В голове у Оксаны все смешалось. Она никого не убивала! Или все же убила? Альбина... пистолет... лужа крови на полу...
Оксана издала странный звук. Адвокат воскликнул:
– Это что, признание? Вы признались в убийстве Альбины Митковской? Повторите! Скажите нам правду! Вы ее убили? Вы?
– Я... – повторила вслед за ним Оксана эхом. Нет, она не должна была говорить это! Надо тотчас сообщить, что она невиновна! Что никого не убивала! Или, может быть, убивала? Что же с ней творится?
– Свидетельница обвинения только что призналась в совершении убийства! – гаркнул адвокат, но до Оксаны его слова уже не долетели. Гул в ушах неимоверно усилился, свет перед глазами померк.
Девушка не удержалась и покачнулась, задев бокал – тот полетел на пол и разбился. Оксана потеряла сознание.
В возникшей суете защитник подошел ко Льву Аристарховичу и произнес:
– Все, дело в шляпе. Ей никто теперь не поверит.
– Отличная работа, – кивнул миллиардер и, чуть повернувшись, взглянул на Гарри Адамовича Направника.
Тот, стушевавшись, кусал губы. Сергея Мельникова рядом с ним не было – молодой человек, обеспокоенный тем, что произошло с Оксаной, вскочил со своего места и подался вперед.
Судья прервала заседание. Оксану, потерявшую сознание, пытались привести в чувство. Затем девушку вывели из зала.
Прокурор потребовал отложить перекрестный допрос, но адвокат Юркуна заявил, что больше вопросов к свидетельнице не имеет.
Оказавшись в коридоре, Оксана пришла в себя. Однако по ее телу разлилась небывалая слабость. Она не понимала, что хочет от нее женщина в белом халате, но когда та попыталась сделать ей инъекцию, Оксана замотала головой и отдернула руку.
– Все в порядке, все в порядке... – твердила женщина.
Девушка снова потеряла сознание. Журналисты, толпившиеся около зала, в котором проходило рассмотрение сенсационного дела, не упустили этот момент – затрещали камеры.
Лев Аристархович в сопровождении свиты из адвокатов покинул здание суда. Оказавшись в лимузине с затемненными стеклами, он, взирая на беснующихся вокруг репортеров, сказал Ингварсу Репше, также находившемуся в салоне:
– Девчонка нам уже не помеха. Но ее все равно необходимо уничтожить. Направник сделает то, что от него требуется?
Лимузин медленно тронулся с места. Начальник службы безопасности уверенно ответил:
– Не сомневаюсь, Лев. Поздравляю, теперь процесс развалится! И появится новая подозреваемая – эта глупая девчонка.
– Мне ее даже отчасти жаль, – произнес Юркун, доставая из бара хрустальный графин с виски. – Однако лес рубят – щепки летят. Она должна умереть. Потому что не в моих правилах оставлять свидетелей!
Налив себе виски и даже не предложив Репше, миллиардер залпом осушил бокал.
Дверь приоткрылась, и в палату вошел Гарри Адамович Направник. В одной руке у адвоката был большой букет белых роз, в другой – вместительный кожаный портфель. Оксана была чрезвычайно рада визиту своего защитника – все, что произошло в зале суда и позже, походило на кошмарный сон.
Она плохо помнила, куда ее повезли. В любом случае это оказалась больница. Поместили в одноместную палату. Приступ слабости достаточно быстро прошел, но Оксане все время хотелось спать. Сколько времени миновало после судебного разбирательства, девушка не могла сказать.
– Добрый день, милая барышня! – произнес Гарри Адамович, осматриваясь в поисках вазы. – Ну-с, как ваше самочувствие?
– Я уверена, что мое поведение... что мое признание – результат воздействия наркотика, – заявила девушка. – Адвокат Юркуна подал мне бокал воды. В нем определенно что-то было.
Направник покачал головой:
– Милая барышня, конечно же, Лев Аристархович и его команда адвокатов заинтересованы в том, чтобы представить ваши показания недостоверными. Однако я не могу себе представить, чтобы мой достопочтенный конкурент и коллега пошел на подобное. Ведь это уголовное преступление!
Он наконец отыскал вазу, зашел в ванную, налил в нее воды и поставил букет роз на стол.
– Я говорил с вашим лечащим врачом, – произнес Направник. – Сразу по вашем поступлении в клинику был сделан ряд анализов, в том числе и анализ крови. Могу вас уверить, милая барышня, в вашем организме нет никаких следов наркотиков или психотропных веществ!
Гарри Адамович лгал. Ни с каким лечащим врачом он не говорил. Направник не сомневался, что сумбурное поведение Оксаны в суде – прямой результат воздействия на организм какой-то гадости, находившейся в стакане, который подал ей адвокат Юркуна. Но миллиардер и его верный сатрап Ингварс Репше наверняка обо всем позаботились: никто об этом не узнает. И все анализы его клиентки будут в норме.
– Но тогда выходит, что я... Что я схожу с ума! – воскликнула в ужасе девушка. – Ведь я, кажется, призналась... призналась в том, что убила Альбину! Вот уж неправда! Но почему я так сказала? Или виноваты не наркотики, а гипноз? Или еще какое-то воздействие на психику?
Гарри Адамович вздохнул:
– Милая барышня, следует искать рациональное объяснение случившемуся. Просто вы были напуганы, адвокат Юркуна измотал вас своими вопросами, у вас сдали нервы... кроме того, духота в зале суда. Все и привело к срыву. Такое, увы, время от времени имеет место.
– Но не со мной! – произнесла Оксана, кусая губы. – И что теперь будет? Я ведь никого не убивала! И ничего из сейфа не брала! Вернее, только документы, которые попросила Альбина!
– Увы, госпожа Митковская мертва и подтвердить ваши слова не в состоянии, – сказал печально Направник..
– Но вы-то верите мне, что я не крала драгоценности? – в отчаянии воскликнула девушка. – Зачем они мне?
Гарри Адамович усмехнулся:
– Ну-с, думаю, никто бы не отказался от драгоценностей стоимостью, как мы слышали, в два с половиной миллиона долларов... Однако, милая барышня, простите мне это бестактное замечание. Естественно, я вам верю! Все подстроено Юркуном. Но сложность в том, что...
Направник опустился на стул около кровати, на которой лежала Оксана.
– Сложность в том, милая барышня, что прокурор в бешенстве. Я только что говорил с ним. Он буквально рвет и мечет. Еще бы, вы, самая ценная его свидетельница, да что говорить, единственная свидетельница, вдруг оказываетесь разбиты в пух и прах адвокатами Юркуна! Все может завершиться очень печально – для прокурора, я имею в виду! Ваше признание можно будет списать на последствия нервного стресса. Да, собственно, признания, как такового, и не было. Вы сами не знали, что говорили. Однако теперь вашим показаниям, увы, никто не поверит. Вынужден признать, как бы мне ни было горько, что Юркун и его адвокаты оставили меня с носом!
Гарри Адамович никак не мог забыть о разговоре, который состоялся у него меньше часа назад с Ингварсом Репше. Тот позвонил ему в офис и сказал, что пора приступить к последнему акту драмы. И Направник сразу же отправился в клинику, где находилась Оксана.
– Самое ужасное заключается том, милая барышня, что если в отношении Юркуна не будет вынесен обвинительный приговор, то вы не сможете принять участие в программе по защите свидетелей. Таково соглашение, заключенное мною от вашего имени с МВД и Министерством юстиции.
– Но я думала... – начала в ужасе Оксана. – Что же тогда будет? Меня бросят на произвол судьба?
– Так говорить нельзя! – заметил назидательно Гарри Адамович. – Но вы должны понять: властные структуры могут взять на себя заботу по защите важного свидетеля и нести ее в течение многих лет, а то и десятилетий, расходуя гигантские средства, только в одном случае – если обвиняемый окажется за
