пачку сигарет, зажигалку и, как позднее шептались, иностранный календарик – если смотреть на него с одной стороны, то видна благочинно одетая блондинка, а если повернуть и посмотреть справа, то блондинка оказывалась совершенно голой, корчившейся к тому же в вызывающей и развратной позе. Буржуазная дрянь, как выразилась директриса.
Календарик (который быстро спрятал себе в карман трудовик) отчего-то и убедил директрису в том, что именно этот парень и устроил в школе переполох. Тем более так совпало, что класс двоечника должен был писать в тот день годовую контрольную по алгебре, и никто не сомневался, что ужасная акция с дымовыми шашками была направлена на то, чтобы сорвать сие архиважное мероприятие.
Двоечника сдали на руки приехавшим милиционерам, которые знали его как облупленного, а уроки в самом деле оказались сорванными. Директриса заявила, что за пропущенный день придется, возможно, учиться в воскресенье, после чего школьников отпустили домой.
Катя все надеялась, что Леня найдет их – она хотела поблагодарить его за помощь, однако новенький куда-то делся. Поняв, что Катя ищет глазами именно его, Оля заявила:
– Не до поцелуйчиков сейчас, Катюша! Айда к Михаилу Федоровичу! Нам надо с ним поговорить!
Однако в районном отделении милиции их упорно не хотели пропускать к Пономареву. Только после того, как Оля, залившись слезами, заявила, что ее младшего братика убил дядя Крюк, кто-то позвонил Михаилу Федоровичу, и тот спустился в вестибюль.
Он ничуть не удивился, увидев девочек, и провел их в свой кабинет. Предложив им сока, опустился на стул напротив неожиданных посетительниц и произнес, поправив пятерней рыжий чуб:
– Я сразу понял, что вы – две подружки неугомонные. Ну и хорошо, хорошо! Потому что только так мы можем с этой мразью справиться!
Катя поняла, что милиционер имеет в виду дядю Крюка.
– Оленька, как у тебя дела с Геннадием Ивановичем? – спросил Пономарев. – Знаю, он сих пор тебя видеть не желает, и тут уж ничего не попишешь. Однако если он на тебя еще раз руку поднимет…
Оля мотнула головой, вытащив из портфеля шарф, положила его на стол.
– Вот вещь, которую мы раздобыли у дяди Крюка. Достаточно, чтобы его арестовать и провести у него обыск?
Михаил Федорович ахнул и потребовал от девочек, чтобы они все рассказали ему. Пока Катя и Оля, перебивая друг друга, вели повествование о том, что им удалось узнать, он, заложив руки за спину, ходил по кабинету туда-сюда.
– Значит, так, барышни! – произнес он, запуская пятерню в чуб, когда девочки замолчали. – О том, что именно вы устроили в школе светопреставление, никто не узнает. Но это мелочи. То, чем вы занялись, – верх безрассудства! Почему сразу не сообщили в милицию, что дядя Крюк напал на вас на кладбище? Почему не сказали о том, что видели завхоза Побатько, продающего на рынке вещи убитых?
– Мы-то сказали, но ваш сослуживец не заинтересовался! – возразила Катя. – Ему Захар Филиппович продал подешевле ворованную олифу и лак для ремонта, вот милиционер и рад, за это не трогает завхоза!
Пономарев нахмурился и заметил:
– Ну, с сослуживцем я разберусь… Мне надо кое-что проверить! Подождите-ка в коридоре, барышни!
Девочки вышли в коридор, а Пономарев принялся куда-то звонить. Наконец милиционер снова позвал их в кабинет.
– Так вот, барышни. Я позвонил одному своему приятелю, который входит в команду оперативников, ловящих дядю Крюка, и он проверил – в списке пропавших вещей убитых маньяком нет синего шарфа с красными и зелеными помпонами. Но это не значит, что вы ошиблись. Ведь у дяди Крюка могут иметься жертвы, о которых мы еще не знаем!
– У него в кладовке курточка Антошки! – заявила Оля. – Пусть объяснит, откуда она взялась! И еще там масса других вещей.
– Хм, я тоже хотел бы знать откуда… – произнес Пономарев, вставая. – И узнаю! Но пока оснований для задержания завхоза Побатько нет. Скорее, имеются все основания, чтобы задержать вас, барышни! Но я этого делать, естественно, не буду. А вот с Захаром Филипповичем я побеседую – с глазу на глаз. У меня нюх на лжецов и подлецов, и если завхоз будет врать, я выведу его на чистую воду. Говорите, у него в кладовке стоит самогонный аппарат? Этим-то я его и прижму. Он мне все расскажет про то, откуда у него взялись вещи жертв! И если он – дядя Крюк, то от возмездия ему не уйти!
Девочки с большим нетерпением ждали возвращения Михаила Федоровича, отправившегося в школу, чтобы «прощупать» завхоза Побатько. Вернулся участковый примерно через час, и Катя с Олей сразу поняли по его огорченному лицу, что его миссия не увенчалась успехом.
– Однако скользкий же тип ваш Захар Филиппович! – вздохнул Пономарев. – Как ни старался я его ущучить, ничего толком не вышло. Видимо, он что-то заподозрил или испугался визита милиции в школу из- за переполоха с дымовыми шашками. Во всяком случае, никаких ящиков с одеждой я в его кабинете уже не обнаружил. И самогонного аппарата тоже. Все чинно-благородно!
Девочки были страшно огорчены и напуганы. Участковый же, внимательно глядя на них, сказал:
– Вот что, барышни! Очень вас прошу прекратить свое расследование. Ишь чего учудили – две пигалицы решили устроить охоту на маньяка, сгубившего уже столько жизней! Вы понимаете, чем все может закончиться, если вы попадете в поле зрения дяди Крюка?
– Но ведь его надо задержать! И арестовать! – заявили в один голос девочки.
– А на каких основаниях, скажите на милость? – пожал плечами Пономарев. – То, что две школьницы пробрались в кабинет завхоза школы и что-то там такое увидели, чего в кабинете уже давно нет, никого не убедит. Меня мои коллеги просто на смех поднимут, а прокурор и слушать не станет! Поэтому вот что я вам скажу…
Участковый запустил пятерню в рыжий чуб и произнес:
– Я же за вас боюсь, девочки! Дядя Крюк – настоящий зверь. К тому же бешеный. Поэтому бросьте вы свое идиотское расследование. Ну-ка, пообещайте мне тотчас, что не предпримете больше никаких глупостей!
Катя и Оля нехотя пообещали. А Пономарев сказал:
– Я, в свою очередь, тоже кое-что пообещаю. Я же все-таки участковый, и Побатько, как выяснилось, живет на моем участке. Поэтому я этого так не оставлю. Да, прочие взрослые вам ни за что бы ни поверили, а я вот верю. Вы же умницы, к тому же очень смелые!
Оля и Катя, улыбнувшись, переглянулись.
– Поэтому я все сделаю, чтобы вывести дядю Крюка на чистую воду, – продолжал милиционер. – Только нужны веские доказательства, иначе он выйдет сухим из воды и заляжет на дно. Возможно, переедет в другой город и начнет убивать людей там. Подобного допустить никак нельзя! Но расследование должен вести тот, кто умеет этим заниматься. Так что, барышни, живо по домам и забудьте о дяде Крюке. Схватить его – моя задача.
Оказавшись на улице, девочки побрели домой. Не поднимая глаз, Оля спросила подругу:
– Значит, зря мы тарарам в школе устроили?
– Ничего не зря! – воскликнула Катя. – Михаил Федорович – отличный человек, однако мы ему пообещали не заниматься больше глупостями. Мы и не будем!
Оля с озорным блеском в глазах взглянула на нее и поинтересовалась:
– Значит, наш кружок «Победи дядю Крюка!» продолжает работу?
– Конечно! – уверила ее Катя. – Вот только Михаилу Федоровичу знать про него вовсе не обязательно.
Настроение у обеих юных сыщиц тотчас улучшилось. И они сразу же стали обсуждать, что именно следует предпринять.
– Одно из двух, – размышляла Оля, – или дядя Крюк испугался, что в школе появится милиция, поэтому и избавился от улик, или он заподозрил, что кто-то побывал в его логове.
– Думаешь, он в курсе, что мы к нему залезали? – спросила боязливо Катя. И друг вспомнила о Лене: – А тот новичок, который нам помог и отвлек Захара, он вроде бы ничего… Может, стоит принять его в наш кружок?
