страшная картина: дом, в котором жила принцесса, превратился в груду развалин. Около обрушившегося здания толпились зеваки, сновали полицейские и пожарные. Из-под кирпичей вытаскивали безжизненные тела.
– Взрыв газа, – кратко пояснил один из полицейских.
Пол задрал голову – квартиры Василисы больше не существовало. Неужели дочь короля Георгия, чудом спасшаяся от расстрела, погибла столь тривиальным и нелепым способом?
– Пол, что вы здесь делаете? – услышал журналист знакомый голос, обернулся и увидел Василису, державшую в руках несколько бумажных пакетов. – Вы можете объяснить мне, что здесь произошло?
Мэрфи страшно обрадовался, что Василиса не пострадала. Оказывается, она отправилась за покупками в лавку и тем самым избегла ужасной участи. Но где ей теперь жить? Журналист предложил молодой женщине комнату в своей холостяцкой квартире, и Василиса, поколебавшись, согласилась.
Пол давно гнал от себя назойливые мысли, однако не мог отделаться от ощущения, что Василиса – та самая женщина, которую он искал на протяжении всей своей жизни. Вообще-то раньше Пол был уверен, что никогда и ни в кого не влюбится, что он выше всякой романтической чепухи. У него имелось несколько подружек, и ни на одной из них он не собирался жениться. Но Василиса была совершенно иной! И не только по причине того, что являлась настоящей принцессой крови, дочерью властителя горной Герцословакии. Она была волшебной, чарующей, недоступной – и в то же время такой реальной, милой и простой в общении.
Но Пол Мэрфи запретил себе думать о ней в этом ключе, желая сосредоточиться на одном – он должен заработать на истории Василисы как можно больше денег.
– Полиция пришла к выводу, что взрыв газа не был случаен, – сообщил он однажды принцессе, вернувшись в свою квартиру. – Произошла диверсия.
– Странно, и кому нужно взрывать дом? – пожала плечами Василиса.
Страшная догадка пронзила журналиста:
– Тому, кто хочет избавиться от вас! Кто-то желает вашей смерти. Прошу вас быть крайне осторожной!
А через несколько дней Пол, вернувшись домой, увидел, что она заполнена полицейскими. Василиса лежала на кушетке бледная, голову ее обвивал бинт, однако женщина была жива.
Выяснилось, что какой-то человек позвонил в квартиру и, представившись почтальоном, попросил принять посылку для мистера Мэрфи. Василиса, находившаяся в тот момент в квартире, без всякой задней мысли открыла дверь – и «почтальон» тотчас бросился на нее, ударил по голове кастетом. Он бы наверняка убил Василису, если бы не сосед, вышедший в тот момент из квартиры напротив и спугнувший нападавшего.
Полиция квалифицировала произошедшее как попытку ограбления. Василису отправили в больницу, а Пол призадумался. Зачем кому-то проникать в квартиру, когда в ней находится кто-то из жильцов? Ворам гораздо удобнее дождаться, когда хозяева уйдут, и тогда приняться за свое черное дело.
Вывод напрашивался один: вовсе не кража была целью нападения – желали избавиться от Василисы! Полу стало не по себе. Выходит, в течение последних полутора недель на принцессу было совершено два покушения, каждое из которых могло закончиться для нее летально.
Но если после первой попытки убить Василису заказчик не остановился, а предпринял вторую, значит, последует еще одна! Мэрфи понял, что они с принцессой должны как можно быстрее покинуть Лондон. Ведь в качестве заказчика убийства мог выступать только один человек: герцогиня Зоя.
Журналист сидел в квартирке перед пишущей машинкой и дописывал очередную статью (он продолжал работать, публиковаться, жить-то на что-то надо), и вдруг зазвонил телефон. На проводе была Василиса.
– Пол, я хочу поблагодарить вас за чудные цветы и шоколадные конфеты! – произнесла она. – И откуда вы только узнали, что белые розы – мои любимые?
Мэрфи, который был на мели и не мог себе позволить послать принцессе корзину цветов и коробку конфет, встрепенулся, закричал:
– Не прикасайтесь к этим конфетам! Я тотчас выезжаю к вам!
– Почему не прикасаться? – услышал он голос принцессы. – Я уже съела несколько штук…
Затем связь оборвалась. Мэрфи бросился из дома, понимая, что убийца снова попытался отправить Василису на тот свет. Прибыв в больницу, он узнал, что Василиса находится при смерти – конфеты оказались нашпигованы мышьяком. Только быстрая реакция врачей и медсестер спасла женщине жизнь.
Пол решил не отходить от Василисы ни на шаг, поскольку был уверен, что герцогиня Зоя ни перед чем не остановится. А он не мог допустить, чтобы Василиса умерла!
Месяц спустя они наконец-то покинули Англию и направились в Париж. Василиса окончательно выздоровела, Пол же оберегал ее, как только мог. Новых покушений не было, однако журналист не сомневался: Зоя не отказалась от своих коварных планов.
Великая княгиня Розалинда обитала в Париже в просторном дворце, расположенном на берегу Сены. Мэрфи пожелал получить аудиенцию у ее высочества, что удалось с первого же раза. Оказывается, Розалинда была наслышана о дочке короля Георгия и сама хотела встретиться с ней.
– Я не рассчитываю на многое, – призналась Василиса перед тем, как отправиться к своей двоюродной бабке. – Последний раз она видела меня лет тринадцать назад. С моими родителями она была в ссоре, и кто знает, быть может, она так же, как и Зоя, намеренно заявит, что я никакая не принцесса, а самозванка.
Сомнения терзали и Пола, однако он не собирался отступать. И прихватил с собой фотографии королевской семьи, чтобы великая княгиня могла сравнить изображения Василисы в детстве с обликом той женщины, которая предстанет перед ней.
Розалинда приняла их в зимнем саду – облаченная в шлафрок и чепец, она сидела в инвалидном кресле посреди благоухающих орхидей и магнолий. Поднеся к глазам лорнет, старушка уставилась на Василису. Через пару минут попросила:
– Дитя мое, подойдите ближе!
Василиса подошла к ней, и великая княгиня жестом указала ей на скамеечку.
– Я уже получила пространное письмо от своей племянницы Зои, в котором она заклинает меня не принимать вас, – сообщила Розалинда. – Однако я хоть и стара, но еще не выжила из ума и делаю всегда то, что считаю нужным сама. Итак, дитя мое, расскажите о себе!
Василиса поведала обо всем без утайки. Старушка то и дело промокала глаза платочком. Наконец, когда гостья завершила повествование, внезапно спросила по-немецки:
– Деточка, помнишь ли ты, как я отхлестала тебя по щекам? За то, что ты съела все мои разноцветные драже…
– Тетушка, драже съела не я, а Миша, – улыбнулась Василиса. – Меня же вы наказали за то, что я научила вашего любимого попугая, Александра Македонского, говорить: «Привет, дуралей! Только тебя нам и не хватало!» И он выпалил это, когда вы принимали итальянского князя, просившего руки вашей младшей дочери.
Великая княгиня рассмеялась.
– О, мне не пришлось даже отказывать крайне неприятному субъекту, ибо он, разобидевшись на попугая, потребовал, чтобы несчастную глупую птицу тут же ощипали и сварили. Какое варварство! Когда я сказала, что не сделаю этого, он сам удалился прочь. И моя дочка избежала кошмарной участи стать его супругой. Скажи-ка, дитя, какое музыкальное произведение я более всего ненавидела, так как оно не получалось у меня, несмотря на многочасовые занятия у фортепиано?
– «Лунную сонату» Бетховена, – ответила, не задумываясь, Василиса.
Старушка раскрыла свои объятия и произнесла:
– Да, это ты! Я узнала тебя сразу же, однако боялась пока признаться, поэтому и подвергла тебя испытаниям. Ты – дочка моего племянника Георгия. Ты – принцесса Василиса!
Василиса обняла старушку, та расцеловала ее и сказала:
– Я молила Господа, чтобы слухи о смерти Георгия и его семьи оказались ложью. И все время надеялась, что кому-то удалось спасти. Теперь вижу: чудеса на свете случаются!
