всего беспокоило другое. Он прошептал, когда я помог ему подняться:
– Боже, что с моим лицом? Надеюсь, шрамов нет?
Андрюсик предпочитал мужской пол, чем и вызвал бешеную реакцию на свою персону у бритоголовых. Они заметили его аффектированную речь, шубку из розового меха и подведенные глазки и то, что он обнимал молодого человека. Спутник Андрия ретировался, едва заметил интерес бритоголовых – вскочил в свой джип и был таков, оставив беднягу на расправу полудюжине амбалов.
Не мог же я бросить Андрия на улице? Он, как и я, зарабатывал деньги, цепляя в клубах и на дискотеках покровителей – только у меня это были женщины, а у него мужчины. Я привел его к себе на квартиру и вызвал «Скорую».
– Ты – мой ангел-хранитель, – кокетливо заметил Андрюсик. – Я обязан тебе жизнью!
Андрий был чрезвычайно мне благодарен и после своего окончательного выздоровления устроил прием в мою честь. Кажется, во время этого шумного празднества в шикарной квартире Андрюсика (я убедился, что он зарабатывает куда больше моего) единственным практикующим гетеросексуалом был я. Андрюсик бросался мне на шею, провозглашал один тост за другим в мою честь, а под конец признался, что я ему очень даже нравлюсь.
Мне пришлось объяснить ему, что объект моего вожделения – женщины. Он надул губы и сказал:
– О, это легко поправимо, Дусик! Может, ты все же хочешь попробовать?
Бедняжка никак не мог взять в толк, почему это я так упорно отнекиваюсь. Мы остались хорошими друзьями, Андрюсик никогда не забывал поздравить меня с днем рождения, регулярно звонил и жаловался на свою несчастную «голубую» жизнь. Сначала эта дружба казалась мне странной, потом я привык к Андрию и его эскападам.
Благодаря одному из своих любовников, главному редактору известного глянцевого журнала, Андрюсик начал карьеру манекенщика и фотомодели и весьма в этом преуспел. Его приглашали на съемки в Париж и Милан, и он, щебеча, рассказывал мне, что в Нью-Йорке познакомился с самим Полем-Анри Годо, одним из столпов мировой моды.
– Представь только, Дусик, мы провели с ним такую умопомрачительную неделю на его яхте! О, это было что-то! Поль женат, но время от времени ему хочется сексуальных приключений. Он обещал, что я буду представлять его новую коллекцию! Я стану знаменитым!
Мечтам Андрюсика не суждено было сбыться – Годо застрелили на вилле в Малибу, и показ коллекции отменили. Андрий рыдал над портретом своего любовника, а еще больше, когда узнал, что тот ничего ему не оставил. Впрочем, Годо и его семейка оказались из рук вон плохими менеджерами, и после смерти известного модельера его концерн быстро обанкротился.
Андрий был именно тем человеком, который поможет мне. Несмотря на то, что он часами говорит по телефону (иногда параллельно по двум), я могу рассчитывать на то, что он не проболтается о моих неприятностях. Те, кому я перешел дорогу, в том числе и бесцветный киллер в черном костюме, будут искать меня у моих многочисленных любовниц. Они и представить себе не могут, что я нашел приют у гея Андрюсика!
Я купил телефонную карту и из будки позвонил ему. Дома его не было, жеманный голос посоветовал мне оставить сообщение на автоответчике, я набрал номер его мобильного. Вообще-то Андрюсик меняет мобильные каждые два месяца. Мне повезло – на двадцатом гудке я услышал его недовольный голос:
– Ну да?
– Андрий, – произнес я, – мне требуется твоя помощь. Расскажу все потом. Мне нужно переждать бурю, я могу рассчитывать на тебя?
– Ну конечно, милый, – тон Андрюсика мгновенно переменился. Я с унынием подумал, что он все еще лелеет мечту уложить меня к себе в постель. – Я сейчас немного занят, хи-хи-хи… У нас фотосессия… Ой, глупыш, ну что же ты делаешь!
Последняя фраза была адресована явно не мне. Пришлось немного подождать, пока Андрюсик снова вернется к разговору со мной.
– Подъезжай через часик-полтора ко мне в «Авалон». Я буду рад увидеть тебя, сладкий мой. Можешь оставаться сколько хочешь! Хоть на все время! Ай, ну мне же щекотно!
Андрюсик отключился. Что же, я затаюсь на какое-то время у него и посмотрю, как будут развиваться события.
Ровно через полтора часа я оказался перед элитным жилым комплексом «Авалон». Светлокирпичные башни небоскребов вздымались ввысь у самой воды, Андрюсику принадлежал эксклюзивный пентхауз на последнем этаже. Я и представить себе не мог, во сколько ему обошлась это квартирка. Точнее, не ему, а одному из его ухажеров.
Я задумался: мне в подарок досталась крошечная однокомнатная хибарка, а Андрюсику – апартаменты с потрясающим видом на Экарест-реку с мини-бассейном, зимним садом и личным лифтом. Может, настала пора переквалифицироваться в «голубые»?
Дальше ворот охрана меня не пустила. Мне было ясно сказано, что «Андрия Славиборовича дома нету». Я попрыгал около шлагбаума битых сорок минут, затем с трудом разыскал телефонную будку, в которой наличествовала трубка, позвонил Андрюсику на мобильный. Занято!
Андрий пожаловал с опозданием на два с половиной часа. Как я мог забыть, что «полтора часа» в его понимании не меньше трех! Он никогда не утруждал себя пунктуальностью, заявляя, что те, кому надо, подождут.
Мне было надо, я и ждал. Черный гоночный автомобиль плавно затормозил перед шлагбаумом. Опустилось тонированное стекло, я лицезрел Андрюсика – из пепельного блондина он стал жгучим брюнетом.
– Ах, Дусик! Фотосессия немного затянулась. Залезай ко мне!
В салоне надрывалась голосистая Селин Дион и было страшно накурено – Андрюсик предпочитал дамские сигареты с ментолом. Перламутровыми губами он чмокнул меня в щеку, и я ощутил тонкий аромат дорогущих духов. Мы въехали на территорию «запретного города». Андрий был во всем синем – даже в глаза вставил темно-синие линзы.
– Я сменил имидж, – небрежно тряхнув черными кудрями, заметил он. – Надоело амплуа пай-мальчика, решил побыть стервецом!
Из подземного гаража мы на отдельном лифте вознеслись в пентхауз Андрюсика. По дороге он посвятил меня в подробности своего нового романа:
– Он такой известный фотограф! Не может быть, чтобы ты не слышал этого имени! По нему в Париже с ума сходят! Обалдеть, да и только! «Вог» предложил ему серию работ! Будет снимать на Галапогосских островах. И я появлюсь в американском издании, ты только представь, сладкий мой!
Жизнь Андрюсика, как всегда, била, как исландский гейзер. Мы оказались в гостиной, оформленной в белых тонах – белоснежные стены, белая кожаная мебель, белый пушистый ковер.
– Дусик, а что произошло? – поинтересовался Андрий. Я задумался. Вряд ли стоит говорить ему всю правду. Андрий – личность пугливая и эксцентричная, да и мне не хотелось втягивать его в эту подозрительную историю.
– Понимаешь, супруг одной из моих клиенток, человек очень богатый и влиятельный, пригрозил спустить с меня три шкуры, поэтому мне нужно на время залечь на дно, – сказал я. Это правда, хотя и не вся.
– Мой дом открыт для тебя! – проворковал Андрюсик. Он провел меня в комнату для гостей. Я почувствовал, что неимоверно устал. Наконец-то я в безопасности!
Я принял душ (причем Андрюсик раз пять заходил в ванную – то «полотенце принести», то «спросить, что я буду кушать на ужин»). Андрий с головой окунул меня в последние экарестские сплетни.
– Сегодня услышал такую кошмарную историю! – всплеснул он руками. – Говорят, что Заревласточка Светлова умерла!
Я дернулся и едва не выронил из рук вилку. Мы поглощали крайне полезный, но весьма невкусный салат из тертого авокадо, листьев молодого эвкалипта с грецкими орехами и обезжиренным йогуртом. Андрюсик ревностно следил за фигурой.
– На нее напали в собственном особняке! Ограбили и застрелили! Ты можешь себе это представить, мой хороший?
Я мог себе это представить, тем более что Заревласточку убили на моих глазах.
