готовилось слететь слово. Но какое?
Кто-то тронул короля за плечо. Король обернулся.
— А, Кулан! Куда ты запропастился?
Действительно, Кулан в последний час куда-то исчез, если не сказать хуже: как сквозь землю провалился.
— Я обошел холм вокруг. — Кулан показал рукой для убедительности. — На склоне, что глядит в сторону солнца, растет горная рябина, очень старая, но крепкая. Еще там два белых камня, ложбина и трещина в земле.
— Не хочешь ли ты сказать, Кулан, что здесь — то самое место, откуда восемьсот лет назад вылез пуантенец? Ты думаешь, рябины живут столько?
— Здесь особенное место, — как будто не заметив слов короля, продолжал пикт. — Я долго прислушивался и вчера, и утром. Внизу есть вода, а в ней — рыбы.
— Не хочешь ли ты этим сказать, что и среди рыб есть дети Юхиббола Сага и ты можешь с ними говорить?
— Да, — уверенно ответил пикт. — Это может показаться странным, но смотри!
С этими словами Кулан, глядя неподвижными и остекленевшими, но зрячими глазами куда-то в холмы, напряг голосовые связки. Конан не слышал ничего, но разумом понимал: звук есть, только очень тонкий, и ухо не способно его различить. Кулан поднял правую руку. На нее сейчас же, откуда ни возьмись, спустилась и села бабочка с белыми крыльями. Конан не видел, откуда она появилась. Наверно, летела со стороны солнца. Но Кулан не спешил останавливаться, и вот уже другая бабочка, с бледно-желтыми крылышками, пролетая низко над травой, поднялась к пикту и тоже села на руку. А следом третья, четвертая, пятая… Бабочки слетались на зов Кулана, как на благоухающий дивным ароматом цветок. Их было так много и таких разных, что Конану почудилось, будто начался волшебный листопад!
Но вот лицо Кулана приняло обычное свое бесстрастное выражение. Бабочки вспорхнули и рассыпались по лугу, словно и не летели только что, позабыв обо всем, на руку пикта.
— Ты видел, — изрек Кулан. — Это было довольно просто. В самом глубоком подземелье у нас будет проводник. — Он сдул с рукава последнюю бабочку, не желавшую улетать так скоро. — Если магия паков не заглушит мою. Так же я слышу и рыб под землей, а они — меня.
— И сейчас ничто не мешает тебе?
— Нет.
— О, царственный, разреши, я прерву ненадолго твою беседу с юношей. — Сзади подошел Евсевий.
— Говори, — позволил Конан.
— Если ты помнишь, о, царственный, в легенде говорилось о рябине на склоне холма. Здесь я тоже зрю дерево, которое именуют горной рябиной. Ягоды еще только начинают созревать, но этот вид деревьев мне ведом. К тому же там, где произрастает сие растение, если мои глаза меня не обманывают, я вижу ложбинку и два белых камня. Конечно, царственный может справедливо возразить, что ни одно дерево не имеет столь долгого срока жизни, но ведь столь же странно и место, где мы ныне пребываем.
— Бриан! Майлдаф! — взмолился король. «Пожалуй, я понимаю, отчего графиня предпочла немногословного Хорсу», — подумал киммериец.
— Я здесь, король! — Горец подошел вразвалочку. Победа, одержанная с утра над Лириганом, вдохновляла его на великие деяния.
— Слушай, Бриан, не скажешь ли ты нам, знаменито ли чем-нибудь место, где мы сейчас находимся? — спросил Конан.
— А, это? — Горец указал на все тот же холм. — Это холм Белой Девы, иногда она тут появляется. Сам, правду сказать, не видел, а вот мой троюродный брат…
— Понял, — поспешил прервать его Конан. — Когда ты… То есть, когда ее видели в последний раз?
— Месяца два назад, — отозвался Майлдаф, явно разочарованный тем, что ему не дали договорить. — А зачем тебе это место? Мы же условились идти в долину, ведь так?
— Мы не пойдем в долину, — громко возвестил король. — Мы спускаемся здесь. Кто из вас не умеет плавать?
К счастью, таковых не нашлось, однако никто, кроме Кулана и Евсевия, не мог уразуметь, чего вдруг захотел король.
— Мы спускаемся здесь, — попытался объяснить Конан. — Спускаемся под землю, в пещеры. В этих пещерах живут, а может, уже и не живут паки. Так их называют сородичи Бриана. Эти паки низкорослые, желтокожие, у них огромные миндалевидные глаза. Зато они все видят в темноте, метко стреляют из лука, и они обладают какой-то магией. В этом месте есть более-менее безопасный вход. Когда-то, восемьсот лет назад, одного человека спас… спасла из плена паков Белая Дева Горы. Никто из нас ее никогда не видел, но она существует. Вылез он через эту пещеру, которая начинается там, где растет рябина. В пещере есть озеро. Нам придется плыть, а вода в пещерах холодная, я это знаю.
Конан остановился перевести дух. Речь получалась бестолковой, но ничего другого ему в голову не приходило.
— Король, я хочу спросить у тебя, — раздался голос Арминия. — Я не испугаюсь ни желтолицых демонов, ни девиц с крыльями, ни драконов с белыми мордами, о которых говорили в замке. Мы сами дадим по морде этим тварям и зажарим дракона на вертеле. Это необходимо для отечества, я знаю. Но почему туда не идет армия, а идешь ты, король, с горсточкой людей? Разве в Аквилонии не осталось солдат? Что ответишь, король?
— Мы идем не за этим, Арминий, — ответил Конан. — Паки только мешают нам пройти туда, куда мы хотим попасть. Под горой, глубже, сидят жрецы Сета. Их нельзя одолеть войском, потому что они маги. Здесь нужен небольшой отряд из тех, кто умеет воевать один против десяти. Нам не надо убивать дракона. Мы только должны узнать, чем грозят нам горы, а для этого нужно не войско, а… А шпионы, — нашелся Конан. — Ты должен понять меня, Арминий.
— Теперь я понял, король, — склонил голову ветеран. — Тогда, если нам так нужно плыть по этому подземному болоту, почему бы не сделать то, что не раз делали мы, когда переплывали реки? Мы сколачивали маленькие плоты или надували бурдюки и плыли с ними, а наши вещи оставались сухими.
— Арминий, и ты потащишь плоты в пещеру? — насмешливо спросил Умберто.
— Если ты подорвал силы в постельных сражениях, я понесу и твою долю, — пообещал Арминий.
— Мы опять задержимся, царственный, — осторожно вступил Евсевий.
— А тебе не терпится получить в бок стрелу от этой твари? — не спустил и ему Арминий. — Я не обижусь, если они меня продырявят, но утонуть в этой дыре не хочу. Это было бы полной глупостью.
— Арминий прав, — рассудительно молвил Аврелий. — По-моему, подземное озеро начинается в нескольких локтях от входа, и проход там достаточно широк.
— Не проще ли сначала подняться и посмотреть, есть ли там вообще вход? — заговорил наконец Хорса. — Паки могли завалить его не снаружи, а чуть дальше. Кениг, разреши мне проверить это.
— Разумно, — кивнул король. — Лаз там есть, и Кулан знает это, потому что он единственный среди нас колдун, и только что я убедился: это правда. Поэтому сейчас Арминий, Умберто, Майлдаф, Юний, Септимий и Аврелий пойдут делать плоты, раз у нас нет бурдюков. Хорса, я и Кулан пойдем в пещеру. Евсевий и Тэн И останутся при вещах.
— О царственный, — поклонился Евсевий. — Если бы я мог приказывать здесь, я бы не стал подвергать твою драгоценную жизнь опасности прежде времени. Ты еще сможешь явить свою силу и бесстрашие, коими прославлен по всей Хайбории, от Западного океана до Кхитая. Позволь мне или господину Тэн И заменить тебя на этот раз.
Конан хотел было ответить Евсевию так, как он того заслуживал, но при теперешней жизни такое не всегда было возможно. Следовало хранить королевское достоинство, к тому же он сам несколько дней назад высказал непреложный закон выживания для монархов: король не должен быть самодуром, иначе его задушат. И, коль скоро Конан-варвар принял правила этой игры, их следовало хоть иногда выполнять, хотя бы для вида.
— Сказал бы я тебе, чем я прославлен по всей Хайбории, — криво усмехнулся Конан. — Хорошо, —
