— Я даже не имею ни малейшего представления, кто этот человек. Судя по имени, кхитаец. А насколько я знаю, в покоях дворца ни одного кхитайца не было последние два месяца.
— Ты лжешь!
— Позволь, юная госпожа — я не лгу! Как можно лгать молодой и красивой девушке, особенно, когда в руке у нее зажат острый кинжал, нацеленный тебе в горло?
Незнакомка впилась в него своим пронзительным взглядом глаз-фиалок. Таллок ощутил, что это хрупкое создание читает его мысли как открытую книгу.
— Ты говоришь правду… — произнесла она уже в некоторой растерянности.
— Если ты все видишь сама, к чему эти дурацкие вопросы?
— Не знаю, — еще больше смутилась она, и острие кинжала чуть опустилось. — Я не умею разбираться в чужих мыслях как она…
— Кто она?
— Кесея, верховная жрица.
Таллок понял, что это его шанс.
— Вот, что: я думаю все это какое-то чудовищное недоразумение. Но если ты действительно кого-то ищешь, я с радостью могу помочь.
— Правда?
Кинжал опустился… И в следующую секунду оказался в руке юноши, вырвавшего оружие из слабой женской ладони. С усмешкой странник повертел в руках клинок.
— Отдай, — неожиданно сказала девушка, и Таллок к своему огромному удивлению подчинился, вернув кинжал владельцу.
Однако незнакомка, по-видимому, оставила все намеки на агрессивность. Клинок больше не поднялся к горлу странника.
— Ты должен встретиться с Кесеей, — сказала голубоглазая красавица, и в голосе ее угадывалась скорее просьба, нежели приказ.
Таллок улыбнулся.
Глава III
Девушка с глазами-фиалками привела Таллока в небольшую таверну для вендийской знати — никакой выпивки и грязных развлечений. Комнаты таверны, под названием «Очи Катара», были полны книг, которые аккуратно лежали на полках шкафов из черного дерева. Древние фолианты украшали топазы и сапфиры, и если бы драгоценные камни из них украсть, а потом продать (грешным делом подумал Таллок), то удачливый вор обеспечил бы себя на всю оставшуюся жизнь. На столах возвышались целые ряды глобусов. Любая из комнат превосходно подходила для занятий наукой и философией.
Намного позже странник узнал, что таверна открывала двери только избранным сынам и дочерям Асуры, то есть великим брахманам-жрецам, представителям высшей правящей касты Вендии.
Охрана у таверны была посерьезнее той, что держал в своем дворце Судир Шах. Высокие и плечистые солдаты, с обнаженным торсом и чалмами на головах, прогуливались даже по богато убранным коридорам заведения.
Еду, питье и все необходимое можно было заказать в любое время, стоило только крикнуть одного из солдат-кшатриев. За безопасность властных гостей отвечал офицер-кшатрий по имени Рунир. Этого великана с бугрящимися мускулами странник видел только один раз, но и этого раза было достаточно, чтобы понять, насколько дорого могут обойтись злые шутки с постояльцами таверны. Ходили слухи, что Рунир собирал коллекцию из отсеченных правых рук всех воров, когда-либо дерзнувших позариться на богатство «Очей Катара».
Таллока пригласили в комнату с золотистыми стенами, где юноше предложили изысканные блюда к ужину. Странник от еды отказался — ему не терпелось быстрее переговорить с верховной жрицей таинственного ордена Сна, а потом обежать из Айодхьи, — если не навсегда, то надолго. И молодой ученик кхитайских чародеев уже начал жалеть, что позволил голубоглазой девице втянуть себя в бесполезную авантюру.
Кесея не заставила себя долго ждать. Она появилась сразу, как только юноша о ней подумал. Причем Таллок был полностью уверен, что перед его очами появилась именно верховная жрица — дорогой наряд из белоснежного шелка на стройной темноволосой женщине украшали блестящие камни, в подлинности которых сомневаться не приходилось. В карих глазах затаился блеск огромных знаний, тайн и волшбы; казалось, Кесея прожила не одну жизнь. Несмотря на свой высокий статус и положение в вендийском обществе, дева-брахман не являлась коренной вендийкой.
— Приветствую тебя, Таллок, — сказала она юноше. Голос Кесеи был мягок и полон теплоты.
— Как ты… Я ведь не называл своего имени.
— Этого и не нужно. Ты представился за себя своими мыслями.
— Хм, вот как…
— Я — Кесея, верховная жрица дев-браминов Сна, а это моя лучшая ученица Алекса, — женщина указала на юную красавицу, которая привела молодого странника в таверну.
— Я уже имел счастье с ней познакомиться. Странно, что она сама не назвала своего имени.
— Прости за неловкую ситуацию, в которую тебя поставила Алекса. Думаю, я могу все объяснить. Как ты уже понял, жрицы нашего общества умеют заглядывать в мысли других людей. Моя ученица нашла кое- что интересное в твоем сознании. Ты ведь был в Кхитае, верно?
— Этого я не отрицаю.
— Алекса подумала, что ты служишь черному колдуну Шао Луну, след которого мы недавно обнаружили во дворце Судир Шаха. Налицо очевидное совпадение — твоя причастность к древней магии Кхитая и появление в том же месте кхитайского чародея. Тебя по ошибке приняли за слугу Столикого.
— Кто такой Столикий?
— Узнаешь, но не сейчас. Прежде ответь мне, Таллок, не заметил ли ты что-нибудь странное во дворце Судир Шаха? Что-нибудь связанное со снами?
Юноша напряг память, но ничего такого странного не вспомнил. Возможно, безумие варвара, но какое это отношение имеет к вопросу Кесеи? Хотя…
Таллок вспомнил черные круги под ярко-синими глазами киммерийца. Такие возникают у людей не получавших сна больше трех суток. А, принимая во внимание необыкновенную выносливость северянина, можно было сделать вывод, что он не спал целую неделю, а то и больше.
— Конан из Киммерии, — сказал Таллок. — Думаю, ему снятся кошмары.
Кесея едва заметно вздрогнула. Алекса посмотрела на свою наставницу с тревогой.
— Шао Лун желает поработить одного из лучших воинов Хайбории, чтобы расправиться со своими врагами. И в первую очередь Конан, подчинившийся власти колдуна, придет за мной…
— Нужно опередить его! — без колебаний произнесла девушка.
— Правильно…
— Эй, может быть, вы все-таки объясните, что происходит? — вмешался странник.
— Не самое подходящее время. Нужно спешить, пока Шао Лун не захватил бессмертную душу Конана. Ты нам поможешь, Таллок.
— Я? Чем же я могу вам помочь, о, могущественнейшие девы-брамины? Я всего лишь путешественник, у которого нет никаких навыков в области магии.
— Ошибаешься. Ты путешествовал по Кхитаю и познакомился с природой древнего чародейства, а, следовательно, на данный момент обладаешь более обширными знаниями о характере колдовства Столикого, нежели все наше общество, из которого никто не бывал в стране талисманов и старых пагод.
— Но я не разбираюсь во снах и, тем более, питаю стойкую неприязнь к кошмарам.
— Сны и все, что с ними связано — область наших усилий. От тебя потребуется совсем немногое.
Таллок вздохнул. Ему совсем не хотелось возвращаться во дворец вендийца.