15
Мистер 137
При первой возможности я потихонечку подхожу к девочке-ассистентке и интересуюсь, откуда она знает столько всего о вагинальной эмболии. Каждый год от этого умирает почти тысяча женщин? Их убивают морковки и электрические фонарики, из-за которых им в кровь попадает воздух? Это не самые общеизвестные факты. Не каждый способен вот так вот с ходу говорить на такие темы. Для того чтобы все это знать, надо специально изучить вопрос.
— Прошу прощения, — говорю, — я случайно подслушал ваш разговор.
Девочка-ассистентка размахивает шариковой ручкой, как дирижерской палочкой. Указывает на парней, которые пока еще здесь. На каждого поочередно. Ее губы беззвучно считают, вылепливают номера — 27… 28… 29… — она что-то пишет на листе у себя на планшете и говорит, не отрываясь от записей:
— За это мисс Райт мне и платит такие деньги.
Эта девочка, она не обычная ассистентка на съемках. Она личный секретарь Касси Райт, менеджер по информации, автор проекта и по совместительству девочка на побегушках — по ее собственным словам. Глядя на часы у себя на руке, она пишет какие-то цифры на верхнем листе, что-то похожее на уравнение. Пишет и говорит:
— Она попросила меня оценить риск. Я спрашиваю:
— Это правда? Правда, что у мисс Райт есть взрослый ребенок?
— Да, — говорит девочка-ассистентка, поднимает глаза и смотрит на меня. Плечи ее черной водолазки облеплены белыми хлопьями. Перхоть. Ее прямые черные волосы собраны в хвост. Аккуратно зачесаны назад, волосок к волоску. Посеченные кончики топорщатся и завиваются.
Я легонько киваю в сторону номера 72, спрашиваю:
— Это он?
Девочка смотрит. Моргает. Смотрит. Потом пожимает плечами и говорит:
— Ну, да. Внешне они похожи. Так что не исключено…
Еженедельно Касси Райт приходит чуть ли не по тысяче писем от разных молодых людей, и каждый уверен, что он и есть тот ребенок, которого она отдала на усыновление. Помимо прочего, в обязанности ассистентки — личного секретаря — входит просмотр почты. Она читает все письма, иногда — отвечает. И почти девяносто процентов всей корреспонденции — письма от этих предполагаемых самозваных сыновей.
Все они умоляют о встрече. О личной встрече буквально на час, чтобы каждый из этих парней смог рассказать ей, как сильно он ее любит. Как она всегда оставалась его настоящей мамой. Любовью, которую ничто не могло заменить.
— Но мисс Райт не дура, — говорит ассистентка.
Мисс Райт знает, что как только ты уделяешь какое-то особое внимание мужчине — любому мужчине, — как только становишься доступной и достижимой, он сразу наглеет и начинает считать, что ты ему что-то должна. Может быть, в самую первую встречу ее сын действительно будет ее любить. Но уже во вторую — попросит денег. А в третью — устроить его на работу, купить машину и опять же дать денег. В качестве компенсации. Он станет ее обвинять во всем, что он сделал не так в этой жизни. Станет ее осуждать и указывать на все ошибки, которые она совершила. И назовет ее шлюхой, если она не даст ему то, что он хочет.
— Нет, — говорит ассистентка, — мисс Райт знает, что речь идет не о любви…
Молодые люди, которые пишут — они просят о встрече. Через месяц они пишут снова. Сначала они умоляют, потом — требуют и угрожают. Уверяют, что хотят только узнать свою генетическую историю, вероятную предрасположенность к наследственным заболеваниям. Диабет. Болезнь Альцгеймера. Они пишут, что хотят только поблагодарить ее лично за то, что она позаботилась о них и дала им возможность для лучшей жизни. Хотят похвалиться своими достижениями, чтобы она убедилась, что поступила правильно.
— Мисс Райт никогда не отвечает на эти письма, — говорит ассистентка.
Вот почему аудитория Касси Райт до сих пор непрестанно растет. Основной прирост составляют молодые люди от шестнадцати до двадцати пяти лет. Они покупают все фильмы с ее участием, покупают латекс ные копии ее груди и влагалища — но не для эротических целей. Они собирают ее надувные подобия и фирменное женское белье — в качестве неких священных реликвий. Сувениров своей настоящей мамы. Идеальной мамы, которой у них не было никогда. Франкенштейновские части тела и тотемные изображения матери, которую они будут искать до конца своих дней — которая будет хвалить их в достаточной мере, поддерживать в достаточной мере и любить, тоже в достаточной мере.
Ассистентка говорит:
— Мисс Райт знает, что даже если она найдет своего ребенка, то не сможет удовлетворить все его требования и потребности.
Она смотрит на мистера Тото, смотрит на надписи на его холщовой коже и спрашивает:
— А как вы познакомились с Селин Дион?
На экранах вверху крутят фрагменты из «Отдрочения по-итальянски», сюжетного порно про международную банду грабителей, специализирующихся на драгоценных камнях. Они, эти бандиты, замышляют украсть бриллианты на миллион долларов из музея в Риме. Пока сообщники заняты делом, Касси Райт отвлекает троих охранников — соблазняет их на групповуху, во все отверстия одновременно. Когда в музее включается сигнализация — мигают лампочки, ревут сирены, — Касси сжимает челюсти, напрягает мышцы тазового дна и превращается в живой капкан, который намертво держит охранников.
Ассистентка считает оставшихся в комнате мужчин, указывая на каждого ручкой, которую держит в руке.
— Собственно, поэтому мисс Райт и затеяла этот проект, — говорит она.
Комплекс вины.
Вина и расплата. Погашение долга.
И особенно, если после сегодняшних съемок она умрет. Касси Райт знает, что это будет последний подобного рода фильм. Такой фильм будет продаваться всегда. Даже если его запретят здесь, в стране, он будет продаваться через Интернет. Причем объем продаж будет таким, что единственный наследник мисс Райт станет очень богатым человеком. Ее единственный ребенок.
Ассистентка говорит:
— Не говоря уже о выплатах по страховке.
Она все узнала, собрала информацию в рамках осуществления данного проекта: страховые компании, заключающие договоры о страховании жизни, не считают смерть от травм после оргии в стиле гэнг-бэнг достаточным поводом для выплаты страховки. То есть так было раньше. Но теперь шесть крупнейших страховых компаний будут бороться за право произвести страховую выплату на общую сумму в десять миллионов долларов единственному наследнику Касси Эллен Райт, умершей от эмболии. Нет, мисс Райт не хотела встречаться со своим ребенком. Для нее эти взаимоотношения были так же важны, идеализированы и недостижимы, как и для ее ребенка. У нее были бы слишком завышенные ожидания: чтобы молодой человек был талантливым, умным и идеальным во всех отношениях — чтобы он стал компенсацией за все ошибки, которые она совершила в жизни. В своей несчастной, испорченной жизни, растраченной зря.
И, конечно, она бы хотела, чтобы ребенок любил ее сильно-сильно. Но она знает, что это никак невозможно.
Там, на другом конце комнаты, актер номер 72 прижимает к груди свои розы. Стоит, запрокинув голову, и не отрываясь глядит на экран, где Касси Райт прячет в своей бритой штучке бриллианты на общую сумму в несколько миллионов — старается засунуть поглубже.
— Да, — говорит ассистентка, — мисс Райт хотела оставить своему ребенку достаточно денег для безбедного существования, но при этом распорядилась, чтобы суд установил подлинного наследника на основе анализа ДНК…
Ассистентка подносит планшет к моему лицу, так чтобы он закрыл мне один глаз, и говорит:
— Этот глаз у вас видит? Я говорю, да.
Она передвигает планшет и закрывает мне другой глаз.
