— Это я знаю. Дальше!
— Он продал их. Может быть, ты будешь удивлен, но одну овцу он продал как раз этому господину, который приходил ко мне нынешним утром, незадолго до тебя.
— Ты знаешь его имя?
— Деб Абдаррах. Многим он известен больше как Красивый Зюк. Свилио рассказывал мне о нем еще в ту пору, когда был здоров и весел.
— А вторую? Кому он продал вторую овцу?
— Некому мерзкому старикашке. Сие случилось через три луны после того, как господин Деб купил первую. Ах, как сокрушался он, стоя на том же месте, где ты сейчас сидишь. Как сокрушался! Если б тогда, давно, у него оказалось достаточно денег, обе овцы были б его! Но Свилио не захотел уступить… Так что вторая овечка ушла к старому ублюдку Тино…
— Что? — варвар приподнялся, — Вторую он продал Тино?
— Ну да, — пожал плечами толстяк. — А тебе знаком и этот проныра?
— Значит, одна овца у Красивого Зюка, а вторая у Тино? — Конан не считал нужным отвечать Чинфо на его вопросы.
— Да… — Хозяин нервно оглянулся. — Не гневайся, сильный тигр, но мне пора вниз. За слугами не доглядишь — без штанов останешься…
Он тяжело поднялся, подошел к топчану Свилио и поправил его тряпки; затем направился к двери, аккуратно обойдя сидящего на полу в задумчивости киммерийца.
— Э-э-э-э…
— Что еще? — рыкнул Конан, недовольный тем, что Чинфо прервал его размышления о будущем.
— Я хочу помочь тебе, мой суровый гость… Они в порту.
— Кто?
— Тино и Красивый Зюк. По правде говоря, эти двое тогда здорово надули моего брата, и я был бы рад, если б ты пощипал их…
— А вот это я могу тебе обещать! — фыркнул Конан.
Вскочив, он подмигнул несчастному Свилио, кинул хозяину золотой из мешочка Веселого Габлио, по достоинству оценив его откровенность, и пошел к выходу.
— Найди старый галеон! — крикнул ему вслед Чинфо. — У него вся правая сторона в дырах! Они там!
Торжествующая ухмылка на губах Конана была ему ответом. Сейчас он получил еще одно подтверждение волшебного дара талисмана — теперь оставалось только добраться до порта, отыскать старый галеон и разогнать всю шайку, предварительно отобрав у Тино и Красивого Зюка золотых овец.
Киммериец в несколько прыжков слетел с лестницы, быстрым шагом вошел в зал. И тут ухмылка сошла с его губ: ни за столом, ни в зале вообще Висканьо не было.
Глава седьмая
— Хей, криволапый! — разъяренный варвар ухватил за плечо слугу и встряхнул. — Где рыжий?
— Он ушел, господин… — пролепетал парень, моргая белесыми ресницами. — К нему подсели двое, потолковали с ним о чем-то, потом забрали его с собой…
— Прах и пепел! Что значит «забрали»? Унесли как мешок с ослиным дерьмом?
— Нет… Он сам пошел… Но он боялся, господин… Я видел, что он боялся.
— Эти двое… Какие они, ты запомнил?
— О! — Кривоногий широко раздвинул руки, показывая мощь уволокших талисман бандитов. — И еще, господин… Они одинаковые…
— Что значит — одинаковые?
— Ну, как твой большой палец на правой руке и твой большой палец на левой руке.
— Близнецы?
— Ну, — согласно кивнул слуга, преданно глядя на киммерийца.
— Тьфу! — Конан зло сплюнул на пол. — А что ж ты меня не позвал, олух?
— Откуда мне знать…
И в самом деле — откуда ему было знать, что рыжего увели парни Красивого Зюка, которые всего несколько дней назад привязали его к доске и пустили в плавание по Хорогу… Что они хотят сделать с ним на сей раз? Задушить? Зарезать? Варвар почувствовал, как холодный пот выступает на его спине: какие слова он скажет Кармио Газа в ответ на вопрос: «Где мой сын?» И наверняка тот еще прибавит «добрый друг»… А добрый друг кинул мальчишку в трактире одного и спокойно отправился трепаться с искалеченным в боях Свилио!..
Конан отпустил кривоногого и пошел в выходу. Нергал с ними, с овцами… Надо найти Висканьо до того, как Гана и Мисаил переведут его из мира живых в сумрак Серых Равнин…
Старый галеон стоял восемнадцатым, последним, в ряду таких же развалин, пришвартованных в самом конце порта. Но Конан узнал его не по примете, указанной Чинфо — дырявые бока были у каждого судна в этой стороне, — а по буланой кобыле Веселого Габлио. Волшебный дар талисмана и тут помог им: не уведи Гана и Мисаил у них лошадь, и варвару сейчас пришлось бы обыскивать все восемнадцать галеонов в поисках Висканьо…
Здесь не было людей; один только седовласый сторож дремал, греясь в солнечных лучах и водрузив кривую, сплошь проржавевшую саблю на перевернутой вверх дном лодке. Киммериец разбудил его сильным тычком в бок, надеясь узнать, не видел ли он тут рыжего парня, но, и открыв глаза, престарелый глухарь лишь ощерил в улыбке беззубые десны да постучал себя в грудь сухоньким кулачком — что он хотел этим показать, Конан не понял. Зато понял, что сторож ничего не слышит и, кажется, ничего не видит, а потому дальнейшие расспросы представились ему делом бесполезным.
Легко было догадаться, что Гана и Мисаил находились там же, где и их хозяин, то есть на галеоне, — из этого следовало, что туда же они приволокли и Виви. Сбрасывая сапоги и засовывая их под лодку вместе с одеждой, варвар угрюмо поглядывал в сторону дырявого суденышка: ярость, закипавшая в нем сейчас так медленно, как он того хотел сам, горячила кровь и будоражила мозг. Он понял уже, что Красивый Зюк не выпускал их из виду с того самого момента, как перед ними открылись ворота Кармио Газа. Скорее всего, бандит даже не стал посещать купца, резонно полагая, что пастушкой завладел либо талисман, либо его спутник. Потому-то он и выкрал рыжего из «Искалеченного в боях Свилио»: если пастушка у него, он отберет ее, если же нет — с его помощью он отберет ее у Конана. Все мотивы Красивого Зюка для киммерийца, прошедшего отличную школу в Шадизаре, где плут крал у вора, а вор у пройдохи, были вполне ясны, но от этого его желание насадить противника на меч вовсе не уменьшалось — напротив. Твердые губы его кривились в злобной ухмылке, а мышцы на руках напрягались сами собой, словно Деб Абдаррах уже тянулся к его мешку за пастушкой… И прыгая в холодные воды моря Запада с крепко зажатым в правой руке мечом, на рукояти коего висел его мешок с драгоценной пастушкой, Конан не погасил бушевавший в груди огонь, такой привычный, питающий жизнь и силу, обжигающий душу, истинно варварский…
Как кошке не стоит труда вскарабкаться на любое дерево, так сыну сурового Крома залезть по дырам и щелям на старый галеон было делом нескольких вздохов. Его массивное тело перевалилось за борт легко и мягко; едва расслышав голоса, в долю мгновения он оказался у огромной квадратной крышки, что была обита железными полосами и вела в трюм. Слава Митре, крышка оказалась не новее, чем само судно, — сквозь ее щели Конан отлично видел все происходившее внизу, а посмотреть там было на что.
Распластавшись на шершавых досках, киммериец с любопытством оглядел галеон. Как видно, его давно переделали в нечто похожее на дом: трюм представлял собою обычную комнату, надо сказать, довольно прилично отделанную, с хорошей мебелью и ярким освещением. Красивый Зюк сидел за столом в центре, и его варвар рассматривал особенно внимательно. Действительно, лицо шемита отличалось приятными, хотя и жестковатыми чертами, белизной и свежестью. Короткий черный волос густо покрывал
