Византизм и славянство

за «придворную штуку» и не потерял бы доверия к моей искренности. Разумеется, бескорыстной политики нет и не должно быть. Государство не имеет права, как лицо, на самопожертвование. Но дело в том, что на востоке Европы корысть наша должна быть бескорыстна в том смысле, что в настоящее время мы должны бояться присоединений и завоеваний в Европе не столько из человечности, сколько для собственной силы нашей. И чем ближе к нам нации по крови и языку, тем более мы должны держать их в мудром отдалении, не разрывая связи с ними. Идеалом надо ставить не слияние, а тяготение на рассчитанных расстояниях. Это я надеюсь объяснить дальше гораздо подробнее. Слияние и смешение с азиатцами поэтому или с иноверными и иноплеменными гораздо выгоднее уже по одному тому, что они еще не пропитались европеизмом.

30

Не лишним, может быть, окажется здесь следующий рассказ, дошедший до меня из верных источников. Один именитый русский человек, к тому же и весьма ученый, имя которого известно и у нас, и на Востоке, и в Европе, имел не так давно разговор с одним из главных народных чешских вождей (также как нельзя лучше известным и у нас, и везде).

Чешский деятель рассыпался в разговоре с этим русским сановником в похвалах народу русскому, особенно правительству нашему: он говорил о своих симпатиях к нам, о глубоком уважении к нашей монархии.

«Но, разумеется, – прибавил он с уверенностью, – монархическая форма есть временное состояние; монархическая власть нигде в наше время не имеет будущности».

Удивительно! Откуда у людей мыслящих и даровитых это ослепление, вера в демократический прогресс как во что-то несомненно хорошее? Как же не похвалить при этом Герцена за его насмешки над республиканской ортодоксией! Противоречия Герцена самому себе в подобных случаях делают ему великую честь.

32

Я опасаюсь здесь упрека за длинноту и подробность того, что иные готовы счесть обыкновенным уподоблением.

Уподобление не только красит речь, но даже делает главный предмет более доступным и ясным, если оно уместно и кратко. Длинные же, утомительные уподобления только путают и отвлекают мысль.

Но спешу сознаться, что я имею здесь претензию на нечто гораздо большее, чем уподобление: я имею претензию предложить нечто вроде гипотезы для социальной или для исторической науки.

Прав ли я или нет, хорошо ли я выразил мою мысль или худо, – это другой вопрос. Я хочу только предупредить, что дело здесь не в уподоблениях, а в желании указать на то, что законы развития и падения государств, по-видимому, в общих чертах однородные не только с законами органического мира, но и вообще с законами возникновения, существования и гибели (Enstehen, Dasein und Vergehen) всего того сущего, что нам доступно. Всякий знает, что государство падает, но как? При каких признаках? И есть ли теперь такие ужасные признаки? У кого? Вот цель! (Примеч. авт. 1874 г.)

33

Бронхит (лат.).

34

Плеврит (лат.).

35

Туберкулезное дыхание (фр.).

36

«Мы сыты по горло» (фр.).

37

Язычники (лат.).

38

«Наука о религиях».

39

«Человек в свете науки».

41

Система Линнея – искусственна; система другого ботаника, Bernard de Jussieu, – естественна по всецелости, по совокупности признаков.

42

Гизо предпочитает считать начало французской государственности еще позднейшим, с Гуго Капета (987–996). Во всяком случае я сказал – IX и X века.

43

«Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку» (лат.).

44

«Мсье! У всех людей одинаковые права!» (фр.)

45

«Права человека» (фр.).

46

Крайности сходятся (фр.).

48

Реформы Гладстона теперь и Англию почти сравняли с другими странами на пути разрушительного смешения (1885 г.).

49

Соединенные Штаты – это Карфаген современности. Цивилизация очень старая, халдейская, в упрощенном республиканском виде на новой почве в девственной земле.

Вообще Соединенные Штаты не могут служить никому примером. Они слишком еще недолго жили; всего один век. Посмотрим, что с ними будет через 50–25 лет. (И у них было прежде больше прочного, не смешанного разнообразия – было рабство, а теперь упрощение и смешение.) Если они расширятся, как Рим или Россия, на другие несхожие страны, на Канаду, Мексику, Антильские острова и вознаградят себя этой новой пестротой за утраченную последней борьбой внутреннюю сложность строя, не потребуется ли тогда им монархия? Многие, бывшие в Америке, так думают.

50

По приемуществу (фр.).

52

Дж. Ст. Милль говорит о том, что все мыслители классической древности были консерваторы; только теперь, мол, поняли, что есть прогресс.

53

Разве в александрийском периоде количественное разлитие просвещения не было гораздо сильнее, чем в эпоху творчества?

54

«Великих принципов 1789 г.» (фр.).

55

«История персов» (фр.).

56

Материальное и моральное благосостояние человечества (фр.).