меня, грешного.
Бодрашов провел ладонью по шее, хмыкнул.
– Парень – Антон Сергеев, сын Платона Викторовича…
Гуров не знал, кто это, но изобразил понимание.
– Следует знать, – буркнул Бодрашов. – Займитесь данным вопросом, к вечеру прошу доложить. Петр Николаевич вам ситуацию разъяснит. Я вас, Лев Иванович, пригласил к себе, чтобы вы сразу уяснили, какое на нас окажут давление. Разговаривая с прессой, постарайтесь быть благоразумнее и осторожнее. – Бодрашов поднялся, пожал Орлову руку, на Гурова взглянул неодобрительно. – Свободны, буду ждать. На место выезжал ваш друг, следователь прокуратуры Гойда, материалы заберите в МУРе.
– Слушаюсь. – Гуров вытянулся, открыл двери, пропустил вперед Орлова, оказавшись в приемной, закончил: – Не большие баре, привезут.
– Наверняка уже у меня в приемной толкутся, – бурчал Орлов, быстро выкатываясь в коридор. – А ты хорош, не знаешь, как зовут одного из богатейших людей России, приятельствующего с нашими силовыми министрами.
– Я знаю, как зовут моего начальника, моих подчиненных и Президента, – зло ответил Гуров. – Почему ты не желаешь защитить меня от подобных дел?
– А зачем мне друг, если я не могу за него спрятаться? – Орлов шел очень быстро, и Гуров некоторые слова слышал, о других догадывался.
В приемной Орлова сидели двое мужчин в штатском, походили на двоечников, ожидавших директора школы.
Гуров обоих знал – замнач МУРа полковник Зайцев и начальник первого отдела полковник Ведин, – пожал им руки. Орлов кивнул, пролетел в кабинет, начал срывать ненавистный мундир.
Гуров подтолкнул приятелей и коллег, вошел, закрыл за собой дверь и выругался:
– Мать вашу, когда кончится этот бардак?
– Заткнись, Лева! – гаркнул Орлов. – Знаешь, кто звонил Бодрашову, пока тебя не было?
– И знать не желаю! Позвоночное право! Небожители звонками оживили ребят? Я полагал, генерал- полковник покрепче будет.
– Креста на тебе нет, мальчишка. Твое имя назвал кто-то наверху, Алексей Алексеевич тебя знает, пытался отбить. Но там знаешь что сказали? – Орлов взглянул испытующе. – Мол, известно, Гуров не берет! Мы желаем беспристрастного расследования. Ты понимаешь, что это означает? – Генерал указал на муровцев. – Они берут, я тоже беру, а ты весь в белом! Воспитал на свою шею!
Гуров подмигнул коллегам-оперативникам и спокойно сказал:
– Петр Николаевич, не будем переходить на личности. Я ведь и существа дела не знаю. Давайте обсудим ситуацию, решим, что и как. Могу заниматься я, можно поручить Ведину, опер опытный. Начальству без разницы, кто пашет, важно, чтобы борозда ровно легла. Евгений, будь другом, объясни суть, – обратился Гуров к начальнику отдела.
Ведин взглянул вопросительно на генерала, который наконец снял мундир, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, махнул короткопалой рукой.
– Обычным порядком, позвонили дежурному по отделению, у дома, где живут боги, лежат два трупа. Лейтенант струхнул, позвонил в город. Дежурный выслал бригаду, поднял меня. Парень и девушка разбились вдребезги, то ли из окна выпали, то ли с крыши свалились. В дом не пускают, не то что в квартиру. С улицы открытых окон не видно. Гулянки никакой не было, тишина. Дом, как вы знаете, в самом центре, кругом посольства, наши друзья-соратники, у каждого начальственный бас. Машины подъезжают, у каждого документы – пальцем не тронь. Я ребятам сказал, мол, гоните всех, место огородите, пусть врач и фотограф работают. Какой-то тип – от него со вчерашнего несет – с ног сбивает, вопит: «Убийство!» Сами знаете, толпе много не надо, один крикнул, другие подхватили. – Ведин замолчал, перевел дух. – Из подъезда мужик вышел, оказалось, сам Сергеев, а груда костей на асфальте – его сын Антон, девчонка – подружка сына.
С магнатом четверо лбов, из наших, только обкормились, у других тоже охрана, чуть до драки не дошло, я и крикнул: «По машинам, или буду стрелять!» – Полковник взглянул на Орлова, добавил: – Ствол не обнажал. Здесь и Олег Васильевич, – он кивнул на замначальника МУРа, – подъехал. Трупы увезли, начали разъезжаться. Олег Васильевич отца в дом увел, я с двумя операми у кровавой лужи стоял.
Гуров столько раз оказывался в подобном положении, так все видел и чувствовал, что закурил без разрешения, отошел к форточке.
– А прокуратура? – спросил Орлов.
– Виноват. Следователь вместе со мной появился. Где-то ящик пустой раздобыл, сел, папку на колено, молча пишет, словно один в лесу сидит.
– Игорь Гойда, – сказал Гуров.
– Во-во, – обрадовался Ведин. – Он с врачом пошептался, сказал: «До вскрытия» – и уехал.
– Ну, давай. – Орлов взял у оперативника тоненькую папочку, небрежно перелистал странички, отложил. – На крышу лазили?
– Так точно. Но я там топтаться не разрешил, ботинки снял, сам кругом прошел. У самого края магнитофон стоял, уже не играл, кассета кончилась.
Заместитель начальника МУРа открыл портфель, вынул небольшой магнитофон «Сони», поставил на стол, спросил:
– Разрешите, Петр Николаевич?
– Олег, у нас не принято расшаркиваться, – ответил Орлов. – Мы все оперативники и одной бедой повязаны. Оставь субординацию, излагай суть дела.
– Криминалисты крышу осмотрели, какие-то следы изъяли, сфотографировали; по их мнению, на крыше, кроме ребят, никого не было. За малым исключением. Имеется след ботинка с остатками мазута на подошве. Снимки, соскобы сданы на анализ.
– Чужой след далеко от места, где стоял магнитофон? – спросил Гуров.
– Около двадцати метров, – ответил Зайцев. – Рядом с местом, где сидели молодые, следы третьего лица не обнаружены. – Зайцев пожал плечами. – Словно они сами прыгнули.
– Евгений, – Гуров кивнул на Ведина, – разувался, шаги заглушал магнитофон.
– Коллеги, давайте раньше времени не гадать, – вмешался Орлов. – Подождем вскрытия, наличие в крови алкоголя и наркотиков. Просто так в пять утра на крышу не лазают. Что-то ребят вело, романтика, любовь… Гуров выяснит.
Звякнул телефон, генерал снял трубку.
– Орлов… Здравствуйте… Очень приятно. – Генерал долго слушал, изредка поглядывал на Гурова. – Каких результатов, господин депутат, вы ждете? – Он снова замолчал, положил трубку на стол, подпер ладонями подбородок. Из трубки доносилась невнятная речь. Орлов взял трубку, спросил: – Вы куда звоните? Верно. А вам нужно обратиться к психоаналитику. Спасибо за звонок, – и положил трубку на аппарат. – Господин депутат рассчитывает, что преступник уже задержан. Заодно он мне рассказал, что у него на даче отравили собаку. Так? – Генерал почесал в затылке. – Спасибо, ребята, желаю удачи. Если Гурову понадобятся люди, он к вам обратится.
Оперативники МУРа встали, на их лицах читалось облегчение.
– До свидания, господин генерал-лейтенант, – хором произнесли они, кивнули Гурову и вышли из кабинета.
Тут же появился Крячко.
– Здравия желаю, господа-товарищи. – Станислав оценил атмосферу как послегрозовую, разрешил себе пошутить: – Я уже знаю, что влюбленная парочка свалилась с крыши, убилась.
– Станислав, наглецов следует учить, – сказал Орлов. – Если бы я мог отменить приказ замминистра, то дело поручил бы вести тебе.
– Я больше не буду, – Станислав посерьезнел. – Ну извините, хотел как лучше, получилось как всегда.
Полковник Станислав Крячко, друг и подчиненный Гурова, опытный разыскник и штатный весельчак управления, сорокалетний крепыш с обманчиво простодушной физиономией, имел в кабинете генерала персональный стул, который и занял без разрешения.
