какой это адский труд. Ее фотографии с крошечной дочерью обошли все издания мира. Сандра на время прекратила светскую жизнь. Встречаться с Дмитрием удавалось все реже и реже. Последний раз они виделись в Копенгагене. Сандра заметила, что ее любовник недоволен происходящим.
– Клементина, – заявил ей Дмитрий, – за три месяца это наша первая встреча. Ты же знаешь, как мы нужны друг другу.
Сандра уже ничего не знала. Она все еще испытывала щемящее чувство любви к Дмитрию. Он утверждал, что любит ее. Им так хорошо вместе. И все же, к чему сводились их мимолетные свидания в тихих уголках Европы? Один секс, их больше ничего не связывало. Ну, и разве еще сомнительные финансовые сделки, в которых Сандра содействовала Дмитрию.
– Я так мечтаю о тебе, – произнес он, целуя Сандру. – Нас ждет самолет. Мы умчимся на наш остров, где будем совершенно одни.
– Нет, дорогой, – ответила Сандра, – завтра Анне-Изабелле исполняется полгода, я должна быть в Бертране.
– Анна-Изабелла, Анна-Изабелла, – вспылил Черноусов. – Я все время только и слышу это имя! Эта девчонка твоя дочь, но почему она должна мешать нашему счастью?
Сандра не знала, о каком счастье он говорит. Да, им было хорошо вместе, но разве так она представляла себе счастье? Да и что такое счастье? У нее три миллиарда долларов, она носит титул Великой княгини, известна всему миру, у нее два очаровательных ребенка. Рядом с ней человек, которого она любит. Но счастлива ли она? Сандра никогда не задумывалась над этим вопросом.
– Клементина, всего на один день, прошу тебя, – прошептал Дмитрий. – Ты думаешь, мне так легко было вырваться из России?
Сандра согласилась. Как и много раз до этого, они летели в самолете, в котором, кроме молчаливого пилота, получавшего солидный гонорар, в том числе и за полную конфиденциальность, никого не было. Но что-то изменилось, что-то неуловимо прекрасное пропало. Сандра не знала, в чем дело. Дмитрий был все таким же нежным и страстным, тропический остров, их вселенная, показался таким же парадизом, как и раньше. Лазурные волны, белый песок, тихо шелестящие пальмы. Все как прежде.
Однако она больше не испытывала того восторга, того упоения и безумия. На второй день, когда они ожидали самолета, Сандра почувствовала легкую скуку. Неужели любовь, если она и была, прошла? Говорят же, что все суета сует и это пройдет. В ее возрасте глупо мечтать о любви до гробовой доски.
Дмитрий, казалось, не изменился. Но в самолете он, как всегда, от нежностей перешел к финансам.
– Клементина, у меня тут еще несколько счетов. Возникли кое-какие трудности с французскими банками. Ты хорошо знаешь некоторых людей во французском правительстве, они тебе не откажут. Попроси их, чтобы эти счета разморозили.
Сандра бросила взгляд на длинный список. С каждым разом просьбы Дмитрия становятся все назойливее. А не использует ли он ее только для того, чтобы получить выход на международные банки и переводить из России огромные суммы? Деньги, которые покидали эту страну, были явно криминального происхождения.
– Хорошо, Дима, я посмотрю, чем здесь можно помочь.
Она взяла список, твердо зная, что даже не станет звонить во Францию. Он слишком многого от нее требует. Да, любви никогда и не было. Были страсть, вожделение, умопомрачение, называйте это как хотите, но только не любовь.
– Как я люблю тебя, Клементина, – проговорил Дмитрий, нежно обнимая ее. – Ты все, что у меня есть.
Сандра улыбнулась. Когда говорят заведомую ложь, но такую красивую, все равно приятно.
Сказав, что Сандра – это все, что у него есть, Дмитрий лукавил. За неделю до того, как они отправились из Дании в свой тропический рай, у него состоялся знаменательный разговор с одним из московских покровителей.
– Дмитрий Николаевич, рад вас видеть, – произнес малопрезентабельный субъект с внешностью пожилого еврея.
От этого человека в государстве Российском зависело очень многое. Они беседовали на его подмосковной даче. Это был обыкновенный добротный дом, выстроенный в середине тридцатых годов. Никаких новомодных суперособняков из красного кирпича и каррарского мрамора, с бассейном и теннисным кортом. Люди, действительно богатые и влиятельные, никогда не выставляют напоказ собственное могущество. Они брели меж цветущих кустов шиповника и сирени.
– Мы довольны тем, как вы руководите вверенным вам регионом. Но не забывайте, впереди у вас всего два с половиной года власти, а что потом?
– Я уже думал над этим, – сказал Дмитрий, осторожно перешагивая через песчаный куличик, выложенный на дорожке внучком его покровителя. – Прошли те времена, когда можно было руководить областью десятилетиями…
– Да, при коммунизме были и свои плюсы в государственном правлении, – вздохнул покровитель. – Как я понимаю, отработав губернатором, вы хотели бы заняться серьезным бизнесом. Одобряю ваше намерение. Но что такое серьезный бизнес в вашем понимании? Вы же не младенец, Дмитрий Николаевич, понимаете, что в нашем государстве даже лягушка не квакнет без высочайшего одобрения. Вы говорите – бизнес. Но на ваше место придут новые люди, у них будут свои покровители, которые захотят отобрать и у вас, и у нас все, что мы заработали за эти годы. А я пожилой человек, у меня четыре внука, обо всех нужно заботиться.
Черноусов следил за тем, как его покровитель искусно плетет паутину интриги. Зачем он пригласил его сюда? Обычно они встречались в закрытом московском ресторане или в клубе, куда имеют право входа всего несколько десятков человек. Приглашение на дачу означало высшую степень серьезности разговора.
– У меня собралось несколько гостей, вы их всех знаете, Дмитрий Николаевич, они ждут нас.
Они прошли к застекленной беседке, увитой плющом. Дмитрий понял, что его пригласили для очень важного разговора.
– Вы в курсе, что на этой даче раньше жил Ежов? – заметил теперешний хозяин, пропуская Дмитрия впереди себя в беседку. – Не правда ли, достойный предшественник. После того как наркома расстреляли, дом отдали маститому писателю, классику соцреализма, у его наследников я дачку-то и выкупил.
Внутри беседки, обставленной в казенном стиле позднего социализма, расположились знакомые Дмитрию люди. Каждый из этих неприметных мужчин олицетворял собой могущество и тайную власть.
– Дмитрий Николаевич, мы очень рады видеть вас.
Черноусов услышал еще несколько интерпретаций этой фразы. Беседа не клеилась, общие темы были быстро исчерпаны. Наконец, хозяин дачи взял слово:
– Господа, я думаю, нет нужды затягивать нашу встречу. Мы собрались здесь не для того, чтобы беседовать о погоде.
– Верно, – подхватил один из гостей. – Дмитрий Николаевич, вы знаете, какое событие произойдет в будущем году?
– В будущем году произойдет много чего интересного, – медленно произнес Черноусов.
– Вы правы, – рассмеялся один из боссов. – Но нам бы всем хотелось, чтобы главной новостью стали вы. Итак, господин Черноусов, в сторону все сантименты. С нашей поддержкой вы стали губернатором, вы сполна отработали вложенные в вас деньги. Более того, вы превзошли наши ожидания. Никто не мог поверить всего несколько лет назад, что из бывшего номенклатурного чиновника получится великолепный политик европейского склада. У вас благородная внешность, вы умеете говорить не по бумажке, владеете иностранными языками, наконец, у вас красавица-жена и замечательные сыновья. Народ такое любит.
– Народ такое любит, – повторил другой «крестный отец». – Последняя передача по федеральному каналу о вашей семье получилась очень трогательной! И, что важно, не было никакой фальши и ненужного сюсюканья. Все узнали, что вы можете в подлиннике читать Льюиса Синклера, обожаете рыбачить и боготворите жену.
В последней фразе явственно слышалась издевка. Что им известно? Он скрывал свою связь с Клементиной, но от таких людей трудно что-то утаить. Неужели прознали?
– В будущем году состоятся президентские выборы, – включился в разговор пожилой седой господин, до
