до провинции докатилось только очень слабое эхо репрессий. Поэтому Мендоза затаился, переждал критические недели повальных политических процессов, затем опять случился переворот, президентом стал бывший министр кабинета Сильвио, который даровал всем амнистию. Альваро мог не беспокоиться, ему отныне ничто не угрожало. К тому времени ему было далеко за шестьдесят. Он остался в Санта-Кларите, занялся богоугодными делами, посвятил себя служению церкви.
– И поэтому вы решили разграбить его могилу, думали найти там сокровища императора Сильвио? – спросила Николетта.
Бейкер ответил:
– Не сами сокровища, а ключ к ним. Альваро знал, где лежит имперская казна! Он увлекся ювелирным делом. И что самое удивительное, в его распоряжении были неиссякаемые источники золота, серебра и драгоценных камней. Откуда, спрашивается? Он сделал около двух дюжин церковных предметов, и многие из них украшены камнями, которые были в сокровищнице Сильвио, мы специально перерыли все архивы и нашли этому подтверждение. Старый Мендоза жил в тихом городке, ваял золотую утварь, а сам держал где-то под боком несметные сокровища Сильвио. Как вам известно, Альваро скончался на Пасху 1874 года в почтенном возрасте 73 с половиной лет. Он не оставил завещания, все свои бумаги он сжег за несколько дней до смерти, словно предчувствуя ее приближение. После его смерти осталась только небольшая вилла, в которой мы сейчас и проживаем с женой. Мы изучили в доме каждый сантиметр, там нет тайников или чего-то подобного! Мы исследовали подвал и сад при помощи особых приборов – золота и драгоценностей там нет! Но где же все эти бочки с монетами и сундуки с бриллиантами, жемчугами, рубинами и изумрудами? Альваро был хитрым старым мерзавцем, ему нравились шарады и загадки. В том, что драгоценности хранились где-то рядом, мы уверены: он же занимался ювелирным делом, ему постоянно требовался материал, который он черпал из запасов императора Сильвио. Между свержением Асунсьона и смертью Альваро – интервал почти в восемь лет. И этих восьми лет Альваро хватило, чтобы надежно схоронить сокровища.
– И вы решили их найти, – сказала Николетта.
Бейкер кивнул:
– Ну да, а что, поиски сокровищ запрещены законом? Есть же люди, которые ищут Атлантиду или могилу Александра Македонского, мы с женой посвятили всю свою энергию и знания поискам сокровищ Сильвио. И мы уверены – они находятся в Санта-Кларите или ее окрестностях. Например, в монастыре, ведь Альваро на старости лет из атеиста и безбожника превратился в набожного чудака. Мы исследовали его биографию, собрали все то, что могли узнать о нем. И нас привлекла надпись на его могиле, ведь доподлинно известно, что эту эпитафию он сочинил сам и отдал особые распоряжения своему адвокату, чтобы эти слова были выбиты на его надгробии: «Все свои тайны он унес с собой в могилу». Разве не очевидно? Этот старый хрыч признавался всем, что унес с собой в могилу указатель к сокровищам императора. И эти слова были так нагло начертаны на надгробии, кто бы мог подумать, что их стоит понимать не переносно, а буквально! Сто тридцать лет на это никто не обращал внимания, а, поверьте мне, охотников за наследием Сильвио было всегда предостаточно! Озарение пришло совсем недавно, мне во сне привиделась могила Альваро с надписью, и во сне же я понял, что значит эта странная фраза! Поэтому мы с женой и приняли решение вскрыть его гроб...
– Понимаю, – сказала Николетта. – Но вы убедились – ваше предположение было ложным. У Альваро в гробу нет никаких бумаг или чего-то подобного...
Бейкер проворчал:
– Кто знает, старик мог зашить карту в подкладку сюртука, в котором велел себя похоронить, или нанести, например, на пуговицы тайные знаки. Он ведь был изобретателен, этот Альваро, пусть дьявол бросит его в котел со смолой! Я прошу вас – осмотрите внимательно гроб! Все равно могила разрыта, у нас есть возможность найти путь к сокровищам Сильвио!
Николетта приняла решение пока задержать Бейкера и его супругу. Она посовещалась с Эльке Шрепп.
– Рассказ мне кажется заслуживающим доверия, – ответила на ее вопрос, верит ли она Виланду, гамбургская комиссарша. – Похоже, они в самом деле приехали в Санта-Клариту, чтобы напасть на след сокровищ.
– Но если это так, – произнесла Николетта, – то не связаны ли убийства в монастыре и смерть дона Хорхе Фабидо с тем же самым – с золотом императора Сильвио? Ведь почти любой человек, если ему станет известно, где располагается клад стоимостью в миллионы долларов, потеряет рассудок и будет готов пойти на преступления ради права обладания всем этим.
– Монахини могли что-то узнать, они ведь работали в монастырской библиотеке, – рассуждала Шрепп. – Дон Фабидо тоже наверняка интересовался историей с сокровищами Сильвио. Вспомни, Нико, каталог церковных предметов, найденный тобой в келье сестры Фернанды. Крестиком были помечены предметы, сделанные Альваро Мендозой. А похищенная дароносица? Это все звенья одной цепочки!
– Очень может быть, – сказала Кордеро. – Это означает, что кто-то открыл сезон охоты за сокровищами коста-бьянкского императора. Но кто?
Эльке улыбнулась:
– Это и предстоит нам выяснить. Кто может искать золото и драгоценности? Да любой! Не удивлюсь, если это кто-то из монахинь. Или почтенный дон Пруденсио – почему его запонка оказалась в фонтане, в котором кто-то утопил несчастную сестру Пилар?
– Или это сделали сами Бейкеры, – предположила Николетта. – Они, застигнутые на месте преступления, около разрытой могилы, не могли запираться, поэтому профессор и рассказал нам часть правды, утаив, к примеру, что до этого он сам или его жена устранили трех конкурентов. Подумай, он сам сказал, что они потратили почти десять лет на поиски сокровищ. И теперь, когда до миллионов Сильвио осталось полшага, возникают конкуренты – монахини или дон Фабидо. Что в таком случае сделает человек, опьяненный миражом золота? Скорее всего решит устранить конкурента любым способом, даже если этот способ – убийство!
Шрепп согласилась. Под подозрением был каждый. Поэтому они приняли решение дождаться рассвета и детально исследовать вскрытую могилу Альваро Мендозы.
– А что делать, если мы сейчас найдем бочки с золотом? – спросила Эльке.
– Согласно закону Коста-Бьянки, а на территории нашей республики действует так называемое «правило Адриана», половину получает нашедший клад, а половину – тот, кому принадлежит земельный участок, где он был найден.
– А, мне это знакомо, – рассмеялась Эльке. – В Германии в каждой федеральной земле свое положение. В Баварии или Гессене, например, такое же, как и у вас, в Коста-Бьянке, восходящее еще к римскому праву. А в некоторых других землях – ты должен отдать клад государству и рассчитывать на 25 процентов или вообще только на «спасибо» от властей. Поэтому очень часто, если клад находят в федеральной земле с таким вот законодательством, сокровище переправляют в ту же Баварию и заявляют, что нашли его там, чтобы иметь право на половину, а не на четверть его или похвальную грамоту.
Бейкеры были перепоручены заботам Фелиппе Гарсиа, а вместе с его заместителем Родриго Санчесом Эльке и Николетта отправились на кладбище. Уже рассвело, хотя и было только половина шестого утра. При свете солнца Шрепп только посмеивалась над собственными страхами. А все же жутко было ночью, в особенности когда где-то под боком завывает и стенает Плачущая Долорес.
Они увидели около разрытой могилы нескольких монахинь, которые обнаружили непорядок на вверенном им кладбище. Сестра София, секретарша матери-настоятельницы, призывала всех к порядку:
– Сестры, нечего паниковать, это проделки грабителей! А, вот и полиция, как хорошо!
Толстая сестра Амаранта, боязливо заглянув в яму, бормотала:
– Там только кости, а гроб открыт. И чего он открыт, или старый Альваро вылезает по ночам из могилы? Господи, страсть-то какая! Ух, надо пойти закусить! Сразу полегчает!
Сестра Урсула возбужденно говорила:
– Вот почему ночью Плачущая Долорес так разошлась, я очень плохо спала, призрак не давал покоя!
– Точно, – сказала боязливая сестра Миранда, которая пряталась за спиной крошечной Урсулы. –
