одних отпечатков, дабы изобличить злодея.
– Что ты хочешь сказать? – произнес Алексей, всматриваясь в бледное лицо Василия.
– Над дымоходом кто-то потрудился, чтобы сделать его неисправным, – пояснил Беспалов-младший. – И тот человек оставил отпечатки пальцев, Ян! Более того, они обнаружились в полицейской картотеке, – типом, копошившимся в камине, был некий Дормидонт Севастьянович Ужиков, известный в криминальном мире Петербурга под кличкой Уж. Отпечатки Ужа нашлись и на дверной ручке, и на бокалах, и на бутылке с вином в квартире Кирилла. Уж раньше специализировался на кражах со взломом и хулиганстве, а в последнее время вроде бы стал наемным убийцей...
– Наемным убийцей? – протянул Алексей, наливая себе коньяку и изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид. – Хочешь промочить горло? Наемный убийца, надо же... Прямо как в приключенческих романах Луи Буссенара, что ли?
– Нет, Ян, благодарю, – ответил Василий. – Да, наемным убийцей. Это не простые преступники, приканчивающие свои жертвы из-за угла, желая поживиться их кошельком, а типы, выполняющие заказы богатых клиентов, которые не хотят марать руки собственноручно, для чего нанимают бессовестных и алчных субъектов наподобие Ужа.
– Мне кажется, ты начитался детективных повестей мистера Конан Дойля, месье Мориса Леблана и иже с ними, – заявил с легкой усмешкой Алексей. – Твой брат якшался с представителями уголовного мира, не исключено, что он знал этого самого, как ты говоришь, Ужа, и тот бывал у него дома...
– И Уж заложил дымоход таким образом, чтобы угарный газ оставался в комнате? – перебил его Василий. – Нет, Уж является убийцей моего брата и Аси. Кстати, девица тоже вызывает большие подозрения – она хвасталась подружкам, что некто заплатил ей большую сумму, дабы она вышла замуж за «богатого красавчика», как она выразилась. Говорил я и со священником, обвенчавшим Кирилла и Асю, – ему было заплачено три сотни наличными, дабы он немедленно обвенчал моего брата, под завязку накачанного алкоголем, и эту особу.
Алексей дернулся и спросил:
– И кем же именно заплачены? Твои сыщики уже выяснили?
– Пока нет, но они работают в данном направлении, – признался Василий. – Картина складывается следующая: некто так ненавидит наше семейство, что прикладывает все усилия, дабы уничтожить его. Сначала скандал с Игнатом...
– Твой отец застукал Игната в постели с... уранистами, – вставил Алексей. – Неудивительно, ведь он сам таковым и является.
– Да, все так, – кивнул Василий. – Я давно подозревал, что с Игнатом что-то неладно, но отчего отец вообще оказался тогда у него на вилле в самый разгар непотребного действа? Вроде бы Игнат послал ему телеграмму, прося зайти к нему для серьезного разговора. Но Игнат ничего подобного не делал! Я разговаривал с ним, и он поклялся, что последнее, чего он желал, так это увидеть отца у себя в особняке во время разнузданной вечеринки.
– Ты встречался с Игнатом и говорил с ним? – удивился Алексей. – Но Афанасий Игнатьевич строго- настрого приказал не поддерживать с ним контакта...
– Когда отец поймет, что стал жертвой врага, то простит мне то, что я нарушил его запрет, – сказал Василий.
– Врага? – протянул Алексей.
Он почувствовал резкую боль и отшвырнул сигарету, заметив, что она сгорела до фильтра. Он с таким увлечением слушал Василия, что не обратил на это внимания. Слушал, как тот разоблачает его козни!
– Да, врага, – энергичным наклоном головы подтвердил Василий. – Причем врага, готового на любые преступления ради уничтожения нашего семейства. Думаю, что и покушение на отца бомбистов, и крушение поезда, когда пострадала Танюша, – звенья одной цепи. Только благодаря счастливой случайности ты, Ян, дважды вмешался – сначала спас жизнь отца, затем Тани.
У Алексея отлегло от сердца: юноша, раскрыв тайные детали и сделав правильные выводы, свернул на ложную тропинку. Он не подозревает, что враг, которого он так страстно желает найти и покарать, сидит перед ним.
– Да, думаю, ты прав, – после недолгой паузы произнес Алексей. – Уж слишком много несчастий обрушилось на ваше... на наше семейство за столь короткий срок. Ты уже имеешь представление, кто может скрываться под личиной врага?
– Пока нет, но я попытаюсь установить, – заверил его младший Беспалов. – Отец многим перешел дорогу, поэтому на него могли затаить злобу десятки, а то и сотни людей. Понадобится время, чтобы перетрясти их всех.
Итак, мальчишка понял! Алексей поежился – ему стало холодно, даже несмотря на то, что в камине полыхало яркое пламя. Рано или поздно Беспалов-младший наткнется на имя профессора Спасовича – и его ждет большое разочарование. Он узнает, что сын профессора погиб при несчастном случае. И Василий останется с носом!
– Ян, ты ведь учился вместе с Алексеем Спасовичем? – спросил вдруг Василий.
Алексей резко поставил бокал с коньяком на стол:
– С кем?
– С сыном профессора органической химии Петровской академии в Москве, Павлом Алексеевичем Спасовичем, – продолжал молодой Беспалов. – Сыщики по моему заданию проверили: Алексей учился вместе с тобой. После смерти родителей его взяли на воспитание директор гимназии Арбенин и его жена, однако оба умерли.
Алексей, словно припоминая, пробормотал:
– Алексей Спасович... Ну да, после того, как ты мне сейчас сказал, я вспомнил его. Действительно, он учился вместе со мной в университете. Невзрачный, малоприятный тип. А с чего ты его поминаешь?
– Рост благосостояния моего отца начался именно с появлением на рынке нескольких изобретений, сделанных профессором Спасовичем, – пояснил Василий. – Отец, боюсь, обошелся с профессором не по- джентльменски, обманул его.
– Василий, будем откровенны: Афанасий Игнатьевич не особо щепетилен в подобных вопросах, так что не один профессор Петрович, или как его там, стал жертвой его хватки и изворотливости, – заметил с деланым смешком Алексей, чувствуя, как его начинает пробирать дрожь.
– Ты прав, Ян. Но сын профессора Спасовича пытался в прошлом году получить место на одном из заводов отца, в архиве осталась его заявка, – сказал Василий, – однако предпочтение было оказано тебе, как обладателю наилучших рекомендаций.
Алексей на мгновение замер. Затем поднялся из кресла, прошелся перед камином, заложив руки за спину и боясь более всего, что Василий заметит, как сильно они дрожат. Чертов мальчишка! И как он сумел до всего докопаться?
– Только Алексей Спасович был сбит автомобилем, причем не когда-нибудь, а в день покушения на отца, – продолжил Василий.
– Ах, неужели? – произнес, зевая, Алексей. – Жаль, конечно, но ведь у каждого своя судьба.
– Да, ты прав, – подтвердил Василий. – Только не дает мне покоя тот факт, что молодой человек, семья которого была разрушена страстью моего отца к наживе, пытался проникнуть на один из наших заводов. Зачем? Уж не для того ли, чтобы учинить диверсию или, более того, привести в исполнение план изощренной мести? А что лучше для подобного замысла, чем превратиться официально в мертвеца.
– Уж не думаешь ли ты, что профессорский сынок на самом деле жив? – поинтересовался Алексей.
– Проверить это не мешало бы, – ответил Василий, – у тебя ведь осталась фотография вашего выпуска?
– Нет, затерялась, – сказал Алексей, ощущая, как исчезнувший было страх снова растекается по его телу. – А зачем она тебе?
– Хотелось бы взглянуть на Спасовича. Кто знает, может, он окопался где-то под носом, например, служит у нас кучером или слугой, – сказал Василий. – Поэтому я велел сыщикам разыскать твоих однокашников. Хотя бы у одного, но должно отыскаться изображение этого Алексея.
Алексей, кашлянув, заметил:
– Прекрасная мысль, Василий. Ну и как, кто-нибудь уже откликнулся?
