Гуров дернул Кобру за плечо, развернул и, вложив в удар инерцию своего движения, всю силу и злость, врезал террористу в челюсть. Оперативники не удержали тело, оно рухнуло на пол. Гуров опустился на колени, вынул руки Кобры из карманов, надел наручники, хотел подняться с пола и не смог, сел. Крячко подскочил, взял друга под мышки, поставил на ноги.
– Попова нашли? – спросил Гуров, тяжело опираясь на плечо Станислава.
– Живой, вызвали «Скорую». Ножевое ранение под левое ребро…
– В кабинет замдиректора. – Гуров толкнул зашевелившегося Кобру. – Станислав, займись протоколом обыска и изъятия. Пошли, что-то неважно мне…
Красавец попугай сидел на жердочке в своей огромной клетке и недоверчиво поглядывал на собравшихся в кабинете людей. Крячко, сидя за столом, писал протокол, смотрел на несшего чепуху Вадима Данина скучающе. Допрашивать Кобру будут в прокуратуре, первичные показания, которые оформляла милиция, практического значения не имели. Исключение составлял протокол обыска и описание изъятых у преступника вещей, здесь требовалась точность и скрупулезность. Понятые – замдиректора и начальник охраны – следили за происходящим с интересом, специалисты по взрывным устройствам на окружающих внимания не обращали, изучали различные предметы, изъятые у задержанного. Перочинный нож, связку ключей, пачку сигарет «Кент», расческу, носовой платок, массивный нож с выбрасывающимся лезвием, покрытый бурыми пятнами. На стуле еще лежали халат и шапка Деда Мороза, до них дело пока еще не дошло.
Раненого оперативника уже увезла «Скорая», врач после беглого осмотра сказал, что, видимо, жизнь его вне опасности, больше ничего Гурова не интересовало, потому он, присев на подоконник, допрос не слушал, вообще не обращал на происходящее никакого внимания, словно не имел к нему никакого отношения. Он позвонил Орлову, сказал лишь одно слово:
– Взяли.
Генерал долго молчал, затем ответил:
– Такова наша жизнь, Лева. Хватай мешки, вокзал отходит. Я в тебя верил, ты знаешь. Поезжай домой, звякни, я подскочу на минуточку.
– Договорились, сообщи в прокуратуру.
Затем Гуров сказал спецназовскому майору, что он может забирать своих бойцов и ехать в часть. Парень начал что-то говорить, сыщик махнул рукой и ушел.
Вот теперь сидит на подоконнике, курит, ждет, когда вся эта мутатень кончится.
– Господин полковник, – позвал эксперт. – Хотите взглянуть на дистанционное управление? Микросхема вложена в пачку из-под сигарет.
– Я в этом ничего не понимаю. Взорваться не может? – Гуров указал на стоявшую в углу завернутую в цветную фольгу, похожую на большую игрушку, ракету. Казалось несерьезным, даже смешным, что такая штуковина способна разнести здание и уничтожить тысячи жизней.
– Не может. Мы взрывное устройство увезем?
– Это не ко мне, я свою работу закончил. Станислав, я долго буду тебя ждать?
– Младшего обидеть просто. – Крячко начал собирать бумаги, спросил безразлично: – Протоколы подписывать будете?
Кобра молча встал и в сопровождении охраны, звякнув наручниками, вышел из кабинета.
Закончился дневной сеанс, малышня штурмовала гардероб, сквозь детские голоса пробивались сердитые женские окрики, мужчины сражались с потомством молча.
– Хочешь, я тебе шарик куплю? – спросил Крячко.
– Спасибо, двигаем домой. Петр обещал подъехать.
– Товарищ! – Гурова тронул за плечо молодой человек с фотоаппаратом на груди. – Что же вы вчера снялись, а фотографии не получили?
– Спасибо, извините, они отвлеклись малость! – Крячко взял у фотографа снимки, взглянул и довольно хохотнул: – Поместим в музей!
Эпилог
Павел Петрович Усов застрелился, выборы в Госдуму прошли успешно: коммунисты, как всегда, победили.
За успешное проведение операции по обезвреживанию особо опасного террориста заместитель министра Бардин был представлен к ордену, генерал Орлов – к очередной медали, Гуров и Крячко получили по окладу.
– Такое дело не грех и обмыть, – заявил Станислав, отходя от кассы.
– Обязательно, – согласился Гуров.
– От меня получишь сюрприз. – Станислав усадил Гурова в свой «Мерседес», подвез к театру, в котором работала Мария, взял с заднего сиденья букет роз, вручил другу: – Иди, девушка вернулась со съемок, сейчас у нее закончилась репетиция.
Гуров вернулся из театра через минуту, бросил цветы на заднее сиденье.
– Мария недавно ушла. – Гуров захлопнул дверцу.
– Поехали к ней.
– Зачем? Она вернулась из Италии три недели назад.
– Как?
– Обыкновенно, самолетом, Станислав. Из Италии возвращаются самолетом, а мы едем ко мне, по дороге остановимся, купим бутылку виски, да не простую, с черной этикеткой. Каждому воздается, так, кажется, написано в Библии.
