Тогда все остальные бросились на помощь. Обрушившись на него всем скопом, они свалили огромного Льва на спину и принялись связывать его. Они издавали победные крики, словно совершили невесть какой подвиг. Однако он не шевельнулся, не испустил ни звука, даже когда его враги так затянули веревки, что они врезались ему в тело. Связав Льва, они потащили его к Каменному Столу.
– Стойте! – сказала Колдунья. – Сперва надо его остричь.
Под взрывы злобного гогота из толпы вышел людоед с ножницами в руках и присел на корточки возле Аслана. Чик-чик-чик, – щелкали ножницы, и на землю дождем сыпались золотые завитки. Когда людоед поднялся, девочки увидели из своего убежища совсем другого Аслана – голова его казалась такой маленькой без гривы! Враги Аслана тоже увидели, как он изменился.
– Гляньте, да это просто большая кошка! – закричал один.
– И
Столпившись вокруг Аслана, они принялись насмехаться над ним. «Кис-кис-кис!» – кричали они. «Сколько мышей ты поймал сегодня?» – «Не хочешь ли молока, киска?»
– Ах, как они
Когда прошло первое потрясение, Аслан, лишённый гривы, стал казаться ещё более смелым, более прекрасным, чем раньше.
– Наденьте на него намордник! – приказала Колдунья.
Даже сейчас, когда на него натягивали намордник, одно движение его огромной пасти – и двое или трое из них остались бы без рук и лап. Но Лев по-прежнему не шевелился. Казалось, это привело врагов в ещё большую ярость. Все, как один, они набросились на него. Даже те, кто боялся подойти к нему, уже связанному, теперь осмелели. Несколько минут Аслана совсем не было видно – так плотно обступил его весь этот сброд. Чудища пинали его, били, плевали на него, насмехались над ним.
Наконец это им надоело, и они поволокли связанного Льва к Каменному Столу. Аслан был такой огромный, что, когда они притащили его туда, им всем вместе еле-еле удалось взгромоздить его на Стол. А затем они ещё туже затянули веревки.
– Трусы! Трусы! – рыдала Сьюзен. – Они всё ещё боятся его! Даже сейчас.
Но вот Аслана привязали к плоскому камню. Теперь он казался сплошной массой веревок. Все примолкли. Четыре ведьмы с факелами в руках стали у четырёх углов Стола. Колдунья сбросила плащ, как и в прошлую ночь, только сейчас перед ней был Аслан, а не Эдмунд. Затем принялась точить нож. Когда на него упал свет от факелов, девочки увидели, что нож этот – причудливой и зловещей формы – каменный, а не стальной.
Наконец Колдунья подошла ближе и встала у головы Аслана. Лицо её исказилось от злобы, но Аслан по-прежнему глядел на небо, и в его глазах не было ни гнева, ни боязни – лишь печаль. Колдунья наклонилась и перед тем, как нанести удар, проговорила торжествующе:
– Ну, кто из нас выиграл? Глупец, неужели ты думал, что своей смертью спасёшь человеческое отродье? Этого предателя-мальчишку? Я убью тебя вместо него, как мы договорились; согласно Тайной Магии, жертва будет принесена. Но когда ты будешь мёртв, что помешает мне убить и его тоже? Кто тогда вырвет его из моих рук? Четвёртый трон в Кэр-Паравале останется пустым. Ты навеки отдал мне Нарнию, потерял свою жизнь и не избавил от смерти предателя. А теперь, зная это, умри!
Люси и Сьюзен не видели, как она вонзила нож. Им было слишком тяжко на это смотреть, и они зажмурили глаза. Поэтому они не видели и другого – как в ответ на слова Колдуньи Аслан улыбнулся и в его глазах сверкнула радость.
Глава пятнадцатая
Тайная магия ещё более стародавних времён
Девочки всё ещё сидели в кустах, закрыв лицо руками, когда они услышали голос Колдуньи:
– Все за мной, и мы покончим с врагами. Теперь Большой Глупец, Большой Кот умер. Мы быстро справимся с предателями и с человечьим отродьем.
Следующие несколько минут могли окончиться для сестёр печально. Под дикие крики, плач волынок и пронзительное завывание рогов вся орда злобных чудищ помчалась вниз по склону мимо того места, где притаились Люси и Сьюзен. Девочки чувствовали, как холодным ветром несутся мимо духи, как трясётся земля под тяжёлыми копытами минотавров, как хлопают над головой чёрные крылья грифов и летучих мышей. В другое время они дрожали бы от страха, но сейчас сердца их были полны скорби, и они думали лишь о позорной и ужасной смерти Аслана.
Как только стихли последние звуки, Сьюзен и Люси прокрались на вершину холма. Луна уже почти зашла, лёгкие облака то и дело застилали её, но опутанный верёвками мертвый Лев всё ещё был виден на фоне неба. Люси и Сьюзен опустились на колени в сырой траве и стали целовать его и гладить прекрасную гриву, вернее, то, что от неё осталось. Они плакали, пока у них не заболели глаза. Тогда они посмотрели друг на друга, взялись за руки, чтобы не чувствовать себя так одиноко, и снова заплакали, и снова замолчали. Наконец Люси сказала:
– Не могу глядеть на этот ужасный намордник. Может быть, нам удастся его снять?
Они попробовали стащить его. Это было не так-то просто, потому что пальцы у них онемели от холода и стало очень темно, но всё же наконец им удалось это сделать. И тут они снова принялись плакать, и гладить львиную морду, и стирать с неё кровь и пену. Я не могу описать, как им было одиноко, как страшно, как тоскливо.
– Как ты думаешь, нам удастся развязать его? – сказала Сьюзен.
Но злобные чудища так затянули веревки, что девочки не смогли распутать узлы.
Я надеюсь, что никто из ребят, читающих эту книгу, никогда в жизни не бывал таким несчастным, какими были Сьюзен и Люси. Но если вы плакали когда-нибудь всю ночь, пока у вас не осталось ни единой слезинки, вы знаете, что под конец вас охватывает какое-то оцепенение, чувство, что никогда больше ничего хорошего не случится. Во всяком случае, так казалось Люси и Сьюзен. Час проходил за часом, становилось всё холодней и холодней, а они ничего не замечали. Но вот Люси увидела, что небо на востоке стало чуть-чуть светлее. Увидела она и ещё кое-что: в траве у её ног шмыгали какие-то существа. Сперва она не обратила на них внимания. Не всё ли равно? Ей теперь всё было безразлично. Но вскоре ей показалось, что эти существа – кто бы они ни были – начали подниматься по ножкам Стола и теперь бегают по телу Аслана. Она наклонилась поближе и разглядела каких-то серых зверушек.
– Фу! – воскликнула Сьюзен, сидевшая по другую сторону Стола. – Какая гадость! Противные мыши! Убирайтесь отсюда! – И она подняла руку, чтобы их согнать.
– Погоди, – сказала Люси, всё это время не сводившая с мышей глаз. – Ты видишь?
Девочки наклонились и стали всматриваться.
– Мне кажется… – сказала Сьюзен. – Как странно! Они грызут веревки!
– Так я и думала, – сказала Люси. – Эти мыши – друзья. Бедняжки, они не понимают, что он мёртвый. Они хотят помочь ему, освободить от пут.
Тем временем почти рассвело. Девочки уже различали лица друг друга – ну и бледные они были! Увидели и мышей, перегрызавших веревки: сотни маленьких полевых мышек. Наконец одна за другой все веревки были разгрызены.
Небо на востоке совсем побледнело, звёзды стали тусклей, все, кроме одной большой звезды над горизонтом. Стало ещё холодней.
Мыши разбежались, и девочки сбросили с Аслана обрывки верёвок. Без них Аслан был больше похож на себя. С каждой минутой становилось светлее, и им всё легче было его разглядеть. В лесу, за спиной, чирикнула птица. Девочки даже вздрогнули – ведь много часов подряд тишину не нарушал ни один звук. Другая птица просвистела что-то в ответ. Скоро весь лес звенел от птичьих голосов.
