сердца. Сейчас мы охотники.
Ожидание окончилось – и саки, начало…
Я наблюдала изменения на небе до тех пор, пока все небо не стало одинаково светлым. Я допила чай. Поднялась, взяла свои принадлежности, надела рюкзак, взяла посох. Я направилась через короткий холл, который вел к задней двери.
– Мадам! Мадам!
Это один из местных служащих, маленький человечек с испуганным выражением лица.
– Да?
Он кивнул в сторону моего рюкзака.
– Вы покидаете нас?
– Да.
– Вы не отметили отъезд.
– Я оставила плату за комнату в конверте на туалетном сто лике. На нем написано «плата за проживание». Я подсчитала необходимую сумму.
– Вы должны зарегистрировать отъезд.
– Я не отмечала свой приезд. Я не буду отмечать отъезд. Если вы хотите, я могу проводить вас до комнаты, чтобы показать, где я оставила плату.
– Извините, но это должно быть сделано кассиром.
– Извините меня тоже, но я оставила плату и не буду отмечаться.
– Это нарушение. Я должен буду позвонить управляющему.
Я вздохнула.
– Нет. Я не хочу этого. Я пройду через вестибюль и отмечу выезд, так же как и въезд.
Я замедлила шаги и повернула в сторону вестибюля.
– Ваши деньги, – сказал он. – Если Вы оставили их в комнате, Вы должны пойти и принести их.
Я отрицательно покачала головой.
– Я оставила и ключ.
Я вошла в вестибюль. Подошла к креслу в углу, самому дальнему от конторки. Села.
Маленький человечек следовал за мной.
– Будьте добры, скажите им, что я хочу зарегистрировать отъезд – попросила я его.
– Ваша комната номер…
– Семнадцать.
Он слегка поклонился и направился к стойке. Он говорит с женщиной, которая бросает на меня несколько взглядов. Я не могу слышать их слов. В конце-концов он берет ключ и уходит. Женщина улыбается мне.
– Он принесет ключ и деньги из Вашей комнаты, – говорит она.
– Вам понравилось у нас?
– Да, – отвечаю я. – Если он позаботится об этом, я, пожалуй, пойду.
Я начинаю подниматься.
– Пожалуйста, подождите, – говорит она, – сейчас я все сделаю и дам Вам квитанцию.
– Мне не нужна квитанция.
– Мне необходимо отдать ее Вам.
Я снова усаживаюсь. Я держу мой посох между коленями. Я вцепилась в него обеими руками. Если я попытаюсь уйти сейчас, она, вероятно, позовет управляющего. Я не желаю привлекать к моей особе еще больше внимания.
Я жду. Я контролирую дыхание. Я освободила сознание.
Через некоторое время человечек возвращается. Он передает ей ключ и конверт. Она шуршит бумагой. Она вставляет бланк в машину. Нажимает кнопки. Вытаскивает бумагу из машины и осматривает ее. Считает монеты в моем конверте.
– Вы оставили правильную сумму, миссис Смит. Вот Ваша квитанция.
Она отрывает верхнюю часть листа.
Что-то происходит в воздухе, будто луч света упал сюда секундой ранее. Я быстро вскакиваю на ноги.
– Скажите пожалуйста, это частная гостиница или филиал?
При этом я двигаюсь вперед, так как знаю ответ наперед.
Ощущение усиливается, локализуется.
– Это филиал, – отвечает она, оглядываясь в затруднении.
– С центральной конторой?
– Да.
Особым способом, когда ощущения объединяются с действительностью, я вижу, что эпигон, похожий на летучую мышь, устраивается рядом с ней. Она уже чувствует его присутствие, но не понимает. Моя обязанность – мо чи ч'у, как говорят китайцы, немедленное действие, без раздумий и колебаний – поэтому я подхожу к конторке, кладу мой посох под подходящим углом, наклоняюсь вперед, как будто бы собираюсь взять квитанцию, и слегка подталкиваю посох так, что он скользит и падает, перелетая через конторку, его маленький металлический наконечник попадает в гнездо терминала компьютера. Верхний свет гаснет немедленно. Эпигон съеживается и рассеивается.
– Перебой с электричеством, – замечаю я, поднимая мой посох и поворачиваясь. – До свидания.
Я слышу, как она приказывает служащему проверить щиток.
Я выхожу из вестибюля и захожу в комнату отдыха, где принимаю таблетку, так, на всякий случай. Затем я возвращаюсь в небольшой холл, пересекаю его и покидаю здание. Я рассчитывала, что это произойдет раньше или позже, так что я не была не готова.
Сверхмалого напряжения внутри моего посоха было достаточно для этого случая, и в то же время, как я надеялась, это могло случиться позже. Но, вероятно, лучше для меня, что это произошло сейчас. Я чувствую себя более живой, более настороженной после этой демонстрации опасности. Это ощущение, это знание полезно мне.
И он не достиг меня. Все закончилось ничем. Основная ситуация осталась неизменной. Я счастлива, имея преимущество столь малой ценой.
Я хочу выйти прочь и войти в природу, где я сильнее, а он слабее.
Я вхожу в свежий день, кусок моей жизни сверх утреннего момента созерцания горы.
3. Вид горы Фудзи от Ходогайя
Я нахожу место изогнутых сосен на Токайдо и останавливаюсь, чтобы посмотреть на Фудзи из-за них. Путешественники, которые проходят во время первого часа моего бодрствования, не похожи на путешественников Хокусая, но это неважно. Лошадь, носилки, голубые одеяния, большие шляпы – все в прошлом, путешествует только на картине. Купец или дворянин, вор или слуга – я смотрю на них как на пилигримов того или иного сорта. Моя болезненность, спешу я добавить, является причиной того, что мне нужно добавочное лечение. Однако сейчас я хорошо себя чувствую, и не знаю, медикаменты или медитация обусловили мою повышенную чувствительность к тонкостям света. Кажется, Фудзи почти движется под моим пристальным взглядом.
Паломники… Я была бы не против путешествовать с Мацуо Басе, который сказал, что все мы путешественники каждую минуту своей жизни. Я вспоминаю также его впечатления от заливов Мацусима и Кисагата – первый обладает искрящейся прелестью, а второй – прелестью плачущего лица. Я думаю о виде и выражениях Фудзи и захожу в тупик. Печаль? Покаяние? Радость? Воодушевление? Они соединяются вместе и разворачиваются. У меня нет гения Басе, чтобы выразить это в простой характеристике. И даже он… Я не знаю. Похожесть говорит о похожести, но описание должно пересечь бездну. Восхищение всегда
