– Я сканирую долину, – ответила Коломбина. – За рощей деревьев, которые отмечают границу поля боя, есть поляна. На ней пасется несколько оленей – в стасисе, – поэтому я думаю, что она не заминирована.
– Вероятно, поле находится вне параметров этой военной игры, – предположил Корда. – Давай попробуем там приземлиться. Я не возражаю, если мне придется Пройти милю или около того до Форта. Если я буду осторожен, то не активирую никого из вражеских солдат, а потом, может быть, удастся поговорить и с защитниками.
На этот раз «Коломбина» приземлилась без происшествий. Вместе с ПЦП, подпрыгивающей возле его плеча, Корда зашагал через поле в сторону леса, обратив внимание на некоторые детали, выдававшие стиль работы Чарли Белла.
Водопад каскадом сбегал вниз и превращался в ручей, который струился от одного искусственного водоема к другому – они были столь совершенны, что просто не могли быть естественного происхождения. Радужные голубые бабочки пили нектар со снежно-белых цветов.
Чарли создавал красивые миры.
Ему, вероятно, было больно видеть, как один из них превратился в зону военных действий. «Интересно, почему Чарли согласился на этот контракт?» – подумал Корда. Возможно, не знал о планах заказчика, а потом было уже слишком поздно – или слишком опасно – отказываться.
Двигаясь в сторону Форта, Корда прошел через рощу совсем не так тихо, как бы ему хотелось, – оставалось утешаться тем фактом, что никто из находящихся в стасисе воинов не мог его услышать.
Оказавшись на поле битвы, Корда принялся старательно обходить солдат, остановленных стасисом.
– Когда я запущу время, – пробормотал он себе под нос, – они опять начнут убивать друг друга. Значит ли это, что я стану убийцей?
У плеча неодобрительно фыркнула Коломбина:
– Не понимаю, как ты мог такое подумать, солнце мое! О моральной стороне вопроса должен беспокоиться тот, кто затеял войну, а не ты.
– Я знаю, – сказал Корда. – Это рациональный ответ, но взгляни вон на того молодого парня. – Он показал на лежащего на боку солдата: правая нога повернута под прямым углом к туловищу, кровь застыла в широкой ране на боку. – Когда время снова пойдет вперед, он почти сразу умрет от потери крови. Имею ли я право так с ним поступить?
– А оставить в стасисе всех остальных обитателей планеты? – парировала Коломбина. – Ты можешь бросить их здесь – пусть ждут, пока тот, кто остановил время, пустит его снова?.. Разреши мне напомнить тебе, о Великий и Могущественный Создатель Вселенных: диверсант, которого мы ищем, вовсе не стремился облагодетельствовать обитателей Урба.
– Коломбина, мы и понятия не имеем, почему кто-то погрузил Урб в стасис. Я ожидал увидеть следы грандиозного мошенничества, а мы нашли мир, в котором кто-то играет в чудовищные военные игры – временно остановленные.
– Может быть, диверсант затеял свою собственную военную игру? – предположила Коломбина. – Если так, то он сделал весьма удачный ход.
– А почему аналогичные действия предприняты против Аравии? – спросил Корда, покачав головой. – Нет, какими бы ни были мотивы преступника, они имеют более широкую направленность, чем военные игры на Урбе. Кроме того, на диверсанта работает, по меньшей мере, квалифицированный создатель вселенных. Должно быть, ему хорошо платят… И все же я не понимаю, чего они добиваются. Конечно, мы еще очень мало знаем об Урбе… Ладно, глупости. У меня не хватает информации, чтобы сделать хоть сколько-нибудь разумное предположение.
Корда сделал несколько шагов и заговорил снова:
– Я не люблю действовать, не имея полной картины происходящего. И мне совсем не нравится осознавать, что, когда я доведу до конца работу, которую мне поручила Кончита Дэвеню, этот молодой парень, а вместе с ним и многие другие умрут.
ПЦП с легким гудением зависла в воздухе в нескольких дюймах от лица Корды – маленькая улыбающаяся рожица смотрела прямо ему в глаза.
– Скажи мне, Рене, как ты мог стать создателем вселенных с таким количеством моральных принципов?
Корда отмахнулся от ПЦП:
– Юношеский максимализм, полагаю. Возможно, раньше я не страдал от угрызений совести – их попросту не было. С возрастом я начал меняться. Несмотря на гладкую кожу и моложавость, мне уже несколько столетий, Коломбина. Надеюсь, за эти годы мне удалось кое-чему научиться.
Металлическая сфера отпрыгнула к границе темпорального поля.
– Остается только надеяться, что ты не станешь размышлять об этике, когда возникнет серьезная опасность, – иначе тебя убьют.
Корда печально улыбнулся и показал в сторону израненных тел на поле сражения, – Есть множество куда более страшных способов умереть. Коломбина. Могу тебя в этом заверить.
Они в молчании пересекли поле. У края оврага одиноко стоял на посту металлический сканер в форме колонны. Когда они подошли настолько, что темпоральное поле его активировало, на нем появилось короткое сообщение: «Вход разрешен только верным солдатам Форта. Стой, предъяви опознавательный знак».
Корда нахмурился:
– Насколько я понял, им совсем не нужны визитеры. Как уговорить глупого робота впустить нас?
– На поле боя я видела ракетную установку, – сказала Коломбина, – думаю, этот довод его убедит.
– Нет, – решительно возразил Корда. – Я только что рассуждал о том, что мне совсем не нравится решать возникающие проблемы силой оружия. Я буду чувствовать себя самым настоящим лицемером.
– Что же тогда делать, босс? – Голос ПЦП стал жалобным. – У нас кончится консервированное время, если ты и дальше будешь бесцельно бродить по полю.
Корда проверил запас времени на внутренней поверхности своих зеркальных очков – тот заметно уменьшился, но оставалось еще вполне достаточно.
– У меня есть идея. Сейчас увидишь!
Медленно, стараясь не обращать внимания на израненные тела, Корда вернулся на поле боя, нашел мертвого солдата, который упал на землю, продолжая сжимать в руке знамя Урба. Знаменосец был убит выстрелом в голову, и его черная пластостальная форма осталась практически неповрежденной. Корда осторожно снял шлем и заглянул в мертвые глаза.
– Лейтенант, мне нужна ваша форма, – сказал он. – Ради процветания Урба.
Солдат продолжал равнодушно смотреть вдаль, но Корда почувствовал себя немного лучше, и собственное мародерство угнетало его не так сильно, когда он снимал с мертвеца форму. Повинуясь импульсу, он также поднял упавшее знамя. Потом бережно закрыл глаза мертвого солдата.
– Босс, откуда ты знаешь, что взял то, что нужно? – спросила Коломбина.
– Символы, – Корда показал на неровный полумесяц с двумя маленькими кругами, шелком вышитыми на знамени, – соответствуют знакам, которые я видел в Форте.
– Понятно, – сказала Коломбина. – Здорово ты сообразил! Теперь мы можем вернуться на корабль?
– Думаю, да. Не вижу никакого смысла заходить в Форт. Я смогу убедить робота в том, что являюсь одним из защитников Форта.
Корабль быстро вернулся в «Парк Славы». Корда едва успел переодеться в солдатский мундир и стряхнуть грязь со знамени.
– Как я выгляжу, Коломбина? – поинтересовался он, разглядывая себя в зеркале.
– Кажешься невероятно опасным, – ответила она. – Как там говорится о мужчине в форме? Ему каждый раз достается девушка.
Корда не стал привлекать внимание голограммы к тому факту, что, строго говоря, корабельный
