йогурты, свежие булочки, мед, бананы.
— Ты сумасшедший, — прошептала Изабелла, отвечая на его поцелуй. — Где ты взял булочки?
— В булочной, где же еще? — с неподдельно-детским изумлением уставился на нее Алекс. — У вас здесь такие высокие цены! Как ты еще не разорилась!
— Ты дважды сумасшедший, — произнесла Изабелла, потягиваясь. — Тебя же везде ищут, тебя могли схватить. Представляешь — Алекс Коваччо, предводитель мятежников, арестован в булочной, где покупал сладости для своей любовницы.
— Ради тебя, Белла, — Алекс снова оказался в кровати и склонился над ней, — я готов рисковать всем, даже собственной жизнью. Мимо меня два раза прошли полицейские наряды, но не обратили ни малейшего внимания. А продавщица такая милашка…
— Что ты такое говоришь! — притворно возмутилась Изабелла. — Я же покупаю булочки каждое утро, я ее знаю — ей по крайней мере пятьдесят лет, кривые толстые ноги и тридцать килограммов лишнего веса…
— Дорогая, — Алекс заключил ее в объятия. — Если ты будешь увлекаться булочками по утрам, то тебе грозит та же участь. Поклянись мне, что не станешь такой!
Изабелла рассмеялась. Как же легко и приятно ей было с Алексом. Он — тот самый мужчина, о котором она мечтала долгие годы. Надежный, красивый, ему можно доверять…
Утренние часы они снова использовали для того, чтобы заняться любовью. Изабелла потеряла голову.
Она же его любит. И Алекс, несмотря на то что ничего ей не говорит, тоже ее любит. Она видит отблеск этого сумасшедшего чувства в его темных глазах.
Как и любое счастливое мгновение, пребывание Алекса подходило к завершению. Они посмотрели телевизор. Дикторы подконтрольных президенту каналов — а такими были все вещающие в Коста-Бьянке каналы — с гордостью сообщили, что мятежник Алекс практически находится в руках спецслужб. Еще совсем немного — и он будет изловлен и предан справедливому суду.
— Это значит, что они расстреляют меня в камере пыток где-нибудь в подвалах Министерства внутренних дел, — сказал Алекс. — Они рано празднуют победу. Мне необходимо перебраться обратно в Санта-Терезу, Изабелла. И я прошу тебя помочь мне!
Изабелла почувствовала, что от этих слов ей становится не по себе. Алексу нужно уходить. Значит ли это, что она его больше никогда не увидит?
— Если хочешь, ты можешь уйти со мной в джунгли, — предложил он. — В ближайшие месяцы мы планируем полностью подчинить своей власти провинцию, это значит, что не заторами то время, Изабелла, когда я стану новым президентом Коста-Бьянки… И мне нужна ты, очень нужна…
Она не задумывалась и тотчас согласилась. Еще бы, что ждет ее в Эльпараисо — забвение, неизвестность и, возможно, смерть? Ей нравился вынужденный отпуск на вилле, она приучила себя получать от этого определенное удовольствие, но не могла же она еще десять лет загорать около бассейна и читать в саду? Ей скоро двадцать шесть, годы летят, не останавливаясь.
То, чего она добилась в этой жизни, уже является прошлым.
— Да, Алекс, я пойду с тобой, — произнесла она.
Он ответил:
— Я так и знал, Белла. В тот самый момент, когда ты вошла в кабинет директора в тюрьме Леблон, я знал, что ты станешь моей. Мы удивительно дополняем друг друга. Вместе мы добьемся всего в этой жизни.
— Но как мы попадем в Санта-Терезу? — спросила Изабелла. Разум постепенно стал брать верх над чувствами. — Туда ходят только поезда, самолеты после начала мятежа больше не летают. Алекс, твои фотороботы вывешены по всей стране. Они же схватят тебя, как только ты появишься на улице.
— Еще бы, — сказал Алекс. — Сантьяго обещал миллион реалов за помощь в том, чтобы поймать меня.
Подозреваю, что эти деньги выплатит мой отец. Он спит и видит меня в тюремной камере или, что еще лучше, на виселице.
Изабелла потерла виски. У нее родилась отличная идея. Она бросилась к телефону, но потом сказала:
— Вполне вероятно, что мой номер прослушивают.
Мне необходимо сделать один звонок, Алекс. Подожди меня, пожалуйста, на вилле!
Она отправилась в расположенную недалеко аптеку, где имелся телефон-автомат. Она позвонила Карлу Мейзингеру, человеку, который изменил ее жизнь, ее учителю и первой любви. Карл взял трубку на двадцать седьмом гудке. Изабелла, как всегда упорная, терпеливо ждала. Она знала, что Карл ведет ночной образ жизни и днем спит до двух или трех часов.
— Белла, рад тебя слышать, моя крошка, но почему ты звонишь так рано? — произнес он заспанно- недовольным голосом. — Боже мой, всего половина двенадцатого! Я не могу поверить, моя дорогая, что я поднялся ни свет ни заря! Ты украла у меня еще три часа здорового сна!
— Интересно, в чьих объятиях? — игриво поинтересовалась Изабелла. — Карл, мне требуется твоя помощь. Причем немедленно.
— Я к твоим услугам, Белла, — бодро зевая, проговорил Карл. — Но в чем, собственно, дело? Увы, у меня нет влияния на решения, которые принимают телевизионные начальники, я бы с радостью возобновил твое ток-шоу. Знаешь, я смотрел каждый выпуск и записывал его на кассеты. Ты — моя гордость! Ты самая лучшая из моих учениц!
Изабелла знала, что Карл с особым трепетом относился к ней. Когда-то, в самом начале ее карьеры… карьеры проститутки, он любил ее. Она, возможно, тоже. Но тогда она была глупой и наивной девчонкой.
— Достань мне инвалидную коляску, одежду монахини и гримера. Мне нужно это в течение двух часов.
Записывай мой адрес, Карл. Я сейчас живу не в столице, а в пригороде. Ты сможешь привезти мне все это?
— Ты что, опять работаешь содержанкой? — без обиняков спросил Карл. — У меня есть также симпатичный костюмчик медсестры и стюардессы, тебе это не требуется? У твоего приятеля извращенные фантазии, дорогая Белла!
— Карл, без разговоров, — оборвала его серьезным тоном Изабелла. — Ты же не хочешь, чтобы меня убили? Или чтобы я потеряла человека, который мне дороже всего на свете?
Мейзингер заверил, что ради прекрасной Беллы он готов пожертвовать утренним сном и отправится к ней тотчас же.
Он не подвел — его желтый гоночный автомобиль замер около ворот ее виллы спустя час и сорок семь минут. Мейзингер, облаченный, как всегда, в изящный костюм эльпараисского денди, выволок инвалидное кресло. Вместе с ним приехал гример — вертлявый, женоподобный, ужасно худой мужчина с подведенными тушью глазами и подозрительно розовыми губами.
— Это Жан, он работает на киностудии, — представил его Карл.
Жан рассыпался в комплиментах и попросил у Изабеллы автограф.
— Мне очень важно, чтобы никто и никогда не узнал о том, что здесь произойдет, — сказала Изабелла, проводя гостей на террасу к бассейну.
— Ну что ты, моя дорогая, — всплеснул наманикюренными и унизанными серебряными кольцами руками гример Жан. — Я буду нем, как могила. Карл, мой милый, ты же меня знаешь…
— Очень хорошо знаю, — сказал Мейзингер. — Поэтому и выбрал тебя, Жанно. Изабелла, тебе не стоит беспокоиться, мы не позвоним в полицию. Но кого же ты прячешь у себя?
Когда из дома показался Алекс Коваччо, у Жана отвалилась челюсть, а глаза полезли на лоб. Он экспансивно схватил Мейзингера за локоть и заверещал тонким голосочком:
— Карло, это же Алекс Коваччо! Его разыскивает полиция!
— И не только полиция, — вместо приветствия сказал Алекс. — Также спецслужбы и военные. Вы правы, на меня устроили настоящую охоту.
Мейзингер, моментально оценив ситуацию, произнес:
