нее. Она о том, каково быть невинным и наивным, подобно Адаму в раю до грехопадения. «Holy Wood» я использовал как метафору, она понадобилась мне, чтобы изобразить то, что людям представляется идеальным миром, идеалом, к которому мы должны стремиться. То, как мы должны смотреть на мир и как должны действовать в нем. И еще он о том, чтобы желать — всю свою жизнь! — вписаться в этот мир, который не считает тебя своим, который тебя не любит, который на каждом шагу ставит тебе подножки и постоянно бьет, бьет и бьет, и в конце концов ты понимаешь, что ты добился своего, а вокруг тебя те же самые люди, которые старались втоптать тебя в грязь. Поэтому ты автоматически начинаешь ненавидеть всех без исключения людей, тебя окружающих. Ты презираешь их зато, что они насильно сделали тебя частью той игры, в которую тебя незаметно втянули.
Ты каким-то непонятным образом меняешь одну тюремную камеру на другую.
Так начинается революция, — говорит он. — Ты — идеалист и веришь в то, что способен изменить мир. А потом обнаруживаешь, что ты не способен ничего изменить, даже самого себя.
Макговен звонит из аэропорта и обещает позвонить снова, когда полет закончится и они приземлятся. Через неделю Мэнсону предстоит поездка в Японию. Через месяц у него всемирное турне, оно начнется в Миннеаполисе. Следующей весной завершится его роман. После этого Мэнсон начнет жизнь заново.
— Порой мне кажется, будто, отодвинув в сторону какой-то долговременный проект, я сбросил с плеч не тяжкое бремя, а лишь небольшой груз, — говорит он. — Это дает мне свободу, и я могу отправиться, куда только захочу. Я чувствую себя так же, как и десять лет назад, когда я только что создал свою группу. Я испытываю такой же драйв, и меня посещает такое же вдохновение и прежнее презрение к миру, которое побуждает меня совершить нечто такое, что заставит людей думать.
Единственный страх, который до сих пор не изжит во мне, — это страх лишиться творческого дара, навсегда утратить вдохновение, — признается Мэнсон. — Я могу потерпеть неудачу, что-то может не получиться, но я по крайней мере делаю сознательный выбор. Если я чем-то занимаюсь, то не потому, что не умею ничего другого.
Мэнсон объясняет десятую карту: Солнце. Два бостонских терьера свернулись калачиком и спят в черном бархатном кресле. Он говорит:
— Это конечный итог — Солнце, которое символизирует счастье и великие свершения.
Бодхисатвы
— Мы летели в Тегусигальпу через Майами, — рассказывает Мишель Киттинг. — Это было через пять дней после свершившегося ужаса. Там полно противопехотных мин. Кишмя кишат змеи. Умирают от голода люди. Мэр Тегусигальпы за неделю до этого погиб в катастрофе. Разбился на вертолете.
Разглядывая снимки в сваленных кучей фотоальбомах, Киттинг говорит:
— Это ураган Митч. Я даже не подозревала, что могут быть природные бедствия такой силы.
В октябре 1998 года на Республику Гондурас обрушился ураган Митч. Порывы ветра достигали 180 миль в час, страну залило потопом непрекращающихся ливней — двадцать пять дюймов осадков в день. Обрушивались горы. Реки вышли из берегов. В Центральной Америке погибли 9071 человек. В одном только Гондурасе погибших было 5657 человек, и еще 8058 человек пропали без вести. Миллион четыреста тысяч человек остались без крова, семьдесят процентов всего урожая зерновых страны было уничтожено.
Спустя несколько дней после урагана столица страны Тегусигальпа представляла собой сплошную сточную канаву, забитую грязью и мертвыми телами. Разразилась эпидемия малярии. Чуть позже — тропической лихорадки. Крысы были разносчиками лептоспироза — эта болезнь вызывает поражение почек и печени и в конечном итоге смерть. В этом горняцком городе, расположенном на высоте пяти тысяч футов над уровнем моря, была уничтожена треть всех зданий. Мэр города погиб, изучая разрушения с вертолета. Мародерство приняло ужасающие масштабы.
В Гондурас, где более трех миллионов из шести с половиной миллионов населения живут ниже установленного Организацией Объединенных Наций уровня бедности, Мишель Киттинг и ее золотистый ретривер Йоги прилетели помогать в поисках погибших. Мишель смотрит на фото Йоги, сделанное в самолете авиакомпании «Америкен эрлайнз». Пес сидит на кресле и ест что-то с фирменного подноса авиакомпании.
Рассказывая об этом четвероногом добровольце, Мишель говорит:
— Гарри мне сказал: «Там у них такой жуткий голод, что люди могут запросто съесть твою собаку». Мы ехали вместе с ним, ехали домой с собрания. Я сказала ему: «Не хочу!» Хотя и знала, что должна поехать туда.
Она смотрит на фотографии здания пожарного депо, где они спали. В Тегусигальпу уже привезли собак-спасателей из Мексики, но от них было мало толку. В два часа ночи прорвало расположенную над городом дамбу.
— Масса воды высотой сорок футов хлынула на город. Потом наводнение прекратилось, и все оказалось погребено под глубоким слоем грязи, — рассказывает Мишель. — Повсюду лишь вода и грязь. А под ними мертвые тела. Смрад стоял ужасный. Именно это зловоние и мешало мексиканским собакам работать. Они просто бесцельно рыскали повсюду, тычась мордами в вонючую жижу.
Разглядывая фотографии вздувшейся, мутной реки Чолутека, Мишель вспоминает:
— Вспыхнула эпидемия тропической лихорадки. Всюду зараза. Куда ни пойдешь, везде тяжелый запах разлагающихся тел. И Йоги не мог никуда от этого скрыться, и он уже больше не указывал, где нужно искать. Отчаянно не хватало воды, но мы обычно мыли все, что только было возможно.
Изображенные на снимках люди выгребают с улиц грязь в обмен на распределяемое правительством продовольствие. По словам Мишель, запах мертвечины «…выворачивал вас наизнанку. Казалось, будто чувствуешь во рту вкус мертвой, разлагающейся плоти».
Вот что она рассказывает:
— По всей стране погибло десять тысяч человек. Значительная часть погибших приходилась на Тегусигальпу. Потому что там вдобавок ко всему произошли сильные оползни. Множество людей утонуло, когда по городу прошла стена воды высотой сорок футов. Затем провалилось, обрушилось внутрь футбольное поле на стадионе.
Она показывает фотографии темных комнат, наполовину заваленных грязью и обломками мебели.
— В первый же день мы отправились в бывший китайский ресторан, в котором погибла вот эта семья. Пожарное депо должно было вынимать там грунт, и мы смогли помочь им лишь в том, что дали возможность сэкономить время, потому что точно указали, где нужно копать. В китайском ресторане нам пришлось надеть маски, положив под нос тампоны с ментолом, чтобы перебить запах, и каску с лампочкой, потому что там было темно. Вся еда вроде крабов испортилась, а канализация переполнена, и грязи по колено. А еще там были эти перепачканные пеленки. Поэтом мы с Йоги вернулись в кухню, и я подумала: «О боже, что же мы тут такое найдем?!»
На фотографиях Мишель снята в шахтерской каске с лампочкой и медицинской марлевой маской на лице.
— Вся их одежда и личные вещи были вываляны в грязи, — говорит она. — Целые человеческие жизни оказались под слоем грязи. — Они находили тела погибших — раздавленные, изуродованные. — Мы обнаружили, что они находятся под платформой. Там была такая низкая платформа, на которой стояли столы и стулья, и людей затянуло под нее водой.
Мишель сидит на диване в своей гостиной. На столике перед ней горой навалены фотоальбомы. Йоги сидит на полу рядом с ней. Еще один золотистый ретривер, Магги, лежит на кресле у противоположной стены. Обеим собакам по пять с половиной лет. Магги в свое время нашли в приюте для бездомных животных. Она была больна и страшно истощена — кожа да кости. Ее, по всей видимости, бросили после того, как она уже больше не могла производить на свет щенков.
Йоги Мишель принесла от какого-то собаковода. Ему тогда было шесть месяцев, и он не мог ходить.
