шантажа. Худенко был одним из ее руководителей. Купили спецтехнику и записывали всю гадость, которую удавалось найти поблизости. А вот насчет ее мощи врет нам господин Новиков. Врет бесстыже и нагло. Потому как боится. А боится потому, что во всех этих делах принимал непосредственное участие. Маленькая это группа, хоть и жестокая… Врешь ты так хорошо, Новиков, потому что, несмотря ни на что, ты все же оперативник и умеешь играть своими чувствами, менять маски и выживать, выживать, выживать…
Я выдернул чеку и положил кольцо на стол:
— Вставить его обратно очень трудно. Почти невозможно… Если нет желания. А его-то у меня пока и нет. Прошло уже почти два часа с тех пор, как девочку увезли, я взглянул на часы и уточнил: Час сорок с ней за это время могло произойти что угодно… А время все идет.
— Не знаю! Не делайте этого! Умоляю! — он попытался обнять ноги иерея, но тот даже не заметил этого, словно завороженный глядя на гранату в моей руке.
— Ты что, серьезно собираешься это сделать?!
— А ты как думаешь?
— Я полагал, что ты блефуешь…
— Какой блеф?! Ты с ума спятил?! Он же сразу побежит к Худенко, оставь мы его в живых. А проблемы с милицией тебе нужны? Еще неизвестно, кто и что раньше докажет.
— Нет, Коля, подожди, так далеко заходить не следует… Ты псих? Ты знаешь о том, что ты псих?
— Догадываюсь, — спокойно заметил я. — Все, иди отсюда. Мне слабонервные помощники не нужны. Занимайся тем, чем занимался, читай проповеди.
— Я умываю руки, — иерей сделал шаг к двери, но Новиков намертво сцепил руки на его сапоге.
— Я действительно не знаю, где она! — заорал он. — Зато я знаю, где настоящая квартира Худенко. Не та, что для показухи, а настоящая!.. Там кассеты, записи, доказательства!.. Все там!
— Уже лучше, — похвалил я. — Но Худенко там нет. Где оп может быть?
— Я слышал… Но только слышал — точно я не знаю… Что у них оборудовано местечко в катакомбах под Александро-Невской лаврой. Помните, передача была по телевизору? Репортер думал, что там обосновались «дьяволопоклонники», а это Худенко все придумал. Кошку к кресту приколотили, чтобы случайные люди боялись туда лезть. А если труп найдут или что-нибудь в этом роде, так куда как легко будет на секту «дьяволопоклонников» свалить…
— Какой-то бзик у Худенко на сектах и братствах, — поморщился иерей. — Святое место-то, зачем поганить?
— По большому счету, идея не глупа, — возразил я. — Так как тревожит воображение и уводит в сторону от правильной версии. Чтобы вести расследование, нужен чистый и трезвый ум, а когда лезут всякие бредни о ночных жертвоприношениях и нечисти… Я ведь тоже поначалу засмущался, когда с сектой столкнулся. Непривычно это… Насколько мне известно, эти катакомбы представляют собой настоящий лабиринт. Как в нем разобраться?
— У Худенко есть карта. Дома, в дневнике… Я не знаю, как они нашли эти катакомбы, но разбирались в них долго. План пришлось составлять…
— Найти им эти катакомбы помог Хмелевский, — сказал я. — Ведь они с Худенко были друзьями. И идея наживы за счет шантажа — их общая идея.
— Откуда ты узнал? — опешил Новиков. — Сравнил заработок Хмелевского и его затраты. Не считая накоплений. А потом позвонил в отдел по месту их старого проживания и узнал, что они были друзьями. Еще с института. А потом Худенко выгнали оттуда за одну грязную историю… И убили Хмелевского не за квартиру, а за то, что решил все бросить и податься на вольные хлеба, в Америку. Квартира — это уже потом было, так сказать, чтобы крохи с барского стола не пропали… Так?
— Так, — хмуро кивнул Новиков.
— Почему ты раньше… — снова начал Разумовский, но я лишь отмахнулся:
— Потом, потом, батюшка. Все упреки — потом. Когда я узнавал это, все было лишь догадками. Тогда нам нужны были факты. А теперь…
— Но за сутки? — поразился он.
— Знать, велико было мое желание отделаться от тебя, слабо улыбнулся я. — Сейчас нас ждет другая забота… Дьяволопоклонники, говоришь? Батюшка, это твоя прямая обязанность — борьба с дьяволом. Чувствуешь в себе силы для изгнания бесов? Говори адрес Худенко.
Записав адрес, я с помощью Разумовского вставил чеку на место и повернулся к Новикову:
— Сейчас мы вынуждены тебя отпустить… Но если ты нас обманул…
— Клянусь, — он клятвенно прижал руки к груди. — Скорее всего, там и ребенок, вам нужно только поторопиться…
Дверь квартиры Худенко представляла собой мощную преграду из цельного дуба, укрепленную множеством замков. Потрогав пальцем добротно укрепленный косяк, я прикинул:
— Добротно сделано. Ключей нет, но если вдвоем разбежимся, да разом подналяжем, то, может, и…
Иерей глубоко вздохнул, издал дикий полу-крик полу-вой, от которого на моей голове разом встали дыбом все волосы, двумя сложенными в «замок» руками с широкого размаха ударил по замкам. Внутри что- то хрустнуло, но дверь устояла. Тут же он нанес еще один страшной силы удар по другой стороне двери, ближе к петлям. И наконец, не переставая рычать, ладонями обеих рук ударил, посреди, двери так, что петли не выдержали и, ломая замки, дверь влетела вовнутрь. Когда штукатурка перестала порошить глаза въедливой пылью, перед нами предстал длинный коридор, устланный шикарными коврами, заставленный напольными вазами и украшенный по стенам картинами.
— Готово, — сказал иерей.
— Лучше бы мы взорвали ее гранатой, — рассудил я. Шума меньше, да и я предпочел бы не знать о тебе некоторых вещей…
Мы вошли, и я огляделся.
— Музей, — заметил я. — Хотел бы я знать, сколько стоит вон та ваза… Ого, а это, если я не ошибаюсь, подлинник Шагала. Вряд ли он это купил, скорее отобрал… А это что?
— Оставь безделушки в покое, — иерей уже добрался до стола в большой гостиной и интенсивно раскидывал бумаги. — Ищи эту книжку с картой.
— Кстати о книжках, — не унимался я. — Вся библиотека состоит из дореволюционных изданий. Зачем покупать то, что не читаешь? А это бар?! Ни фига себе!..
— Да займись ты делом! Что ты ведешь себя так, словно первый раз залез в чужую квартиру!
— Не кричи на меня. У меня нет времени ходить по музеям, дай хоть здесь осмотреться. Здесь даже руками потрогать можно. Обалдеть! А книжка, которую ты ищешь, на журнальном столике лежит, рядом с АОНом… Нет, я тащусь: коллекция янтаря! С мухами внутри… Ты глянь, какое все интересное…
Разумовский лихорадочно листал блокнот.
— Вот оно… Только не понять ничего. Все очень схематично. План откуда-то перерисован. Никаких пояснений. Взгляни: какие-то стрелочки, черточки. Вот это, крестиками, если я правильно понимаю, кладбище обозначено… А это выход. А это?
Не обращая внимания на его бормотание, я подошел к АОНу и набрал код просмотра поступивших звонков. Удача улыбнулась мне: я нашел то, что искал. Иногда и самые умные люди делают ошибки, и Худенко был не исключением. Увидев знакомый номер телефона, я проверил отложившееся в памяти аппарата время этого звонка и удовлетворенно хмыкнул:
— Вот артист-то! Умница!
— Ты о ком?
— О Новикове. Он звонил сюда пятнадцать минут назад.
Разумовский вздрогнул и, подойдя поближе, взглянул на светящееся табло телефона, где из-за торопливости Худенко остался не уничтоженным номер телефона в кабинете Новикова.
— Значит, он нам соврал? — испуганно спросил иерей. Это засада? Сюда должна прибыть милиция? Бежим!
— Засада, согласился я, — но не здесь. Засада будет там, в катакомбах. Новиков сознательно заманивал нас туда. После нашего ухода он созвонился с Худенко и предупредил его. Теперь нас там ждут.
