не помнил имена и лица ликвидированных. У него была избирательная память, она выталкивала из небытия факты, имена, даже номера телефонов, если в них оказывалась сиюминутная надобность.
Однако сейчас он, не ощущая вкуса, ел салат и смотрел черно-белое немое кино последних месяцев в своей жизни.
Прошлой осенью, когда он был взят спецслужбой, познакомился с полковником Ильиным и жил в гэбэшной загородной резиденции, то вначале не дергался. Он знал себе цену, таких не ликвидируют. Ведь никто не швырнет в пруд золотую монету, чтобы посчитать, сколько кругов от ее всплеска разойдется. Для такой забавы под ногами сколько хошь камешков валяется.
Но когда Ильин стал как танк лезть вперед в отношении «горячего» «вальтера», Галей забеспокоился. Он почуял, что «вальтер» нужнее стрелка, и он, Галей, тут интерес не главный. Какую-то темноту служба замыслила, и в исполнении замысла «горячая» пушка важнее исполнителя. Тем более что ни одно дело Галея, даже при наличии орудия убийства, в суде не доказывалось. Уж об этом он заранее позаботился.
Тогда Галей поздно понял, где оплошал, просто свалял дурака. Он выставился перед полковником слишком умным и хватким, гэбист его понял, испугался, что такой конь под уздой не ходит, – может по желанию засбоить и понесет куда не следует.
Галей догадался – решили обойтись без его услуг, хватит и стреляного ранее «вальтера». Киллер не отдавал пистолет до последнего, пока не понял, что дошел до самого края, времени у полковника нет, а он в игре не «джокер». Шлепнут упрямого малого, может, и жалко, да так легло, и выбора у Ильина нет. Тогда Галей требуемый «вальтер» отдал, но и тут лишку допустил. Не просто тайник указал, а в присутствии оперов пистолет втихую забрал, пронес в ихнюю «малину» и шикарным жестом выложил перед полковником. Галей хотел лишний раз доказать свой класс, мастерство, а вышло наоборот, выпендрился; полковник убедился, что киллер спецслужбе не по зубам, пистолет забрал, а Галея решил ликвидировать наверняка.
Получив «вальтер», Ильин из особняка исчез. Через два дня, когда стемнело, знакомые охранники, уже кореша, предложили киллеру поехать взглянуть на место предстоящей «работы». Но усадили не в свой «мерс» или «Волгу», а в «жигуль» Галея, и он понял, что его везут убивать. И даже догадался, как именно станут убивать. Стрелять не собираются, организуют аварию, потому и взяли машину Галея. «Сейчас главное не показывать, что я все понимаю. Поверили, посадили рядом с водителем, не боятся, что я выброшусь из машины на ходу. Ударят по затылку, пересадят за руль и спустят машину под откос».
За спиной зашебуршились, он как бы невзначай обернулся, один из ребят держал стакан, второй открывал бутылку коньяку.
– Жаль, не пьешь, а то бы как раз на троих, – сказал один, старательно отворачиваясь от взгляда Галея.
– А я не знаю, пью или нет, – беспечно ответил тот, даже хохотнул. – Давай, раз такое дело, попробую.
– Неужто и впрямь в жизни не пробовал? – удивился державший стакан, повернулся – из-под ляжки у него торчала монтировка.
«Значит, бить будет он, когда ему нальют и он начнет глотать, я могу выпрыгнуть. Но справа от шоссе тянулось ровное поле, спрятаться негде. Как ловко я ни упаду, пока поднимусь, они машину назад подадут, догонят и убьют. А нет, так пристрелят».
Все правильно просчитал Галей, а момент удара пропустил. Много позже он понял: амбал ударил, когда передавал товарищу стакан. Они и возню с коньяком устроили, чтобы создать максимально мирную обстановку.
Сознание вернулось, когда в машине уже никого не было, она летела по шоссе. Галею казалось, что он выныривает из-под воды, еще секунда, можно вздохнуть…
Только позже он понял, что «Жигули» врезались в опору столба, потому Галей из-под воды не вынырнул, ушел в глубину.
…Он вновь пришел в себя, услышав мужской голос:
– Повезло парню, ноги, руки вроде целы…
– Затылок видел? Наверняка шейные позвонки поехали, коли выживет, урод на всю жизнь.
Галей шевельнул пальцами ног – получилось. Он приоткрыл глаза, понял, что уже в «Скорой». Мелькнула дурацкая мысль, мол, здорово у нас «Скорая» работает.
В приемном покое он окончательно пришел в себя, двинул ногами, руками, сел, коснулся запекшегося в крови затылка. Здесь на Галея никто не обращал внимания. В операционную стояла, точнее, лежала, очередь, кругом стонали, кричали, матерились. Какой-то, невидимый Галею, осипший мужик выл и искал свою ногу.
Галей потихоньку слез с каталки и примостился на стул между двумя мужиками, такими же, как он, окровавленными, к тому же пьяными.
Две женщины – одна в халате, другая в пальто, не обращая ни на кого внимания, разговаривали между собой.
– Ну, счастливого тебе дежурства, – говорила в пальто.
– Ты скажешь, – отвечала в халате, – сейчас еще привезут, мало в крови, так еще и…
– Не греши, дуреха, – перебила в пальто. – Слушай, а ты мне тысчонок десять до получки…
– С ума сошла? Бывай! – Сестра в халате вильнула круглым задом и скрылась за углом.
Галей понял – вот его шанс; собрав всю силу воли, поднялся, взял женщину в пальто под руку и сказал:
– Выйдем.
Она хотела отстраниться, взглянула на его голову, сказала: «Да вам к хирургу требуется», – но к двери шагнула.
Они вышли на припорошенное снегом крыльцо. Галея замутило, он чуть было не осел, но ведь с детства бился за жизнь, устоял.
– У меня деньги есть, а тут загнусь в очереди. – Вынул из кармана пачку денег, сунул женщине. – Помоги, сестра.
– Меня зовут Настя, ты оскользнулся, упал, давно знакомы. – Она взяла его под руку жестко, по- мужски. – Спустимся, дай Бог, ног от земли не отрывай, волочи…
Счастье улыбнулось Галею, как в голливудской комедии. Настя оказалась в меру душевной, корыстной, по-русски пьющей. Жила она неподалеку в отдельной квартире одна.
– Странный вы какой-то, – сказала официантка, присаживаясь к его столу. – Вроде и одеты никак, не больно молоды и красивы, не фигуристы, а чувствуется в вас мужицкая сила.
Галей согласно кивнул, взял принесенный девушкой стакан водки, отпил ровно половину, доел салат и только после этого сказал:
– Хозяин прислал, интересуется, что за птица залетела? Передай, не из органов и не блатной, просто вольный человек.
– И пачка баксов в кармане.
– Так к вам другие не ходят.
– Не так одеты и держитесь не так, опасный вы человек.
Галей нахмурился, волк не должен выглядеть волком, могут пристрелить, спросил:
– Тебя как зовут?
– Душечка, милочка, лапочка, – ответила девушка, кокетливо улыбаясь.
– Разведенная, ребенку сколько?
– В школу ходит, пацан, у матери живет, а я абсолютно свободная.
– Ты мне нравишься, лапочка, только я девкам деньги не плачу. Умная меня так полюбит, а дурочка мне ни к чему.
Официантка фыркнула и отошла. Галей проводил ее взглядом. Девица смотрелась, лет двадцати семи, тело в норме, где требуется – выпуклости, но не раскормленная, косметика на месте, но лишнего нет, губки пухлые, глазки хитрые, значит, не дура. Женщина была Галею нужна не для постельных дел, хотя мужик он был нормальный, а после выпивки и темпераментный, требовалась женщина с квартирой, где можно появляться, при необходимости отлежаться.
