Ловушка для демона

самого князя Кандара, которому было весьма приятно узнать о местонахождении некоей женщины недалеко от него. За безымянную шлюху был предложен целый увесистый кошелек с золотом – со ста золотыми! – и я мог только согласиться и принять его щедрость.

Раздражение мелькнуло на лице Кандара, но в целом было очевидно, что он даже не обращал внимания на присутствие Пританиса.

– Подготовьте ее, – приказал он. – Подготовьте их обеих. Я не откажусь еще от одной мелочи, когда ее приносят мне на подносе.

– Нет! – вскрикнула Виндра. Она извернулась, чтобы убежать, но прежде чем она успела сделать три шага, три женщины в вуалях бросились к ней и повалили ее на пол. Уголком глаза она заметила, что остальные три женщины удерживали Чин-Коу. Отчаяние заполняло ее душу. Отчаянно, зная бесполезность своих попыток, она все же сопротивлялась, но женщины держали ее в руках, срывая с нее остатки одежд с уничтожающей ее гордость легкостью. Даже когда она оказалась полностью обнажена, они не дали ей возможности встать на ноги и потащили по полу свою извивающуюся жертву, бьющуюся в отчаянных попытках высвободиться. Они силой поставили ее на колени у ног Кандара, и его пристальный взгляд пронзил ее и пробрал холодом до костей, подавляя ее последнюю попытку к сопротивлению. Чин-Коу стояла в таком же положении рядом с ней, тоже обнаженная и всхлипывающая от ужаса, но Виндра не могла отвести глаз от Кандара.

– Тебе это так даром не пройдет, – прошептала она. – Я не какая-то безымянная...

– Ты и есть безымянная, – щелкнул он ее, как бичом, своими словами. – Я уже сказал тебе, что леди Виндры больше нет (он медленно закрепил вуаль на ее лице крошечной серебряной застежкой)... а вместо нее появилась новая наложница, новое добавление к моей пардхана. Я думаю, что я назову тебя Мириам.

– Твоя сестра, – выдохнула Виндра. Ей было нетрудно танцевать с вуалью на лице, но сейчас ей, казалось, было тяжело дышать. – Я освобожу Алину. А...

От его сильной пощечины ее лицо дернулось влево.

– У меня больше нет никакой сестры! – прорычал он.

– А как насчет моего золота? – внезапно потребовал Пританис. – Девка теперь твоя, и я хочу получить свою оплату.

– Разумеется.

Кандар снял кошелек с пояса и швырнул его в руки безносому.

– Теперь ты удовлетворен?

Пританис жадно раскрыл шелковые завязки кошелька и высыпал с десяток золотых монет себе на ладонь.

– Я удовлетворен, – сказал он довольно. – Если бы только Конан мог видеть...

Его слова оборвались стоном, когда сабля Кандара вошла ему по рукоять в грудь. Золото со звоном посыпалось на пол, когда он схватился за лезвие обеими руками. Кандар спокойно встретил неверящий, недоуменный взгляд немедийца.

– Ты смотрел на непокрытые вуалью лица двух женщин из моей пардхана, – пояснил он. Лезвие его сабли легко выскользнуло из рук умирающего человека, и Пританис рухнул лицом вниз на свое золото. Лицо Виндры было суровым, когда она собирала остатки своего мужества.

– Убить своего наемника и забрать назад золото – это так похоже на тебя, Кандар. Ты всегда был глупцом и червяком.

Его мрачный взгляд заставил ее понять, что это было последними остатками ее мужества. Она стиснула зубы усилием воли, чтобы встретить его мрачный взгляд.

– Он видел твое лицо без вуали, – сказал князь, – и кхитаянской женщины тоже, и потому он должен был умереть, чтобы моя честь осталась незапятнанной. Но он честно заработал свое золото, и никто не может назвать меня вором. За эти слова тебя отхлестают плетьми, а также еще раз за каждое из нанесенных мне оскорблений.

– В моих жилах течет кровь Кшатриев, – сказала Виндра. Она говорила больше для себя, как бы отрицая все случившееся, но никто, казалось, даже не заметил этого.

– Это был последний из твоих странных попутчиков, – продолжал Кандар. – Остальные уже убиты. Все до единого мертвы.

Стон раздался из груди Виндры. Крошечная, слабая надежда, которая еще теплилась у нее в душе, теперь исчезла, надежда на то, что великан варвар спасет ее из лап Кандара, и теперь вся ее жизнь действительно рухнула, как карточный домик под дуновением ветра.

– Ты никогда не сломаешь меня, – прошептала она, и знала пустоту этих слов даже до того, как они сорвались с ее губ.

– Сломать тебя? – сказал с издевкой Кандар. – Ну, конечно же, нет. Но впереди, несомненно, должно быть небольшое обучение покорности и послушанию. Небольшое обучение, которое слегка пощиплет твою неумеренную гордыню.

Виндра хотела с вызовом покачать головой, но его глаза удерживали ее, как змея, гипнотизирующая птицу.

– Завтра тебя посадят на лошадь, и ты будешь «одета», как в эту минуту, после чего эту лошадь проведут по улицам Гвандиакана, так что все смогут увидеть красоту моего нового приобретения. Уведите их! – рявкнул он женщинам-служанкам.

Виндра пыталась гневно и вызывающе крикнуть, но она знала, когда ее тащили к лошадям, что это был вой полного отчаяния, когда он прокатился по гулким коридорам ее дворца.

Глава 20

Сидя за длинным столом из грубо оструганных досок в углу таверны, Конан вспомнил о Султанапуре, когда он поправил капюшон своего темного плаща, одолженный у дворецкого во дворце Виндры. Капюшон