на тонкой шее супруги. – Время предрассудков прошло. Проклятие сгинуло, и впереди нас ждут долгие годы счастливой семейной жизни в окружении четырех детей и семнадцати... нет, девятнадцати внуков!
Разумовский снова поцеловал Ксению, а малыш Андреас подал голос. Ксения знала, что у нее хватит мужества, чтобы стать счастливой, ведь у нее есть Феликс!
– Пока смерть не разлучит нас? – спросила, отрываясь от губ мужа, Ксения. Феликс прав: проклятие, если оно и существует, не сможет победить их любовь!
– Пока смерть не разлучит нас! – ответил Феликс, целуя жену.
Он ни за что не допустит, чтобы их счастье было разрушено, и, если понадобится, сумеет противостоять любой опасности, хотя бы и сверхъестественной!
Изумруды в ожерелье Ксении таинственно засверкали, как будто внутри них плескался зеленый яд. Молодые родители, не будь они увлечены друг другом, заметили бы, что камни на мгновение стали похожи на глаза безумных ангелов. Камни требовали новых жертв, и они знали, что получат их.
Ксения вскрикнула, прижав руку к ожерелью.
– Что случилось, дорогая? – заботливо спросил Феликс.
Ксения ответила:
– Мне на секунду сделалось так холодно, как будто на мне ожерелье не из изумрудов, а из льдинок!
– Только не говори, что это проклятие! – засмеялся Феликс и поцеловал жену в шею.
Изумруды, крошечные океаны боли, вспыхнули и засверкали.
– Как же я люблю тебя! – воскликнули в один голос Ксения и Феликс и засмеялись. И даже крошка Андреас, казалось, улыбался.
– Мы заслужили быть счастливыми, – сказала Ксения.
– И мы будем, обещаю тебе, – заверил ее Феликс.
Камни погасли – они походили на глаза спящей змеи. Змеи, которая в любую минуту может проснуться – и впиться острыми зубами в жертву, впрыскивая яд. Яд, от которого нет спасения. Но у них есть время, и пока что камни будут терпеливо ждать. Но рано или поздно...
– Значит, девятнадцать внуков? – смеясь, спросила Ксения.
Феликс с улыбкой ответил:
– Ты думаешь, что это мало? Число двадцать два мне нравится больше!
– Дорогой! – воскликнула Ксения. – Думаю, что мне следует поступить так же, как и моей прабабке. У тебя найдется монетка?
Ничего не понимающий Феликс, порывшись в портмоне, протянул Ксении пять реалов.
– Девятнадцать или двадцать два? – провозгласила Ксения, зажав монету. – Мы решим это единственно верным образом! Милый мой, орел или решка?
