— Накануне жатвы? — охладил его Публий. — Вряд ли ты даже тысячу селян наберешь. Да и как простолюдины, которые и оружия в руках не держали, кроме грабель разве что да топора, как они смогут сражаться с отборными войсками? Если бы мы были в лесу, нам опять помогли бы сатиры, а так!..
Просперо перебил:
— Ну да, а потом королевская гвардия догадалась бы залепить уши — и все. Я лично предпочел бы попытаться застать их сегодня ночью врасплох.
Паллантид покачал головой:
— Это можно только с хорошо обученными, опытными солдатами, а наши только перебьют друг друга в темноте.
Спор тянулся долго и безрезультатно. Конан сидел хмурый и почти ничего не говорил. Вдруг вошел часовой.
— Господин, — обратился солдат. — Прибыл капитан легионеров. С ним пятьдесят всадников. У них белый флаг. Капитан хочет поговорить с тобой.
— Пусть у него заберут оружие и ведут сюда, — сказал Конан, выпрямившись.
Через несколько минут полог вновь откинулся и в шатер вошел человек в доспехах. Поверх доспехов на нем была белая накидка с изображением черного аквилонского орла, а на шлеме — крылья дракона. Капитан сдержанно отдал честь.
— Кто из вас Конан? Я Сильванус, капитан Черных Драконов. Если мы тебе нужны, мы хотели бы перейти на твою сторону.
Конан, сощурившись, оглядел капитана с ног до головы. Капитан был высокий, отлично сложенный, светловолосый человек, — пожалуй, слишком молодой для столь высокого чина.
— Мы рады, капитан Сильванус, — наконец проговорил киммериец. — Благодарю тебя за доверие. Но прежде чем согласиться, мне хотелось бы узнать о тебе побольше.
— Разумеется, господин. Спрашивай.
— Во-первых, скажи, с какой стати вы решили к нам переметнуться? Положение наше незавидное, Ульрик превосходит нас числом не меньше чем вдвое, полководец он опытный. Так в чём же дело?
— Все очень просто, Конан. Мы посовещались и решили рискнуть. Лучше погибнуть под знаменем восстания, чем жить спокойно при спятившем короле… хотя я не знаю, кому такая жизнь может показаться спокойной.
— Но почему именно сейчас?
— Да потому, что раньше у нас не было такой возможности. Мы прибыли только вчера, как раз перед вашей стычкой с солдатами Ульрика. Если бы мы попробовали пробиться к тебе раньше, королевские войска не дали бы нам пройти и половину дороги.
Конан спросил:
— Скажи, Нумедидес отправил сюда всех Драконов?
— Да, с ним остались всего несколько старых гвардейцев.
— С чего этот пес решил вдруг обойтись без гвардейцев?
— А он провозгласил себя богом. Он думает, что он бессмертен. И раз он стал теперь неуязвим, ему ни к чему охрана. Кроме того, он окончательно решил разделаться с вами и поэтому отправляет к Ульрику всех, кто есть. Части Нумитора с восточной границы — тоже.
— А где Зуландра Тху?
Сильванус побледнел:
— На это имя слетаются демоны, Конан. С тех пор как Нумедидес спятил, страной правит колдун. Он не глуп, в отличие от короля, но жесток и жаден. Всем известно, сколько несчастных девочек замучил он ради своих нечестивых чар. — Капитан порылся в кармане штанов и извлек оттуда миниатюрный портрет на алебастре в золоте и на золотой цепочке. На портрете была изображена девочка лет десяти. — Это моя дочь. Она умерла. Это
Конан взглянул на портрет, и взгляд его зажегся такой яростью, что товарищи его невольно поежились. Он пустил портрет по кругу, чтобы все увидели, а потом вернул капитану.
— Нам нужны еще сведения об армии Ульрика. Сколько у него людей?
— Тысяч двадцать пять, не меньше.
— Откуда столько? Когда я служил на севере, армия была не в пример слабее.
— Герцог Нумитор присоединился к Ульрику. А потом из Тарантии пришел весь легион Драконов.
— А что случилось с самим герцогом?
— В отчаянии после разгрома он заколол себя кинжалом!
— Вот как! Ты уверен, что ему не помогли? — спросил Конан. — Про Амалиуса Прокаса тоже говорили, что он заколол себя, но я знаю, кто его убил на самом деле.
— Тут сомнения быть не может. Герцог убил себя при свидетелях.
— Жаль, — сказал Троцеро. — Он был благороднее многих и слишком простодушен для кровавых гражданских смут.
Конан прервал его:
— Не об этом сейчас речь. Паллантид! Отведи капитана и его солдат в шатер, а потом возвращайся. Доброй ночи, капитан.
Публий, который все это время молчал, вдруг спросил:
— Одну минуту, капитан. Скажи, кто твой отец?
Капитан, откинувший было полог, остановился:
— Сильвий Макро, господин. А почему ты спросил?
— Мы были знакомы, когда я служил казначеем у короля. Спокойной ночи!
Когда капитан Сильванус удалился, Конан сказал:
— Ну, что скажете? Для разнообразия оно неплохо, что бегут к нам, а не от нас.
— Кажется, — сказал Просперо, — Зуландра замыслил новое убийство. Он ждет не дождется, когда тебе всадят нож в спину.
— Не согласен, — возразил Троцеро. — Этот Сильванус — честный молодой человек. Он совсем не похож ни на продажных наглецов Нумедидеса, ни на зачарованного слугу колдуна.
— Нельзя доверять внешности, — ответил на это Просперо. — Яблочко может быть красненьким, да полно червячков.
— Не позволите ли вставить словечко, — в тон ему сказал Публий. — Я знаю его отца. Это честный, весьма достойный горожанин. Надеюсь, он и сейчас здравствует.
— Дети не всегда похожи на отцов, — мрачно упорствовал Просперо.
— Просперо, — остановил его Конан, — мне льстит такая забота о моей безопасности. Но человеку приходится рисковать, особенно на войне. Сколько ты меня ни пугай ножом в спину, но сейчас наша главная угроза — Ульрик. И если ничего не придумать, он покончит сразу с нами со всеми.
В шатре наступила тишина. Конан сидел, глядя в землю. Наконец он сказал:
— План у меня есть — план опасный. Но он не опасней того положения, в котором мы очутились сегодня. Тарантия осталась беззащитной, сумасшедший король играет в бессмертного бога. Отряд отчаянных смельчаков, одетых Драконами, может пройти во дворец…
— Конан! — вскричал Троцеро. — Тебя вдохновили боги! Я сам поведу отряд.
— Нет, друг мой, ты нужен в Пуантене, — возразил Просперо. — Это я…
— Из вас не пойдет никто, — твердо сказал Конан. — После войны с Вилерусом в срединных провинциях пуантенцев не слишком любят.
— Тогда кто же? Паллантид? — спросил Троцеро.
Конан тряхнул своей черной гривой, и взгляд его зажегся жарким огнем.
— Я либо сделаю это, либо погибну, — сказал он. — Отберем опытных солдат, попросим у капитана накидки и шлемы. Сам капитан Сильванус тоже отправится с нами, чтобы нас пропустили в город. Он наш ключ к городским воротам.
Публий предостерегающе поднял руку:
