Особы исчезли с крыльца, Светлана, поежившись, проследовала за ними. Внутри школа выглядела так же, как тысячи подобных заведений. Стершийся линолеум на полу, стены, выкрашенные темно-зеленой краской, старые фотографии на стене, стенды с цитатами из лоцманов советского государства. Светлана заприметила даже запыленный портрет Ленина. Скорее всего, именно так и выглядела школа в те годы, когда здесь учились Оксана Винокурова, Владимир Стаховский и Федор Таранцев.
– Милое местечко, не правда ли? – спросил Резниченко. – Мне показалось, что я перенесся в далекое прошлое, как только вошел в холл. Школа, в которой я учился, была именно такой.
– «Сбор выпускников с десяти часов утра», – Светлана прочитала объявление. – Так и есть, сейчас сюда заявятся все, кто когда-то учился в этой школе…
– Все, кроме трех человек – Оксаны, Володи и Феди, – сказал Резниченко. – Они уже никогда не осчастливят своим присутствием стены своей любимой школы. Они мертвы…
Светлана пошла по коридору. Прозвенел звонок, из классов высыпали толпы детей. Кажется, она выбрала не самое удачное время для визита. Пока что экс-учеников мало, все придут под вечер. На восемнадцать ноль-ноль запланирована речь директора и торжественная часть в актовом зале.
– Я думаю, мы можем посвятить оставшееся до вечера время чему-то более важному, – сказал Резниченко. – Не хотите ли заглянуть в кафе? А то я чувствую некоторый голод после завтрака в гостинице.
– Вы всегда угощаете меня, это стало традицией? – сказала Светлана. – Что ж, от чашечки кофе я не откажусь.
– Вот и хорошо, – обрадованно произнес Павел. – Мы с вами, Светочка, вернемся сюда, когда те, кто учился в одном классе с героями нашего расследования, почтят своим присутствием это заведение.
Они вышли из здания школы, и Резниченко сказал:
– Я совершенно случайно обнаружил здесь уютное кафе…
– У вас прямо-таки нюх на них, – сказала Светлана.
– Да, не отрицаю, – согласился Павел. – Но что еще можно делать в таком тихом городке, как Усть- Кремчужный. Спорю, что с момента убийства Оксаны Винокуровой здесь не произошло ничего из ряда вон выходящего.
– Не думаю, – сказала Светлана. Они снова оказались на центральной улице городка. – В Усть- Кремчужном течет своя жизнь, и она ничем, в принципе, не отличается от той, которую ведут люди в больших городах. Все дело только в масштабах. Уверена, здесь есть и свои наркоманы, и свои неофашисты. Вряд ли Усть-Кремчужный остался неподвластен влиянию времени.
– О, узнаю ваш великолепный стиль, Света, – сделал ей комплимент Резниченко. – Как же я рад, что повстречал вас. А то думал, что вы занялись чем-то более важным и забыли о нашей договоренности. Вот оно, кафе с «оригинальным» названием «Лакомка».
Столики в зале были почти все свободны, несколько мамаш с детьми, которые поглощали пирожные, пара девиц, пожилая чета – и никого больше. Журналисты выбрали место около окна, чтобы наблюдать за неторопливой и размеренной жизнью городка. Резниченко принес Светлане большую кружку кофе с молоком, перед собой же поставил тарелочку с аппетитными плюшками.
– Вам не предлагаю, Света, я уже знаю, что вы не любите сдобу, – сказал он. – А ведь вкуснотища, я в городке два дня и стал здесь уже постоянным клиентом. Сладкое, говорят, полезно для деятельности мозга…
– У меня с головой все в порядке, – произнесла Светлана. – Спасибо, Паша!
Несколько минут они наслаждались относительной тишиной (около них бубнила заботливая мамаша, поучавшая сына, как правильно держать ложку) и ассортиментом кафе «Лакомка». Наконец мамаша и сынок ушли.
– Ну, скажите честно, как вам нравится этот городок? – спросил Резниченко. – Я от него в восторге. Вы еще не были в музее аметистов? Уверяю вас, всего за семь с половиной рублей вы получите незабываемые впечатления на всю жизнь.
– И вам удалось что-нибудь узнать? – спросила в ответ Светлана, отпивая крошечными глоточками кофе. – Вы наверняка уже в курсе последних сплетен…
– Вы меня, право, переоцениваете, Светочка, – сказал тот. – Но в последний раз, как мне помнится, солировал в основном я, а вы только слушали, так что теперь пришел ваш черед поделиться со мной информацией. Ну а потом и я расскажу вам кое-что занятное про семейство Винокуровых…
Светлана задумалась. Если она сообщит Павлу о том, что узнала, то предоставит ему информацию. Он ведь, по сути дела, ее конкурент. Ну что ж, можно рассказать так, чтобы у конкурента возникла иллюзия полной откровенности. Поэтому она изложила Павлу вкратце сведения, полученные от Ватутина, утаив кое- какие детали.
– И вы, как я вижу, времени даром не теряли, – сказал Павел. – Всего один день в городе, а такое впечатление, что беседовали со следователем, который вел дело по убийству Оксаны.
– Вполне может быть, – заметила Ухтомина. Резниченко, сам того не ведая, угадал.
– Бесполезное занятие, – произнес журналист. – Следственную бригаду возглавлял некий Григорий Ватутин, крепкий орешек, скажу я вам. Я пытался подступиться к нему, позвонил, но он меня отшил, не пожелав даже выслушать. Не любит он журналистов…
– Нужно уметь найти подход к собеседнику, – сказала Светлана. – Разве вы забыли, Паша, чему вас учили в университете?
– Так-то оно так, – ответил Резниченко, – но, например, с двумя дамочками, которых вы видели в школе, я сразу наладил контакт. А вот с Ватутиным… Он мог бы многое рассказать, ну да ладно, обойдемся и без его сведений.
– А каковы ваши успехи? – Светлана заказала себе еще одну чашку кофе. – Уверена, что, как всегда, потрясающие. Вы обладаете способностью оказаться в нужное время в нужном месте, Паша.
– Вы мне льстите, – рассмеялся Резниченко. – Мне не удалось узнать так много, как вам, но кое-что… Кое-что и я нарыл. Ведь мы будем делиться друг с другом информацией по этому делу?
– Конечно, – заверила его Светлана. – А как же иначе, мы ведь вместе ведем это расследование!
– Хорошо, – успокоился Павел. – А то у меня возникли подозрения, что великая журналистка Светлана Ухтомина будет использовать меня как мавра, добывающего сведения, а потом, когда я стану ей не нужен, выставит меня на морозец.
– Спросите всех, кто меня знает, я на такое не способна, – ответила Ухтомина. – Итак, что же вам удалось узнать о семействе Винокуровых? Я слышала, они удачно занимаются бизнесом…
– Так точно, – подтвердил Резниченко. – Они всегда были близки к властям предержащим. Отец Оксаны, Иван Иванович Винокуров, был вторым секретарем горкома, его в конце восьмидесятых прочили даже на место первого секретаря, но честолюбивым мечтам нашего Наполеона сбыться не было суждено. Система рухнула, он ушел из политики и занялся бизнесом. В этом ему всемерно помогала супруга, Наталья Семеновна. Она в течение нескольких десятилетий заведовала лабораторией на местном хлебозаводе. Когда настали времена перестройки, они решили в полной мере использовать все блага демократии. Открыли первый магазин, в котором можно было приобрести продукты чуть дешевле, чем у конкурентов. И это принесло им первые деньги. Они начали раскручиваться, открывали одну торговую точку за другой, в том числе и в соседних городках. Злые языки шептались, что Винокуров использует связи, которые остались у него со времен работы в горкоме, поэтому ему и дают зеленый свет во всех инстанциях, где от обычных предпринимателей требуют массу документов и мзду. Но факт остается фактом – на сегодняшний момент господа Винокуровы являются единственными владельцами девяти супермаркетов, двух дискотек, пяти автозаправок и одного кафе, а именно того самого, в котором мы с вами находимся. Сами Винокуровы отошли, так сказать, от дел, они только снимают сливки, а руководят их империей наемные менеджеры и управляющие. Так что в тот момент, когда вы наслаждаетесь кофе или я поглощаю пирожные, мы делаем семейство Винокуровых богаче.
Светлана едва не поперхнулась. Надо же, Резниченко удалось узнать достаточно много. Значит, и это премилое кафе, в котором был весьма разнообразный для провинциального заведения ассортимент и вполне доступные цены, принадлежит родителям Оксаны.
– Я изучил в библиотеке местную прессу, фамилия Винокуровых достаточно часто мелькает на страницах газет. То они жертвуют школе компьютерный класс, то оплачивают одаренным детям отдых на Черном
