросивших вызов Шао Луну. Однако никто из них не дерзнул приблизиться к группе или даже выкрикнуть одно-единственное оскорбительное слово. Повсюду путников обволакивало недоброе молчание. Сколько эта загадочная игра может продлиться, предугадать было трудно — все зависело от того, насколько была сильна власть Столикого над этими людьми. Но то, что рано или поздно Шао-дракон попытается использовать зависимых от его желаний рабов, можно было предвидеть безо всякой ворожбы.
Постепенно киммериец стал замечать происходящие в людях перемены — в выражение лиц некоторых недоброжелателей добавилась тщательно спрятанная усмешка.
