Панель с глухим шипением загудела. Ученому хватило несколько секунд, чтобы догадаться, что энергия взрыва вызвала возмущение волн метрового диапазона, на которых работала связная аппаратура.
Вращаясь на удалении приблизительно в три световых минуты от Меркурия, «Гиперион» находился на обратной стороне искаженной взрывом волны. Фриде и Джели были отрезаны от Земли, Луны и всего человечества электромагнитным импульсом. Фронт волны достигнет ближайшей населенной людьми точки уже через пять минут, и если ему не удастся связаться с ними раньше, послание может никогда не найти адресата.
Стиснув зубы, ученый надел наушники. Разрозненные мысли слились в скупые короткие строки радиограммы, испущенные в эфир забитый помехами. Это был первый доклад об ужасающем по силе солнечном взрыве, равного которому не было не только в двадцатом веке, но, возможно, и во всей истории человечества.
А вдруг его услышат. Вдруг скептики и не желавшие верить в возрождающуюся активность Солнца уразумеют наконец-то в чем дело и начнут принимать меры предосторожности.
Вся беда в том, что электромагнитный импульс не единственный «подарок» взрыва. Вслед за ним в пространство отправился поток заряженных частиц: протонов и ядер гелия, исторгнутых разлетевшимся протуберанцем и несущихся со скоростью порядка тысячи четырехсот километров в секунду. Их измененные заряды произведут настоящую революцию в магнитных полях Земли и Луны. Ионный шторм наведет сильное напряжение, перегружая и взрывая электрические цепи во всяком незащищенном электроприборе, а перед этой угрозой беззащитна практически вся электроника орбитальных станций и космолетов в пределах солнечной системы. Вся аппаратура, которая устоит от ушедшего пять минут назад электромагнитного импульса, вспыхнет и сгорит в надвигающейся магнитной буре.
Включая и почти всю электронику «Гипериона».
Пш-ш!
Пш-ш!
Кр-р!
Бамм!
Невесомость влекла Ганнибала Фриде по каютам и отсекам корабля, и доктору отсекам корабля, и доктору оставалось лишь придерживаться поручней. Отвлекшись на мгновение, доктор кубарем скатился по алюминиевым гексагональным ступенькам, но не почувствовал боли.
— Джели, — позвал Фриде, открыв дверь в гидропонную секцию.
— Ну, что там еще? — Анжелика взглянула на мужа. В одной руке она держала щетку, в другой был зажат моток разноцветных проводов. Кругом летали радужные пузырьки.
Всякий раз при виде супруги у Фриде перехватывало дыхание. Длинные золотые волосы были увязаны в длинный хвост и спрятаны под красную косынку. Убранные с бледного лица пряди только подчеркивали красиво изогнутые брови, миндалевидные веки, линии острых скул, немного вытянутого подбородка и четко очерченных губ. Аристократические, евроазиатские черты Анжелики всегда заставляли чаще биться сердце ученого.
Микрогравитация никак не сказалась на ее фигуре. Высокая грудь мерно вздымалась под защитным костюмом, а красивые руки, сильные от ежедневных упражнений на тренажере, с легкостью управлялись с фильтрующими экранами в отсеке. Джели потянулась, грациозно изогнув спину.
— Так что случилось? — снова спросила она.
— Нам придется готовить станцию к развороту. Здесь все можно оставить как есть, но я буду разгонять корабль, поэтому все блюда, непривязанное оборудование, все бьющиеся предметы надо как следует закрепить.
— Разворот? — Джели недоуменно вытаращила глаза. — Но когда? Зачем?
— Меньше чем через двенадцать часов. Через шесть, если быть точным. Ты понимаешь, взрыв, огромный взрыв…
— Здорово! Значит, твои теории о возрождающейся солнечной активности все-таки оказались правильными. Да, ты настоящий ученый.
— Пятно и впрямь оказалось активным, — скромно заметил Фриде по поводу своего величайшего открытия, наблюдений, оказавшихся венцом его трудов. — Но сейчас, дорогая, мы попали в беду.
— Электромагнитный импульс уже миновал нас, когда я его заметил, — объяснил он. — Однако в течение шести часов на нас надвигается ионный шторм, а приборы корабля просто не предназначены для экспериментов подобного рода. Конечно, это я виноват в том, что не был до конца уверен в своих взглядах и оказался более консервативен в приготовлениях. Но сейчас, на таком близком расстоянии, если мы не включим вектор, то могут сгореть даже листы бронированной обшивки, и нам никогда не удастся сойти с орбиты.
Джели глубоко задумалась.
— Я поняла, дорогой — сказала она после минутной паузы.
— Не волнуйся. Я знаю, что нужно привязать и что не жалко расколоть, а ты занимайся своим двигателем. Хан, а сколько времени у тебя отнимет сообщение кораблю внутренней скорости?
— Четыре часа. Однако как только нас настигнет газовая волна, мы полетим быстрее.
— При такой синхронизации какова вероятность того, что высокое давление собьет пламя?
— Это неизвестно, — вздохнул Фриде, — но альтернативы у нас нет.
— Ты прав, конечно. У нас еще впереди годы до места назначения. Ты не собираешься связаться с Максартином, Врайном и попросить их прислать нам ракету?
Фриде быстро оценил ситуацию.
— Я думаю, нет. Мы попали в мертвую зону… а после того, как электромагнитная волна долетит до Земли, там поднимется такой переполох, что о наших с тобой проблемах они и не вспомнят. Я послал общее предупреждение, конечно, но оно дойдет слишком поздно, если дойдет вообще.
— Конечно. Хан, так мы просто будем дрейфовать к Юпитеру? У нас есть припасы, но…
— Я попытаюсь вычислить и направить «Гиперион» на высокоэнергетическую траекторию, которая выведет нас на значительно более широкую солнечную орбиту, так что мы окажемся неподалеку от земной системы. Безусловно, это рискованно…
— Но ты же сказал, что иного выхода нет.
— Практически ты полетишь домой, дорогая. А потом, когда пыль уляжется, один из почтовиков доставит тебя на Землю.
— Что ты имеешь в виду под словом «тебя»? Ты доставишь нас двоих домой не так ли? — Джели улыбнулась ему.
— Сорвалось с языка, Джел. Извини, ради бога.
— Конечно, дорогой, — она подплыла ближе к нему, обвила рукой шею и крепко поцеловала в губы.
Сердце Фриде забилось чаще.
— А теперь займись двигателем, — Джели толкнула доктора к люку. — А я пойду наведу порядок.
Глава 9
ЭЛЕКТРОМАГНИТНЫЕ ПОЛЯ
Прыжок!
Скачок!
Задержка!
Падение!
