бульварном листке «Столичный курьер». Он что, пишет репортаж о Владимире Стаховском и его внебрачных связях? Почему он преследует девушку?
– Света, ты можешь проводить меня в офис? – спросила Кристина. Ухтомина согласилась. Они прошли к «Мерседесу» с тонированными стеклами, расположились на заднем сиденье.
– Вот она, правда о его сыне, запечатанная в конверт, – сказала Кристина, когда они тронулись в путь. – Я до сих пор не могу прийти в себя. Владимир оказался совсем другим человеком, только теперь я понимаю, что ничего о нем не знаю… Ты заметила, что на оглашении завещания не было ни единого родственника Володи? У него их просто нет… И на нашей свадьбе, впрочем, она была очень скромная и без всяких церемоний, тоже никто не появился. Володя сказал мне, что его родители давно скончались, а братьев или сестер у него нет. И я всему верила. Как верила тому, что он допоздна задерживается на работе. На самом деле, как я теперь подозреваю, он проводил время у своей любовницы.
Кристина разорвала конверт, который оставил ей Стаховский, и углубилась в чтение послания. Прошло несколько минут. Хмыкнув, Кристина протянула письмо Ухтоминой.
– Уверена, что уже сегодня вечером многие средства массовой информации сообщат о том, что произошло во время оглашения завещания, и о последней воле Владимира. Его имя снова будут трепать, он же не предполагал, что умрет так рано. Если тебя это интересует, можешь ознакомиться. Тут нет ничего сенсационного и разоблачительного!
Светлана просмотрела письмо. Кристина права: Владимир, извиняясь перед женой за новость, которую та узнала, сообщал, что много лет назад состоял в интимной связи с некой Галиной Одинцовой, женой крупного военачальника. Впрочем, их роман был мимолетен, они расстались, однако Владимир знал, что Галина была от него беременна. Одинцова, по словам журналиста, затем исчезла. Он пытался найти ее, но его попытки не увенчались успехом. Однако через несколько лет они совершенно случайно столкнулись в метро. Состоялся мимолетный разговор, из которого Стаховский узнал, что у него есть ребенок. Одинцова отказалась дать Владимиру возможность увидеться с ребенком, сказала, что не желает, чтобы ее муж узнал правду. Галина добавила, что они с мужем собираются в ближайшее время уехать из Москвы. Стаховский исходил из того, что его сын, которому, по его расчетам, было уже около тридцати, ничего не знает о своем происхождении. Галина, как он уверен, действительно переехала в другой город. И вот теперь Владимир просил Кристину найти его сына.
– Значит, в нем проснулись отцовские чувства, – сказала Стаховская. – И он оставил молодому человеку, которого ни разу не видел в глаза и о котором слышал только от его матери, половину своих активов в холдинге. Просто смешно! Это же огромная сумма, она исчисляется десятками миллионов! И их унаследовал непонятно кто, человек-призрак, тень из прошлого Владимира. И как мне теперь быть?
– Нанять детектива, который мог бы разыскать этого сына и Галину Одинцову, – ответила Светлана. – Это будет самым разумным решением. Ты не обязана этого делать, на тебя не возложена обязанность разыскивать потенциальных наследников. Но я подозреваю, Кристина, что ты сама хотела бы познакомиться с сыном Владимира.
Стаховская, сняв темные очки, за которыми скрывались опухшие от слез глаза, ответила:
– Да, в этом ты права. Владимир даже после смерти остался журналистом экстра-класса, заинтриговал всех дальше некуда. Поверь, я вовсе не стремлюсь, как утверждают некоторые, получить полный контроль над холдингом. Более того, я думаю о том, чтобы продать свою часть акций, так как понимаю: вряд ли я смогу управлять им так же эффективно, как это делал Владимир. Хотя друзья мне советуют продолжить начатое им дело, и я не могу предать его память. Этот холдинг был его детищем. Он всегда говорил, что если господу угодно лишить его наследника, то пусть останется хотя бы слава. А на самом деле он тогда знал, что у него где-то есть ребенок. Надо же, этот парень чуть младше меня. И наверняка не подозревает о том, что его отец – Владимир Стаховский, иначе бы давно уже объявился, ведь вся страна последние дни только и говорит, что о катастрофе во Внукове. Мне было бы любопытно взглянуть на него. Что он собой представляет, похож на Володю или нет? И, в конце концов, что он собирается делать со столь неожиданно свалившимся на него богатством? Ведь согласись, Света, половина акций холдинга позволит ему в одночасье стать миллионером и полностью изменить привычный образ жизни.
Кристина продолжала монолог. Ухтомина понимала, что для Стаховской главное сейчас выговориться, и сама Света была для нее чем-то вроде доморощенного психоаналитика – нужно только слушать и поддакивать.
– Я боюсь, что у молодого человека, которого я рано или поздно найду, закружится голова от такого богатства. И кем он окажется? Возможно, плейбоем, который пустит на ветер все деньги и наплюет на память отца? Это был бы наихудший вариант. А что ты думаешь об этой девице в куртке, которая оказалась любовницей моего мужа? Оставил ей квартиру и еще сто пятьдесят тысяч наличными. Тоже неплохой куш. И за что? Только за то, что она была вместе с ним? Я прекрасно знала, каков Владимир. Он никогда не клялся мне в верности, но много раз повторял, что любит меня и я единственная, кого он представляет в качестве своей жены.
Светлана проводила Кристину до офиса. Там они выпили по чашке кофе. Кристина, которая, как видела Ухтомина, все еще находится под гнетом смерти Владимира, решила приняться за работу и временно возглавить холдинг – до внеочередного собрания акционеров.
– Ты ведь сама журналист и представляешь, что есть на самом деле империя, которую создал Владимир. Я далеко не уверена, что справлюсь с такой сложной задачей, как руководство телевизионным каналом, несколькими еженедельниками, газетами, радиостанцией. У меня, зачем скрывать, нет к этому таланта, которым обладал Володя. Однако если я и собралась продать свой пакет акций, то его новый хозяин должен быть таким же, как Стаховский. И вот теперь выясняется, что никому не известный молодой человек обладает правом голоса. Мне страшно, Света. Я боюсь, что он в погоне за прибылью разрушит начинания Владимира, и тогда… Я даже не хочу думать о том, что владельцем холдинга станет тип наподобие Деканозова. Кстати, тебе удалось узнать что-то новое о Константине Константиновиче?
– Пока нет, его охраняют, как американского президента, – ответила Ухтомина. – Однако в ближайшие дни я смогу получить кое-какие сведения по своим каналам. Мне только известно одно его высказывание. Деканозов пожелал всем своим сотрудникам, чтобы и они так же легко избавлялись от своих врагов и недоброжелателей, как он сам.
Кристина звякнула ложечкой о край чашки и сказала:
– Он торжествует, это же очевидно! Видела бы ты его глаза, когда он приносил мне свои соболезнования на кладбище. И еще венок, который его охранники возложили на могилу Володи. Это было подлинным издевательством, настоящим фарсом. Он пришел, чтобы продемонстрировать свое торжество. Я просмотрела Володины записи, которые он вел по последнему расследованию, связанному с Деканозовым. Там фигурирует некий проект «Фарма-Стикс». Известно тебе о нем что-то?
Светлана произнесла:
– Увы, об этом я не могу сказать ничего определенного. О проекте, который засекречен получше, чем разработка водородной бомбы, мне уже доводилось слышать, но никто конкретно не знает, что на самом деле скрывается за непонятным названием. Одни говорят, что Деканозов, втихую и нарушая всяческие конвенции и Уголовный кодекс, производит химическое и даже бактериологическое оружие; другие уверены, что в лабораториях концерна «Парацельс» вовсю идет клонирование человеческих клеток; третьи заявляют, что на самом деле Деканозов нашел способ производства дешевого и совершенно нового наркотика, по сравнению с которым все существующие не больше, чем лебеда. В любом случае все слухи едины в одном: Константин Константинович занимается чем-то чрезвычайно прибыльным и неблаговидным. Только угроза разоблачения и потери больших денег могла вынудить его пойти на такой серьезный шаг, как убийство. Впрочем, уже несколько человек, которые так или иначе мешали его планам, стали жертвами так и не раскрытых покушений, несчастных случаев и разбойных нападений.
– Спасибо тебе, Света, за то, что ты взялась за расследование, – сказала Кристина. – Я размышляла над тем: кто бы мог пронести бомбу в самолет? Этим предателем был кто-то из своих, из людей, которых Владимир и я считали друзьями и соратниками. Знаешь, какая у меня мелькнула мысль? Если бы не звонок Владимира всего за час до вылета, я бы наверняка была бы вместе с ним на борту самолета. И мне не удалось бы избежать смерти. И тогда бы у холдинга был только один наследник – этот мифический и таинственный молодой человек, сын Владимира и Галины Одинцовой. И я думаю… нет, я не имею права так думать о человеке, которого никогда не видела и о котором ничего не знаю, но мне кажется, Света… Почему
