«Я размотаю это дело, – решил Орлов, – сейчас не деньги главное». И когда в очередной раз Гуров вышел на связь, приказал:
– Слушай внимательно. Через час я подъеду к Кинотеатру повторного фильма, и ты сядешь в мою машину. Дальнейшее промедление может меня прикончить.
Никакой приказ не мог сейчас вынудить Гурова сделать то, что он считал неправильным. Но когда он услышал, что его начальнику и другу грозит опасность, то сказал лишь одно слово:
– Понял.
Когда Гуров подошел к «Волге», она медленно двинулась по улице Герцена, свернула в тупик и остановилась. Гуров сел позади, поддернул плотные шторки. Орлов развернулся на сиденье, посмотрел на сыщика и сказал:
– Да, за прошедшие дни мы с тобой не помолодели.
– Что не удалось ни одному человеку на земле, – в тон ответил Гуров.
– Горбатого могила исправит. Я больше ждать не могу и сегодня дам приказ к задержанию.
– Это невозможно. Я держу руку на пульсе, валюта не появилась, задерживать рано.
– Не спрашивай, как это случилось, но мы упустили собранную Корпорацией кассу. С контейнера не сводили глаз, а когда вскрыли, он оказался макулатурой.
И хотя Гуров молчал, полковник повысил голос:
– Не перебивай! Знаю, сегодня у меня половина оперативников несмышленыши, но других-то нет…
– Но уж для такого задания можно было подыскать…
– Стеречь деньги? Какой участок важнее? А кто держит под наблюдением боевиков? Через два дня начнется сессия Верховного Совета, с завтрашнего дня съезжаются депутаты. Деньги, валюта, наркотики – пусть все горит голубым огнем, но мы должны бандитов захватить.
– Должны, – согласился Гуров. – Но головка снова уйдет.
– Позор, что я жизнью человека без депутатского значка рискую, а жизнью того, что со значком, рисковать не могу. Но, как говорится, что выросло, то выросло. Я такой.
– Все мы такие. – Гуров вздохнул, протянул руку и погладил седую голову полковника.
Орлов обомлел, затем с придыханием произнес:
– Ну, Лева…
Копируя начальника, Гуров махнул рукой и сказал:
– Да ладно! Не бери в голову, все как-нибудь образуется. Когда будешь брать?
– В пять утра. Ключи ко всем дверям мы изготовили, войдем спокойно.
– Засовы, цепочки?
– Лева, ты забываешься…
– А я забывчивый, – Гуров кивнул. – Как генерал?
– Плохо. Приказано строить правовое государство, но закон, не обеспеченный силой, – лишь декларация, привычный для нас лозунг. Ни денег, ни техники, ни профессионально обученных людей…
– Извини, – перебил Гуров, – ты разговариваешь со мной так, словно я отсутствовал годы…
– Лева, нынче иной день идет за месяц. – Ну ладно, – Орлов улыбнулся, – давай согласовывать. Да, совсем забыл. Я привез твой пистолет.
– У меня есть, – сказал Гуров. – И получше…
– Это когда брали Вахрушина? – Орлов вдруг улыбнулся. – «Магнум» с глушителем? А я догадался, что ты тогда пистолетик зажал, – он попытался придать голосу официальность. – Товарищ подполковник, сейчас не те времена, сегодня такая история может для вас кончиться…
– Петр, – остановил начальника Гуров. – Пусть история кончится. И пусть я отвечу лишь за укрытие изъятого у преступника пистолета.
– Человек предполагает, а начальство располагает, – произнес Константин Васильевич Роговой и протянул через стол сидевшему напротив Волину конверт.
Референт вынул из конверта паспорт и билет на самолет.
– Когда? Куда? – несколько опешил Волин, заглянул в паспорт и увидел фотографию Патрона. – Ничего не понимаю.
– Дай сюда! – Патрон навалился на стол и забрал свои документы. – Я сегодня улетаю в Берлин. Обязан. Изменить ничего не могу.
«Начинается, – понял Волин. – Командировка заготовлена, он улетит и оставит меня одного против МУРа, прокуратуры, главное, против рядовых солдат Корпорации, которые не умеют думать как рядовые, не желают ждать, но бьют и стреляют без всякой пощады».
– Я вынужден тебе полностью довериться. – Патрон сердито заворчал, дернул бороду. – А я этого терпеть не перевариваю – кому-либо доверять полностью, бесконтрольно. Товар у меня, я вынужден передать его тебе.
Роговой оперся кулаками на зеленое сукно стола и поднялся, навис огромный и мрачный, застыл, словно превратился в статую.
– Смотри, Русланчик, не вздумай! – Он опустился в кресло, чуть не раздавил его и снова нечленораздельно заворчал, с придыханием произнес: – Черт бы побрал этих новых министров. Молодые, шустрые, не знают, что делают сегодня, и уж совсем не представляют, что натворят завтра.
– Вы можете мне верить, Константин Васильевич, – тихо произнес Волин. – Мне кажется, я доказал свою безукоризненную честность.
– Ты знаешь, зачем человек всю жизнь прикидывается порядочным? – спросил Роговой. Не ожидая ответа, продолжал: – Чтобы единожды, в главный момент, обмануть и взойти на трон. Я тебе не советую. Ты знаешь, где сейчас Эфенди?
– В Ростове болтается.
– Эфенди здесь, – и Роговой похлопал по своему карману. – И в том, что я тебе доверяю, есть и его доля. Русланчик, ты все понял правильно?
– Не угрожай, Патрон. – Волин, поняв, что без него обойтись нельзя, почувствовал свою силу. – Я не боюсь ни тебя, ни Эфенди. Я не обману, не подведу, у меня есть свои принципы.
– Принципы – это хорошо, – миролюбиво согласился Патрон. – Значит, обмен наркотика на валюту проведешь, тебе позвонят.
– Сколько выделить кредиторам?
– Что? – Патрон посмотрел на своего Референта с таким изумлением, что тот застеснялся, словно громко пукнул в присутствии женщины. – Этой своре твой любимец Гуров выделит, на всех хватит.
– Вы с Гуровым связаны? – опешил Волин.
– Ну совсем больной, – поставил диагноз Патрон. – Да зачем же кота учить мышей ловить, когда он только это и умеет?
– Значит, вы его только для этого?.. – Волин сжал кулак и притянул к груди.
– А на кой черт он еще может понадобиться?
– А машина, транспортировка порошка через Брест? Вы же меня сами убеждали…
– Система Станиславского, – самодовольно ухмыльнулся Патрон. – Может, его система и в чем другом заключается, но лично я знаю, что человек должен свято верить. Ты мучился с милиционером и верил, что это главное. Такому чистоплюю, как ты, я не мог сказать, мол, хочу собрать в кулак максимальную наличность и сдать всех юнцов властям. Признайся, ты на такое дело не пошел бы?
– Никогда.
– А так как ты ничего не знал, ментов ни на кого не навел. Я тебе сказал, что мне требуется лучший сыщик, объяснил задачу, ты все выполнил. А что сыщик свои цели преследовал и кое-кого захватил, так ты в стороне.
– Кое-кого, – пробормотал Волин. – Гвардия наших партнеров. Я могу успеть…
Он замолчал, так как понял: если Патрон прав и Гуров ведет на посланцев охоту, то ничего уже изменить нельзя. Разве что сгореть вместе, а братские могилы хороши лишь для неизвестных солдат.
– Значит, я все это время, как последний…
– Значит. – Патрон взглянул на часы. – Я просил лучшего сыщика, ты мне его достал. И успокойся. Каждый считает себя самым умным. Сейчас твой подполковник ломает голову и совершенно убежден, что самостоятельно принимает решения. Ну, бог ему судья. Слушай, где и как ты обменяешь наркотик на
