Конан сбегал за Эйнаром, владевшим магией Равновесия, как и полагается всем Духам Природы. Броллайхэн, стараясь не смотреть на стены и кровать, бросил краткий взгляд на рисунок, однако отказался что либо объяснять – нарочно магии Эйнар не учился, его умения были изначальными, врожденными. Потом позеленевший от мерзкой вони броллайхэн отбыл обратно, в гостиную комнату.
Спустя два квадранса королевские гвардейцы привезли месьора Аделарда – вздорного низенького старикашку со взглядом безумца и клочковатой седой бороденкой. На его прожженную во многих местах синюю мантию, украшенную таинственными символами и высокий колпак со звездочкой на верхушке смотреть без смеха было невозможно – никакой уважающий себя маг не таскает столь дурацкое облачение, предпочитая одеяния соответствующих магических конклавов или обычную одежду.
– Прокляну! – тоненько завизжал Аделард едва завидев господина Охранителя. Ночные стражи, не сговариваясь, поморщились: голос алхимика напоминал скрип давно проржавевших дверных петель. – До тысячного колена прокляну тебя и весь твой род! Проклятые головорезы оторвали меня от важнейшего опыта, результатов которого ожидает сам светлейший герцог! Да я…
Тут Аделард осекся, увидев то, что находилось в комнате. Вперед вышел Гвай, решив, что следует немедленно предотвратить назревающий скандал – Атрог уже набрал в легкие воздуха, чтобы дать шумливому алхимику достойную отповедь.
– Месьор Аделард, это я позвал тебя, – вежливо сказал Гвайнард, отлично зная, что алхимик кое-чем обязан Ночной Страже, блестяще разрешившей загадку «Короля крыс», виновником появления которого был как раз полоумный старикан, не столь давно недоглядевший за своей коллекцией артефактов и вызвавший к жизни странное существо, поселившееся в катакомбах под герцогским замком. – Мы опасаемся, что столкнулись с опаснейшей черной магией. Видимо, в этом доме был совершен чудовищный обряд поклонения Тьме с человеческим жертвоприношением… Нам необходим твой мудрый совет. Что это такое?
И Гвайнард эпическим жестом указал на изображенное углем непотребство.
Алхимик надулся, будто гусак – любил лесть и громкие слова. Аделарду всегда хотелось прослыть великим борцом с Тьмой, но пока никак не получалось, ибо всех порождений означенной Тьмы в Райдоре с успехом изводили охотники на монстров под водительством Гвайнарда.
– Давайте взглянем, – высокомерно проговорил алхимик и нагнулся над рисунком. Долго изучал, беззвучно шевелил губами, бормотал непонятные словеса – короче говоря, набивал себе цену. Наконец Аделард поднял взгляд на Гвая, показно игнорируя месьора Атрога, наблюдавшего за «придворным магом» с откровенной брезгливостью.
– Ничего не понимаю, – пожал плечами старик. – Бред, бессмыслица. Пентаграмма – это всем известный символ, используемый в темной магии. Символы означают все что угодно – знаки планет, звезд, обозначения государств Заката, принятые в тайнописи, несколько аквилонских букв не складывающиеся в слова… Данное изображение ровным счетом ничего не означает.
– Неужели? – озадачился Гвай. – Но как же так?..
– Человек рисовавший это, совершенно не разбирается в колдовстве, – уверенно сказал алхимик. – Неосмысленный набор символов, большинство из которых вообще не имеет отношения к магическому искусству. Если бы автору рисунка требовалось вызвать из Черной Бездны демона, совершив при этом кровавое приношение, то лучи звезды должны быть расположены по другому – вершина, на которой должен быть начертан знак «алеф» обязана смотреть на Полночь, а кроме того…
– Все понятно, – сквозь зубы процедил Атрог, перебивая. – Избавь нас от лекций по некромантии. Можешь быть свободен.
Алхимик метнул на господина Охранителя такой взгляд, что им можно было прожечь лист стали, пошевелил кустистыми бровями, раскланялся с Гвайнардом и отбыл домой, в свой провонявший серой и купоросом флигель, пристроенный к замку герцога.
– Похоже, нас действительно попытались сбить с толку, – заключил Атрог. – Убийца знал, что когда найдут тело, стража обязательно обратит внимание на рисунок под ковром и начнет подозревать какого- нибудь мага. Но поскольку в Райдоре маг всего один, и тот умалишенный, мы делаем вполне естественный вывод – колдовство тут не при чем. По счастью дознанием занялись не туповатые бездельники из здешней кордегардии,
– Ищите женщину… – задумчиво сказал Конан, прервав затянувшуюся паузу. – Месьор Барг не был одет, надеюсь это вы заметили? Только исподнее, нижние штаны. Ночная рубаха снята. Вино, ужин в постели… Если он не страдал предосудительными пристрастиями, то вывод один – к Баргу приходила женщина. Или все-таки мужчина?
– У нас в Райдоре такой вид сожительства запрещен, – напомнил Атрог. – Здесь вам не распутная Стигия. Давайте осмотрим подушки. Есть! У месьора Барга волосы короткие и светлые, а вот на второй подушке…
Господин Охранитель спокойствия короны двумя пальцами поднял с окровавленной подушки длинный темный волос. Несомненно, женский.
– Конан, бросай ремесло охотника на чудовищ и иди на службу ко мне в управу, – усмехнулся Атрог. – Жалованием не обижу. Впрочем, это изначально было почти очевидно – в гостях у Барга была женщина.
Киммериец промолчал.
– Женщина… – с сомнением покачал головой Гвай. – Не верю я, что женщина способна на такое.
– А друг мой, любое человеческое существо способно на многое, очень многое, уж поверьте старику, – просипел месьор Патарен и обратился к Атрогу: – Ваша милость, мне кажется, что следует незамедлительно допросить всех знакомых Барга, не исключая и господина Эвервульфа. Может быть, убитый кому-то рассказывал о своей сердечной привязанности, возможно, соседи видели, как в дом приходит некая… э… прекрасная незнакомка?
– Незнакомка, у которой на руках есть когти-лезвия длиной в половину локтя? – вздернул бровь Атрог. – Отлично, так и поступим.
Разговор с купцом ничего не дал – Эвервульф заявил, что его племянник был человеком благочинным и посторонних девиц в дом не водил, а постоянной сердечной привязанности у него не было. Допрос, учиненный соседям купца, живших в близлежащих домах тоже не дал результатов – покойного Барга считали тихим и застенчивым человеком, которого никак нельзя было назвать волокитой. Одно время он «дружил» с дочерью лавочника Атаульфа с соседней улицы, но она два года назад вышла замуж за гуртовщика и теперь живет в Чарнине.
– Все это весьма странно, – недовольным тоном сказал Атрог, барабаня пальцами по столу. – Так или иначе я распоряжусь, чтобы стража проверила, действительно ли дочурка этого Атаульфа находилась в Чарнине минувшей ночью – придется в столицу провинции гонца посылать. Вот интересно, а куда Хольм запропастился? Неужели так сложно было проверить кордегардию полуночных кварталов? Уже целых полтора колокола копается! Можно подумать, что у нас не провинциальный городок, который можно пройти пешком из конца в конец за два квадранса, а огромная столица великого королевства вроде Аквилонии!
Однако, сотник был легок на помине: пожилой служака с грохотом вломился в дом. Глаза у Хольма были совершенно шалые.
– Что такое? – подался вперед Атрог, мигом почуяв неладное.
– Еще один труп, ваша милость, – единым духом выпалил сотник. – То же самое… В веселом заведении госпожи Альдерры!
– Любопытно… Крайне любопытно! – пробормотал месьор Охранитель, в чьем взгляде появился азартный блеск. – Месьор Гвайнард, ты со своими друзьями не откажешься меня сопровождать? Кажется, мы взяли след, причем настолько отчетливый, что добыча окажется загнанной не позже заката солнца!
Сейчас Конан был склонен поверить словам Атрога. След и впрямь был четким!
Единственное дозволенное герцогской властью ночное увеселительное заведение, носившее легкомысленное название «Синяя розочка», располагалось в большом двухэтажном доме, окрашенном в
