– Можем, конечно, – признался Гуров. – Пугать раньше времени не хочется. Ты Алену с Антоном хорошо знала?
– Что с крыши сиганули? Знала, но плохо, они особняком держались, хотя Тихон их сильно привечал. А после посвящения Антон как умом двинулся, Аленка – та и вообще смурная девка была.
– Какое посвящение? – удивился Гуров. – Расскажи подробнее.
– Да особо нечего рассказывать. Мы и не видели ничего, нас выгнали, мы сами-то непосвященные.
– А кто посвященный?
– Баба одна изредка приходит к Тихону. Всегда в балахоне и капюшоне. Я ее лица никогда не видела. Но мне чудится, она в чем-то верх над Тихоном держит. Когда Алену и Антона посвящали, нас всех из сарая выгнали. Музыка. Тихон свои слова говорил. Девку опоили и раздели, под крестом уложили. У нас есть любительницы, которые рвутся на это ложе. Обычно мы все вдоль стен стоим, голая под перевернутым крестом раскинувшись лежит, свечки держит, а над ней кадилом размахивают. Но ее никто не трогает. А когда нас выгнали, Антона с Аленкой оставили, она уже и на ногах не держалась. Говорят, ее пять мужиков трахнули, но я не поклянусь, сама не видела. А над Антоном какой-то обряд сотворили, он черный балахон снял, а сам весь в крови. Кровь я сама видела. Их обоих в тот вечер быстренько увезли. Они через день еще раз зашли, девчонка была то ли под кайфом, а может, просто не в себе. Тихон долго с Антоном разговаривал, о чем, никто не знает. Вот баба Тихона точно знает.
А через два дня нам сказали, что Антон с Аленой с крыши дома спрыгнули, а души их куда-то переселились, я не поняла только.
– Не очень понятно, но, надеюсь, разберемся, – ответил Гуров, отлично понимая, что в данной истории не разберется никогда.
Можно предположить, что Тихон оказывал на парня психологическое давление, мачеха относилась озлобленно, а отец просто не обращал внимания. Любимая девушка изнасилование скрыла, а скорее всего и не помнила, ушла в себя, что не улучшило душевного состояния Антона. Но всего этого недостаточно для самоубийства. Или он, сыщик, ошибается, рассуждая как человек психически уравновешенный.
– Тимоша, ты так и не сказала фамилию вашего Учителя. – Гуров чувствовал себя отвратительно и вел беседу недостаточно активно, понимал это и злился на себя еще больше.
– Я узнала случайно, от нашего участкового. – Тимоша озорно улыбнулась. – Зуев он, Тихон Михайлович. А живет иногда у своей бабы, но у него и своя квартира имеется.
Не хотел Гуров заканчивать разговор дежурным вопросом, мол, как ты сама-то собираешься жить дальше? Ничего толкового в голову не приходило, и он неожиданно для себя спросил:
– Тимоша, а у тебя нет желания встретиться со мной еще раз?
– Как это? – растерялась девчонка. – Как женщина с мужчиной?
– Как человек с человеком. – Гуров подавил улыбку. – Поговорим, может, моя помощь понадобится? Арестуем мы Зуева, нет ли, пока неизвестно, но сборища ваши прекратим. Куда ты денешься?
– Не пропаду, а увидеться можно, мужчина вы интересный, на мента совсем не похожи.
– Позвони. – Он оторвал от лежавшей на столе газеты кусочек, записал четыре цифры. – А первые три – двойки, о разговоре со мной рассказывать особо не следует, но и специально скрывать не надо. Брали вас из дома, люди любопытные, начнут расспрашивать. Скажи, интересовались наркотиками, Аленой и Антоном.
Гуров подписал ей пропуск на выход, зашел к Верочке, поставил печать, на лестничной площадке передал девушку Котову и Нестеренко, которые изнывали от безделья, и прошел в кабинет, где Станислав беседовал с Нонной Семеновой.
Станислав и девушка сидели за разными столами, друг против друга, и смеялись. Нонна, глядя в зеркальце, стирала платком потекшую тушь.
Крячко, увидев Гурова, вскочил, как делал всегда, когда хотел показать присутствующему, что вошел начальник.
– Здравствуйте, – сказал Гуров. – У вас серьезный разговор или репетиция «Клуба веселых и находчивых»?
– Виноват, Лев Иванович. – Станислав вытянулся. – Смешинка в рот попала.
– Ты с этой смешинкой родился. Что девушка рассказывает о джипе и братве?
– «Быки» обыкновенные, – ответила Нонна. – Таких в Москве двенадцать на дюжину.
– А парень в длинном темном пальто с фасонной стрижкой? – Гуров понимал, что эти вопросы Станислав уже обсудил, изображал ретивого начальника.
– Игорь. Бизнесмен из новых, я его знаю. Игорь в казино несколько раз заходил. – Нонна отвечала легко, с некоторым злорадством в голосе. – Барина изображает, имеет интерес к Тихону. Но тот Игоря не боится, держится с ним даже нахально.
– О нахальстве ты мне не говорила, – осуждающе произнес Станислав. – В принципе, мы беседу закончили, Лев Иванович.
– Прекрасно. – Гуров кивнул. – Я беседовал с Тимошей, забыл у нее спросить, почему вы к ней переехали?
– Почему? – Нонна пожала плечами. – Вдвоем жить веселее.
– Вам сказали, что вас скоро пригласят в прокуратуру, где допросят официально? Мы вас не задерживаем. Так что и вы нас не подводите, по вызову явитесь сразу. Следователь в прокуратуре человек отличный, я его предупрежу, он вас особо мучить не станет. Договорились? Вот и хорошо. Полковник, проводите девушку.
– Слушаюсь, господин полковник, – не удержался ввернуть Станислав.
Минут через пятнадцать группа собралась в кабинете Гурова и Станислава. Котов и Нестеренко заняли свои места, и, нарушая субординацию, Григорий сказал:
– В стране правительство беспредел творит, а мы хотим, чтобы люди с нестойкой психикой вели себя нормально. Лев Иванович, прикажите, отправлюсь выполнять, но мое личное мнение – имело место самоубийство, и ничего другого из такой беды не вытащишь.
– Согласен, – поддержал Станислав. – Но «Додж» и его хозяина придется устанавливать. И обязательно выявить дамочку, которая в шабаше участия вроде не принимала, однако имеет тесную связь с Тихоном. Лев Иванович, не успел тебе доложить, дамочку вроде бы зовут Линда, но не это главное. Нонна слышала, как Линда успокаивала Антона по поводу коллективного изнасилования его невесты. Успокаивала. А мое мнение – стерва просто парня информировала, что факт имел место. А зачем, спрашивается? Она с Тихоном решила молодых добить. С какой целью? Хотя доказать и невозможно, но у Линды и Тихона косвенное соучастие в изнасиловании.
– Станислав, кончай, и так в глазах темно от всей этой истории, – оборвал друга Гуров.
– А что рубль завалился и у нас с Григорием пенсия на треть сократилась, так в глазах яркий свет? – спросил Нестеренко.
– Валентин! Не вали все дерьмо в одну кучу, – повысил голос Гуров. – Извольте, господа офицеры, Линду, джип и Игоря установить.
– Ну, если джип принадлежит этому Игорю, то достаточно снять телефонную трубку, – заметил Станислав.
– Вот и кончайте маевку, товарищи большевики! Звоните, бегайте, землю ройте, мне срочно нужны все данные на машину, женщину, Игоря, Тихона. Где родился, крестился, учился и все прочее. А с голода мы пока не пухнем и по сравнению с большинством россиян живем отлично! – Гуров, чувствуя свою беспомощность, злился все больше.
– Сделаем. А в Индии смертность от голода неизмеримо выше, – заявил Станислав.
– Уйдите все тихо, без скандала, – сказал Гуров и отвернулся к окну.
Как и предполагал Станислав, владельца «Доджа», чей городской знак был известен, установили мгновенно, позвонив в ГАИ. Игорь Павлович Касаткин был владельцем пяти современно оборудованных палаток в районе Тишинского рынка.
Котов и Нестеренко утром выехали по Дмитровскому шоссе и без труда отыскали строительный участок, дом, в котором происходила оргия, административный центр, где застройщики были зарегистрированы, и бригадира, руководившего отделочными работами дома.
Оперативники не вели дотошных расспросов о застройщиках, не называли фамилию Касаткина,
