его притязаний.
Бланш с возрастающим беспокойством спрашивала себя, что могло помешать Екатерине Лефевр сдержать обещание.
Наступила ночь, и ей пришлось отказаться от надежды увидеть вдали идущую в замок женщину с ребенком на руках. Глубокая печаль охватила Бланш при мысли об армиях, которые грозной стеной окружили замок. Она говорила себе, что Екатерина, вероятно, побоялась пуститься в путь по местности, наводненной войсками; может быть, ее вынудили отложить путешествие.
«Она не придет! – с тоской думала Бланш. – И кто знает, увижу ли я когда-нибудь свое дитя?»
Мысль, что ее могут вынудить к браку, внушавшему ей отвращение, что ее отказ может стать причиной разорения и даже смерти отца, приводила Бланш в отчаяние. Тогда она решилась бежать, подумав, что пойдет прямо по дороге, наудачу. Ночь темна; соседство двух армий благоприятствует побегу. Дороги кишат испуганными людьми, спасающимися от войск, и она могла бы проскользнуть незаметно или по крайней мере не возбуждая подозрений. Добравшись до Брюсселя или хоть до Лилля, она оттуда отправится в Париж, в Версаль, разыскивать Екатерину и маленького Анрио. У нее есть драгоценности и немного золота; когда она будет далеко от этого ненавистного замка, она напишет отцу; его гнев утихнет, и он пришлет ей денег.
Составив этот план, Бланш тотчас же начала приводить его в исполнение. Кое-как уложив в небольшой мешок все свои драгоценности, она накинула дорожный, плащ, захватив с собой еще другой плащ с капюшоном, предназначенный служить и одеялом, и тюфяком в неудобных гостиницах, где ей придется искать приюта.
Нарочно оставив в своей комнате свет, Бланш осторожно открыла дверь и на цыпочках сошла вниз, прислушиваясь к каждому звуку затаив дыхание, останавливаясь на каждом шагу, встревоженная, но не теряя мужества. Добравшись до двери, выходившей на огород, она без шума отворила ее и очутилась под открытым небом.
Ночь была чудная, свежая, но недостаточно темная. Приходилось избегать открытых пространств, чтобы не быть замеченной из замка.
Осторожно огибая замок и проходя мимо ярко освещенной комнаты, где ужинала прислуга, Бланш вдруг заметила за одним деревом две странные фигуры. Она вздрогнула и остановилась. Обе фигуры стали медленно приближаться к ней.
Страх парализовал Бланш; она не могла ни бежать, ни кричать. Смутно различала она высокий и тонкий силуэт мужчины и женщину в короткой юбке и маленькой шляпе с поднятыми полями. Через минуту оба очутились возле нее.
– Молчите! Мы – ваши друзья, – быстро произнесла женщина.
– Этот голос! – прошептала Бланш. – Кто вы? Я боюсь. Я позову на помощь!
– Не зовите! Скажите, где нам найти мадемуазель Бланш де Левелин?
– Но это я! Боже мой! Неужели это вы, Екатерина?! – воскликнула Бланш, узнав наконец ту, которая должна была возвратить ей ребенка.
Изумленная и обрадованная этой встречей, Екатерина поспешно сообщила Бланш, что пришла сюда вместе с ла Виолеттом поговорить с Бланш о ребенке, которого готова передать ей, если мать уже может теперь заботиться о нем.
– Где же мой маленький Анрио? – спросила Бланш, дрожа от боязни услышать дурное известие.
Но ее тотчас успокоили.
Тогда она, удивленная нарядом маркитантки, спросила:
– Что же значит этот костюм?
Екатерина сообщила ей, что служит в полку и что маленький Анрио спит сладким сном под защитой стрелков 13 полка.
Бланш захотела немедленно отправиться в лагерь, но Екатерина посоветовала ей остаться в замке. Завтра выяснятся намерения австрийской армии. Может быть, французы займут замок, и тогда будет очень легко привести ребенка. Но идти ночью по полям, где на каждом шагу могут встретиться разведчики, – да это безумие! Екатерина добавила, что, по ее мнению, Бланш надо благоразумно переночевать в замке, а завтра видно будет, что делать. Но Бланш объявила, что решилась бежать из замка, так как ее в эту ночь хотели силой отдать за барона Левендаля.
– Что же делать? – в недоумении сказала добрая Екатерина. – Какое несчастье, что с нами нет Лефевра! – прошептала она. – Он-то уж дал бы нам добрый совет! Если бы этот дуралей мог придумать что-нибудь! – проворчала она, глядя на ла Виолетта. – Слушай, есть у тебя какой-нибудь план? – резко спросила она у своего помощника.
– Если хотите, – застенчиво ответил он, – я вернусь в лагерь и приведу ребенка.
Екатерина пожала плечами.
– Не могу себе представить тебя, ла Виолетт, с ребенком на руках.
– А если я пойду с вами? – с живостью сказала Бланш. – О, Екатерина, позволь мне идти с тобой!
– А опасность? А пули? А часовые?
– Ничего этого я не боюсь. Разве мать может бояться, когда дело идет о свидании с ее ребенком?
Екатерина уже была готова согласиться на ее просьбу, когда шум голосов заставил их замолчать и спрятаться в тени деревьев. Это был барон Левендаль, окруженный слугами с факелами в руках.
– Доложите мадемуазель де Лавелин, – приказал барон одному из слуг, – что пора приступить к церемонии и что я жду ее в часовне вместе с маркизом.
Перейдя площадку перед замком, он направился к маленькой часовне, видневшейся посреди лужайки.
