– Не понимаю, – сказал Дигори.
Дядя Эндрью опустился в кресло и сказал:
– Что ж, я тебе объясню. Ты слышал когда-нибудь о мисс Лё Фэй?
– Она наша двоюродная бабушка? – припомнил Дигори.
– Не совсем, – сказал дядя Эндрью, – она моя крёстная. Вон её портрет, смотри.
Дигори посмотрел и увидел на выцветшей фотографии старую даму в чепце. Теперь он вспомнил, что такой же портрет видел ещё дома, в комоде, и спросил маму, кто это, и мама почему-то замялась. Лицо было неприятное, но кто его знает, на этих старинных фотографиях…
– Кажется… кажется, она была… не совсем хорошая? – спросил он.
– Ну, – отвечал дядя Эндрью, – это зависит от того, что называть хорошим. Люди узки, мой друг. Да, странности у неё были. Бывали и… чудачества. Иначе её не поместили бы…
– В сумасшедший дом?
– Нет, нет, нет! – Дядя был шокирован. – Ничего подобного! В тюрьму.
– Ой! – сказал Дигори. – А за что?
– Бедная женщина! – со вздохом проговорил дядя. – Не хватило благоразумия… Но не будем в это вдаваться. Ко мне она всегда была добра.
– Да при чём тут это! – вскричал Дигори. – Где Полли?
– Всё в своё время, мой друг, – сказал дядя. – Мисс Лё Фэй выпустили, и после этого она почти никого не хотела видеть. Я был из тех немногих, кого она ещё принимала. Видишь ли, её стали раздражать ординарные, скучные люди. Собственно, они раздражают и меня. Кроме того, у нас с ней были общие интересы. За несколько дней до смерти она велела мне открыть тайничок в её шкафу и принести ей маленькую шкатулку. Как только я эту шкатулку тронул, я почувствовал – да, просто пальцами, – что в моих руках огромная тайна. Когда я принёс, она отдала мне её и приказала, не открывая, сжечь сразу после её смерти с определенными церемониями. Конечно, я этого не сделал.
– И очень плохо, – сказал Дигори.
– Плохо? – удивился дядя. – А, понимаю! По-твоему, надо выполнять обещания. Резонно, резонно, вот ты и выполняй. Но, сам посуди, такие правила хороши для слуг, детей, женщин, вообще для людей, но не для великих учёных, мыслителей и мудрецов. Нет, Дигори. Те, кто причастен тайной мудрости, свободны и от мещанских правил, и от мещанских радостей. Судьба наша, мой мальчик, возвышенна и необычна. Удел наш высок, мы одиноки…
Он вздохнул с такой благородной, такой таинственной печалью, что Дигори целую секунду сочувствовал ему. Но тут он вспомнил, какими были дядины глаза, когда он предлагал Полли кольцо, и подумал: «Ага, это значит, что он может делать всё, что ему угодно!..»
– Конечно, шкатулку я открыл не сразу, – продолжал дядя. – Я опасался, нет ли в ней чего-нибудь… нежелательного. Моя крёстная была чрезвычайно своеобразной дамой. Собственно, она последняя из смертных, в ком текла кровь фей. Сама она ещё застала двух таких женщин – герцогиню и подёнщицу. Ты, Дигори, беседуешь с последним человеком, у которого была фея-крёстная. Будет что вспомнить в старости, мой мальчик!
«Ведьма она, а не фея!» – подумал Дигори и снова спросил:
– А где же Полли?
– Какой ты нетерпеливый! – сказал дядя. – Разве в этом дело? Сперва, конечно, я осмотрел шкатулку. Она была очень старинная. Я сразу понял, что это не Греция, не Египет, не Вавилон и не страна хеттов, даже не Китай. Она была древнее всех этих стран. Наконец, в один поистине великий день, я догадался, что сделана она в Атлантиде, то есть на много веков раньше, чем те каменные штуковины, которые выкапывают в Европе. Да, это вам не грубый топор! Ещё на заре времён в Атлантиде были дворцы, и храмы, и учёные.
Он подождал немного, но Дигори не восхищался, ибо дядя с каждой минутой все меньше нравился ему.
– Тем временем, – продолжал дядя, – я изучал тайные науки (вряд ли прилично рассказывать о них ребёнку). Пришлось познакомиться с… как бы это сказать… чертовски странными людьми и пройти через довольно гнусные испытания. От всего этого я и поседел раньше времени. Стать чародеем – это тебе не шутка! Я вконец испортил здоровье – правда, теперь мне лучше. Зато я
Подслушать их было некому, но дядя подвинулся поближе и понизил голос:
– То, что было в шкатулке, – не нашего мира, и попало оно к нам, когда наш мир только-только начинался.
– Что же именно там было? – спросил Дигори, поневоле захваченный рассказом.
– Пыль, – отвечал дядя Эндрью, – сухая пыль. Смотреть не на что. Но я-то посмотрел – не тронул, нет, но взглянул! Как-никак она из
И дядя потёр руки так, что пальцы у него затрещали, словно фейерверк.
– Понятно, я знал, – продолжал дядя, – что пыль эта может перенести в другие миры, если слепишь из неё то, что надо. Но что же именно и как? Много опытов я проделал впустую. Морские свинки просто погибали или лопались…
– Какой ужас! – перебил его Дигори, у которого когда-то была морская свинка.
– При чём тут ужас? – сказал дядя Эндрью. – Свинки для того и созданы. Я их покупал на свои деньги. Так вот, о чём же я… Да, наконец удалось слепить кольца, жёлтые кольца. Тут и началось самое трудное. Я был уверен, что они перенесут моих подопечных куда надо. Но как же я узнаю, что там? Как их вернуть сюда?
– Можно бы и о них подумать, – сказал Дигори. – Хорошенькое положеньице, если они там застряли!
– Ты не научно на всё смотришь, – нетерпеливо сказал дядя Эндрью. – Неужели ты не можешь понять, что ставится опыт века? Я для того туда и посылаю, чтобы узнать, что там такое.
– Почему же тогда самому не отправиться?
Дигори в жизни не видел такого искреннего удивления.
– Кому, мне?! – воскликнул дядя. – Ты с ума сошёл! В мои годы, с моим здоровьем!.. Да это же страшно опасно! Что за глупость! Ты понимаешь, что говоришь? Да в этих мирах может случиться что угодно!
– А Полли теперь там… – сказал Дигори, багровея от гнева. – Хоть вы мне и дядя, я прямо скажу – это… это подлость. Только трус пошлёт девочку вместо себя.
– Тихо! – крикнул дядя Эндрью, хлопая рукой по столу. – Я не позволю так говорить с собой грязному мальчишке! Пойми, я великий учёный, чародей, я посвящён в тайные знания, я ставлю опыт. Конечно, мне нужны подопытные… э… существа. Что же, прикажешь свинку спрашивать? Наука требует жертв. Идти самому? Смешно! Не идёт же генерал в битву. Предположим, я погибну. Что будет тогда с делом моей жизни?
– Ох, хватит! – невежливо крикнул Дигори. – Как вернуть Полли?
– Я как раз собирался это объяснить, когда ты так грубо меня перебил, – ответил дядя Эндрью. – Для этого нужно зелёное кольцо.
– У Полли нет зелёного кольца, – возразил племянник.
– Вот именно, – кивнул дядя и жутко улыбнулся.
– Значит, она не вернётся! – крикнул Дигори. – Вы её убили!
– Почему же, вернуться она может, – сказал дядя Эндрью, – если кто-нибудь отнесёт ей это зелёное кольцо.
Тогда Дигори понял, в какую он попал ловушку, и молча, очень бледный, уставился на дядю.
– Надеюсь, – достойно и громко промолвил тот, словно лучший из дядюшек, дающий добрый совет племяннику, –
– Ох, не могу! – снова крикнул Дигори. – Была бы у вас самого честь, вы бы и отнесли кольца. Ладно, я понял. Только один-то из нашей семьи уж точно подлец. Это же всё подстроено!
– Конечно, – ответил дядя Эндрью, все так же мерзко улыбаясь.
