на его лице, когда он ответил: — Перри, как хорошо, что ты здесь. Я знал, что ты придешь.
Я подошел к нему. Его плащ хлестал меня по правому боку.
— Что за дьявольщина здесь происходит? — спросил я.
— Это не что иное, как похороны Земли, дорогой Перри, — ответил он.
— Я не понимаю.
— Покрытая шрамами оболочка Земли истощается по мере того, как физическая сила слова покидает ее атмосферу, — сказал он. — Страсти большинства стихий и нераскаявшихся сердец выпущены на свободу. Мириады несбывшихся надежд угасают вокруг.
Я откинул волосы со лба. Дерево треснуло у нас за спиной, причудливо вспыхнув в тумане. Море гудело подобно грому.
— Память о прошедшей радости — не это ли настоящее горе? — продолжал По.
— Хорошо, может и так, — ответил я. Разглядев его получше, я понял, что он, всегда казавшийся сверстником, был на самом деле гораздо старше. Линии его лица были прочерчены глубже, под глазами — темные круги. Было почти так, как-будто мы увидели друг друга в разное время, соответствующее каждой из наших жизней.
— Мысль о будущей радости, — предположил я — может привести все в равновесие. Разве это не повод для надежды?
Некоторое время он пытался осмыслить сказанное мной, потом покачал головой и вздохнул.
— Надежда? — повторил он. — Это слово тоже покинуло атмосферу. Земной, Земля… Все рушится, дорогой Перри. И весь твой облик наглядное подтверждение тому.
— Алан… — начал я.
— Пусть будет «По», — сказал он, — между нами.
— Тогда, черт побери, По! — закричал я. — О чем ты мне говоришь? Я, правда, тебя не понимаю!
— Любимый образ угас, — ответил он. — В его отсутствие скорлупа нашего мира раскалывается. Она ушла, мое второе я. Увы! Самый жестокий из всех жестоких дней! Та, которая наполняла собой это место, больше не придет. И ты знаешь ее имя.
— Энни, — вздохнул он и указал куда-то дрожащей рукой.
Я повернул голову в том направлении, куда он указывал, к морю, и туман расступился, чтобы поверх жующей морской стихии я мог увидеть подобие серого мавзолея, такого блестящего от воды, которой он словно был пропитан насквозь, что казался сделанным из стекла.
— Ее гробница, — сказал он тогда.
— Я не верю тебе, — воскликнул я и бросился прочь от него.
— Перри, — звал он. — Вернись! Это бесполезно! Не знаю, что будет со мной, если что-то плохое случится с тобой!
— Она не там! — закричал я в ответ. — Она не может быть там!
Я спускался, царапая руки, разрывая одежду.
— Перри! Перри! — звал он.
Я затаил дыхание, проскользив половину пути вниз, потом покатился и упал в песок. Я тут же вскочил на ноги, оказывая сопротивление сильному ветру и волнам, доходившим мне до колен, когда я шел по направлению к сияющему монументу. Я все еще слышал голос По со стороны горящего дерева наверху. Но слов я не мог различить, доносился лишь лающий звук.
Я взялся за холодный металл темной двери, открыл задвижку, распахнул ее и вошел. Я пересек сумрачное пространство, ступая по лодыжку в воде. Передо мной на постаменте лежал каменный саркофаг.
Он был пуст. Мне захотелось рассмеяться и заплакать одновременно. Вместо этого я пошатываясь направился к выходу и закричал:
— По! По! Ты ошибся! Ее здесь нет! По! По!
Огромная черная масса воды накатилась на меня и отбросила назад, к усыпальнице..
Я проснулся на полу каюты, хотя точно помню, что накануне вечером укладывался на большой койке, принадлежавшей Сибрайту Элисону. Не могу припомнить, чтобы я падал с нее или делал что-нибудь такое, от чего промокла бы и изорвалась моя одежда. Мои ботинки были полны песка, и несколько песочных дорожек тянулись от того места, где я лежал, к центру комнаты, где они должно быть, начинались. Я потер правый глаз и сел. Снимая пришедшую в негодность красновато-коричневую рубашку, я обнаружил на предплечье несколько ссадин. Тут я вспомнил шторм, мавзолей, молящую фигуру По у горящего дерева.
Я отыскал свежую одежду в сундуке, переоделся. Я надеялся, что с По ничего не случилось. Я был взволнован явными признаками его помешательства и, в не меньшей мере, странным оборотом всех событий. Уже давно мне удалось понять, что наши странные встречи состояли не только из реальности. В них одновременно присутствовало что-то из области символов, знаков, предзнаменований. Исходя из этого я мог понять, почему усыпальница была пуста: Энни в это время находилась в месмерическом трансе. Но тут было еще что-то. Должно было быть. Конечно, то, что рассказал мне вчера Элисон, немного приоткрывало завесу над феноменом. Но даже этот доблестный алхимик не мог знать всего. Нет такого человека, которого я мог бы спросить обо всем, что касается этого дела, кроме…
Я задумался. Накануне своего отъезда Элисон представил меня леди Лиги, женщине с большими глазами и черными, с блестящим отливом, волосами. Ее красота была столь чарующей, что замедлила ход моих мыслей, по крайней мере, наполовину. Но это произошло не только под влиянием ее наружности, как я понял минуту спустя. В ней было еще что-то, что производило сильное завораживающее действие. Стоило мне понять это, как я тут же отступил на шаг назад и перевел дыхание. Чары были разрушены. Дама улыбнулась.
— Рада с вами познакомиться, — сказала она низким гипнотизирующим голосом, напомнившем мне манерой звучания одного русского эмигранта, и глядя мне прямо в глаза с необыкновенным напряжением.
— Это человек, о котором я вам говорил, — сказал Элисон.
— Я знаю, — ответила она.
— И он согласен выполнить дело, которое я ему поручил.
— Я знаю, — повторила она.
— Надеюсь, что ваши способности послужат нашему общему делу.
Она кивнула.
— Конечно.
— Однако, у нас был очень напряженный день, — сказал он, — и я думаю, что продолжение знакомства можно отложить до завтра, как и встречу с вашим подопечным. Мой преемник уже осведомлен о том, что монсеньор Вальдемар способен принимать информацию из мест, находящихся за пределами реальной досягаемости.
— Понимаю, — сказала она.
— А я — нет, — сказал я, — но в этом деле предпочту целиком положиться на вас.
— Я получу необходимую информацию и передам ее капитану Гаю перед отъездом, — сказал Элисон.
— Очень хорошо, — ответил я. — В таком случае…
— …Вы можете удалиться, — закончил он за меня, — а я попрощаюсь с вами, пожелаю счастливого пути и доброй ночи.
Он крепко сжал мою руку.
— Хорошо, — сказал я. — До свидания и спокойной ночи.
На прощание я кивнул Лиги.
— До завтра.
— Я знаю, — сказала она.
Я отправился назад в свою каюту, где бросился вниз лицом на большую койку. Я заснул почти сразу, потом отправившись в наш дворец на берегу моря. А сейчас…
