кружек, взрывы гулкого раскатистого хохота, смачные шлепки и визги девиц были для этого заведения привычной музыкой.
В отличие от «Слез бедняжки Манхи» здесь не играли на цитре приятные и приличные мелодии – тощий лысый старик выдувал из длинной и узкой деревянной трубки гнуснейшие звуки, способные довести до умопомрачения даже благонравных жрецов мерселе Аххада. Но нервы посетителей «Маленькой плутовки» ничто не могло потревожить. Они и не слышали никакой дудки. Они вообще, кроме себя, никого не слышали. Стараясь перекричать друг друга, они поднимали такой гвалт, что случайный прохожий незамедлительно решал, что тут происходят богопротивные действа, и торопился поскорее пройти сие странное место.
Привыкший давно и ко всему Кумбар невозмутимо вошел в грязный зал, пропитанный запахами пота, пива, дешевого кислого вина и благовоний, которыми пользовались исключительно здешние потасканные девицы и которые, по убеждению старого солдата, можно было вдохнуть только один раз – а потом спокойно умереть; узрев в затемненном углу здоровую фигуру варвара, он направился к нему, прилагая неимоверные усилия, чтобы идти медленно, а не бежать подобно загнанному псу.
– Кром! – удивленно поднял брови Конан, – А тебе что здесь надо?
Нельзя сказать, чтобы киммериец был ему рад – с горечью подумал Кумбар, но виду не показал, а улыбнулся как мог приветливее и срывающимся голосом молвил:
– Здесь так душно, Конан… Не прогуляться ли нам по улице?
– Ха! – хрипло гаркнул сосед киммерийца – высокий широкоплечий парень с круглым лицом, покрытым недавними шрамами. – К нам пожаловал сам Кумбар! Встаньте, собаки, и поклонитесь!
Громовой хохот заставил сайгада поежиться. Прежде он пребывал в счастливой уверенности, что является истинным героем Аграпура и, возможно, всего Турана, а следовательно, и кумиром войска. Теперь волей случая выяснялось, что низы вовсе не признавали его за такового. Новость была печальная, но в данный момент Кумбара больше волновало все же нечто другое.
– Тихо!
Негромкий рык варвара без труда перекрыл гогот солдата. Все мгновенно умолкли, с неудовольствием посмотрели на Кумбара. Тот терпеливо стоял у самого плеча киммерийца, ожидая его решения.
– Кром! Если ты опять с тем делом…
– Не совсем… Не совсем, Конан. Эрлик свидетель…
– К Нергалу Эрлика! Пошли.
Конан встал, неверными шагами направился к дверям. По дороге он успел недвусмысленно ущипнуть за широкий зад разодетую девицу средних лет, отчего та едва не задохнулась от счастья и с завистью поглядела на более удачливого, по ее мнению, Кумбара – ведь он завладел варваром первый. Кумбар ответил ей таким же яростным взглядом – опасаясь, как бы она не перехватила у него Конана, – потом уставился в широкую спину впереди него, про себя умоляя богов сейчас же убить эту девицу и обещая за это внести пожертвования во все аграпурские храмы; видя, что варвар и не думает останавливаться, он с облегчением выскочил за ним на улицу, все же не удержавшись и сильно хлопнув дверью этого мерзкого кабака.
– Ну? – сурово вопросил его Конан, поворачиваясь и с высоты своего огромного роста скептически взирая на старого солдата.
– Убийство… – выдохнул сайгад, наконец позволив себе расслабиться и по обыкновению выпучить глаза.
– Кром… Где?
– Да во дворце же, Конан… Во дворце… Только теперь ублюдок всадил кинжал в грудь той хорошенькой девочки, Хализы… Помнишь ее? Хотя… Откуда ты можешь ее помнить…
– Не суетись.
Киммериец скривил губы и мрачно посмотрел в ночное небо, на котором грустно посверкивало несколько маленьких звезд. Он с трудом соображал сейчас, кто такая Хализа и о чем, собственно, толкует Кумбар.
– А что жирный? – наконец подал он голос, вновь опуская глаза на сайгада.
Он тут ни при чем, – отмахнулся Кумбар. – Он после подвала как ошалел – спит и ест, ест и спит…
– Я же говорил тебе, сайгад, – медленно произнес Конан, в упор глядя в крошечные, тускло сверкающие в ночной темноте глазки старого солдата – родные сестры нынешних звезд, – как только жирный выйдет из темницы – я оставляю эту историю. Ты сам просил меня об этом.
– А теперь прошу о другом… – заторопился Кумбар.
– А утром попросишь о третьем… – перебил варвар и широко зевнул. – Нет, сайгад. С меня хватит и службы на твоего Илдиза… А во дворец… Когда-нибудь я буду жить во дворце, но не как охранник…
Он тихо засмеялся, и смех его был похож на раскаты грома где-то вдали, за горами Ильбарс. По телу Кумбара волнами побежали мурашки: последняя надежда ускользала от него. Один Мишрак способен был распутать это дело, но ждать Мишрака сайгад не имел ни времени, ни желания – такого поражения владыка не простит ему. Кумбар рассчитывал на Конана – с его поразительным чутьем (как он догадался, что евнух не убивал Алму?) он мог бы спасти честь сайгада. Он явно не стремился вновь оказаться во дворце, вновь помогать вконец растерявшемуся и запутавшемуся старому солдату… Да, Кумбар уже и думать боялся о том, чтобы сохранить свое место при повелителе; остается спасать честь, а больше ничего у него не осталось…
– Прошу тебя… – забормотал он, стесняясь смотреть на Конана. – Помоги… В последний раз… Ты сумеешь, я знаю… Эрликом заклинаю тебя, помоги…
– Тьфу… – с досадой передернул плечами варвар. – Да с чего ты взял, что я смогу найти убийцу?
– Тиш-ше… – в отчаянии зашипел сайгад. – Никто не должен знать об этом…
Лоб его взмок; он резко поднял полу куртки и вытерся, лихорадочно соображая при этом, как же можно уговорить киммерийца.
