Глава З
Черны ночи в Аките. В переулках, на узких улицах и на широких обычно пусто уже к сумеркам. Редкий человек отважится выйти из дому ночью: в последнее время в городе развелось множество диких котов. Они бродят целыми стаями; всегда голодные, злобные, готовые разорвать и собаку, и человека на куски и сожрать. Но днем они куда-то исчезают, и никто, никогда не видел еще котов при свете дня.
Эта акитская ночь была и черна, и безлунна. Лишь несколько звезд тускло мерцали в небе, то угасая совсем, то вспыхивая вдруг ярко, а то стремительно падая вниз. Воздух, который обыкновенно был здесь на удивление чистым и свежим, сейчас казался мутным, затхлым. Пахло мокрой собакой.
На одной из окраинных улиц стоял маленький неприметный дом серого цвета. Говорили, в нем жил когда-то богатый купец, рассылавший свои караваны во многие города. Потом купец исчез. Когда? Куда? Этого никто не знал. Но в городе его больше не видели, и дом стоял пустой. Но пустой ли?
Безлунной ночью во внутреннем дворике дома на каменной скамье сидел огромный старик. Возле его ног стоял искусной работы бронзовый светильник с пальмовым маслом, снизу освещая костистое лицо, отчего оно казалось особенно старым и неприятным. Губы старика шевелились, но слов не было слышно. Внезапно с улицы донесся душераздирающий крик, заглушенный вскоре дикими воплями и отвратительным чавканьем и урчанием. Снова какой-то неосторожный человек попался в лапы бродячим котам — ночным хищникам. По лицу старик пробежала мрачная усмешка. Еще один! Неплохо… Но скучно. Все равно скучно. Для мага, обладающего неизмеримым могуществом, сотворенная банда котов-разбойников всего лишь ученическая шалость, воспоминание о молодости, не более. Зато когда Гром обучит его своим премудростям!.. О, как он тогда развернется. Черный маг, в котором засияет Сила Митры! Такого еще не бывало. Он, Майорк, будет единственным. Что Тот-Амон! Разве могло бы прийти ему в голову такое? Омерру, отец Майорка, недаром говорил: «Знания и умения мало. Должно быть воображение». У Майорка воображение есть, поэтому ему редко бывает скучно. Чего только не натворил он за четыреста лет! Самой первой его проделкой, помнится, была война в Кенме. Веселая война! Люди как обезумели — разбивали друг другу головы дубинами, потом бросались на трупы и грызли их подобно нынешним диким котам, шастающим по улицам Акита. Кончилось все пожаром. Когда Майорку наскучило смотреть эту грызню, он устроил пожар. Кенм горел с рассвета до полудня, всего лишь. Теперь о нем остались только легенды да досужие вымыслы. Особенно веселит Майорка слух о звезде, упавшей с неба и спалившей Кенм. Глупые люди…
А совсем недавняя его выдумка? Вокруг стен Аграпура поселились оборотни. Две луны подряд люди охотились за ними, погибая целыми десятками каждую ночь. Все было бесполезно, пока — маг хихикнул — ему не надоела эта история. Оборотни исчезли, как их и не бывало, правда, уничтожив уже несколько сотен глупых горожан. И никто так и не догадался, что оборотни жили вовсе не за городом, а в самом городе. Люди охотились сами на себя и если им удавалось-таки убить оборотня, они радовались, не подозревая, что на самом деле убивали соседа, который, в свою очередь, днем не знал о том, что ночью обращается в зверя. Неплохо? Еще бы! Да, Майорк был не просто могуществен. Он был талантлив. Все его выдумки отличались таким хитроумием, такой изобретательностью, что порой он завидовал сам себе, не говоря уже о том, что сам собой восхищался и сам себя очень любил…
Склонный к лицедейству, Майорк превратил свои длинные костлявые руки в вороньи крылья и сложил их за спиной. Так ему легче думалось. А подумать было о чем. Кажется, Гром что-то затевает. Подослал к Майорку мальчишку, уродливого кхитайца — зная, что мага так просто не проведешь, все равно подослал. На что он рассчитывает? Что Майорк из любопытства сделает вид, будто поверил мальчишке и оставит его у себя? Тут он не ошибся. Майорку действительно интересно: зачем китаец прикинулся воришкой, которого прогнал Гром? Зачем пришел к магу, умоляя взять его в услужение? Пусть остается пока. Потом он дорого заплатит за обман. И Гром дорого заплатит. Потом… Что он будет делать, когда узнает, во что превратилась его дочь? Рвать на себе волосы? Или скорбно молчать? Но должен же он, хотя бы в душе, восхититься мастерством и изобретательностью мага. Кто еще смог бы придумать такую историю? Создать целый город, в котором люди внешне соответствуют тому, что у них внутри! Битком набить этот город хорошими людьми, кормить их, поить совершенно бесплатно… Разве после такого благодеяния можно сказать, что Майорк злой? Да, потом, когда он будет обучаться Силе Митры, он высосет из этих людей их энергию, но ведь они не погибнут. Пойдут себе своей дорогой куда захотят, а в город придут новые. В конце концов Майорк напитается так, что весь мир будет в его руках. Правда, придется немного подождать. Ничего, он подождет. Зато весь мир… Весь мир!
Майорк встал, расправил крылья, озираясь победно.
— Весь мир будет мой! — каркнул он во весь голос. — Мой! Мой!
Конан развалился на кровати и зевал. Ему очень хотелось спать, он устал от болтовни и размяк от выпитого вина, но сон не приходил. В голове то и дело вертелся рассказ Иену.
Не то чтобы киммериец был особенно поражен, но удивлен и раздосадован несомненно. Да, интересные штуки происходят в этом городишке. Это кто же такое придумал — люди, входящие в Вешан, меняют свой облик! И не просто меняют, а становятся точно такими, как их души. В ушах варвара и сейчас звенел голос Иену, его сбивчивый, взволнованный рассказ. «Я женщина…» Кром! Какой же ублюдок это выдумал? Девчонка не успела войти в город, как стала парнем.
«Понимаешь, Конан, каждый, кто сюда попадает, начинает в точности соответствовать своей душе. Если ты отважная женщина — ты станешь здесь мужчиной. Если ты мужчина, но душа у тебя нежная и добрая, ты обратишься в женщину». «Так вот почему женщины шарахались от меня как от бешеного пса! Кром!» — захохотал варвар. Он и сейчас, вспомнив красавиц, отскакивающих от него с отвращением на лице, ухмыльнулся. Неплохое приключеньице! Знала бы Карела, Рыжий Ястреб, как Конан приставал к мужчинам!
Глаза киммерийца слипались. Он широко зевнул и, не думая больше ни о чем, провалился в глубокий сон. Ему снился Иену. Вернее, не Иену, а юная девушка с зелеными бархатистыми глазами. Она протягивала к варвару тонкие руки и нежными пальчиками прикасалась к шрамам на его лице, проводила по губам, по волосам… Конан даже застонал во сне от наслаждения. Но девушка вдруг отпрянула от него, фигура ее заколебалась в воздухе и растворилась. Перед киммерийцем вновь сидел изящный юноша Иену и, краснея и волнуясь, вновь рассказывал свою грустную историю.
— Меня зовут Иена Фран Вив. По-аквилонски это значит «рожденная для жизни»…
— Я не хуже тебя знаю аквилонский, — мрачно буркнул варвар.
— Когда мне было пять лет, мои родители отправились в Шадизар. Отец посадил меня на лошадь перед собой… Я помню его руки, его запах — мне было так хорошо… Потом отец куда-то исчез, оставив меня и мать с караваном недалеко от стен Шадизара. Ночью на нас напали. Я не знаю, кто. Помню только крики, звон клинков, и вдруг — рыдания моей бедной матери… В темноте я ничего не видела, только по звукам можно было догадаться, что происходит. Я плакала, потом кто-то схватил меня на руки. Этот отвратительный запах я слышу и сейчас — запах пота и крови… Что было дальше? Память моя сохранила лишь моего хозяина — тучного грязного купца — он купил меня на базаре… Где? Не знаю. Потом купец продал меня Амиру, меняле на городской площади Султанапура…
— Кром! — покачал головой Конан. — А твоя мать?
— Я не видела ее с тех пор… Когда мне было уже шестнадцать лет, мой отец нашел меня. Мы снова стали жить в Тарантии. Это было самое счастливое время в моей жизни! Но однажды — семь луп назад — на улице ко мне подошел человек. Я не могу вспомнить его лица… Порой мне кажется, что у него не было лица вовсе… Он сказал, что моему отцу грозит опасность, что я должна немедля отправиться в Кутхемес и там найти Сердце Аримана. Только этот камень может спасти отца.
— Сердце Аримана? — Конан поперхнулся глотком вина. — Клянусь Кромом, сам Сет заметил тебя, малышка! Сердце Аримана!
— И я пошла. Но по дороге из Замбулы в Кутхемес я увидела на равнине всадников. Они смеялись и кололи саблями какую-то бедную женщину. Я достала свой меч и поскакала туда. И вдруг всадники исчезли, и женщина тоже. Из холмов выскочили отвратительные твари… О, Митра, я испугалась… Их было так много! Они протягивали ко мне лапы, урчали, лязгали зубами… А запах! Я потеряла голову и пришпорила коня. Так я оказалась у стен Вейшана.
— Ты вошла в город и превратилась в парня?
