Низкие, тяжелые облака скрывали луну и звезды, воздух был тих.
Что же разбудило его?
Тут далеко внизу, на тропе, сверкнула крошечная рыжая искорка. Приглядевшись, он заметил еще несколько подобных вспышек и понял, что это горящие вдалеке факелы. До них было еще несколько поворотов тропы, возможно около часа ходьбы, но они неуклонно приближались.
Конан привстал и потряс за плечо Тэйли.
- Что?
- Непрошеные гости подходят. Смотри.
Он услышал, как сзади зашевелились другие беглецы, разбуженные его тихим обращением к Тэйли, а возможно, неким природным чувством опасности, что пробудило самого киммерийца.
К ним подошел Панхр:
- Они или слишком отважны, или слишком глупы - пробираться ночью в этих горах. Тропа очень опасна.
Тро подошла к краю их лежбища и уставилась в темноту. Какое-то время спустя она вернулась.
- Слишком далеко, чтобы сказать наверняка. По меньшей мере пятнадцать пеших. Может, и больше.
- Похоже, в твой капкан попало меньшинство, - заметил Панхр.
- Хотелось, чтобы побольше.
- Что теперь? - спросила Тэйли.
- Мы ждем.
- Может, посчастливится и они пройдут мимо, не заметив нас, - сказала Морья.
- Тогда мы сможем вернуться тем же путем и похитить их лошадей, добавил ее брат.
- Нет, - сказал Разери. - Мы выбрали это место для битвы. Нам бы лучше обнаружить себя, а, Конан?
Киммериец был того же мнения.
- Взобраться сюда в темноте практически невозможно, так что им придется дожидаться рассвета. Между тем, когда они приблизятся, мы сможем обрушить на них еще один каменный ливень.
На площадке валялись обломки скалы, но большинство из них были или слишком малы, или слишком велики; тем неменее каждому хватило по несколько глыб размером от кулака до головы. Стараясь двигаться как можно тише, они собирали камни.
- Когда я скомандую, начинайте как можно быстрее метать свои булыжники. Если не увидите ничего другого, цельтесь в факелы. Приберегите по несколько камней до рассвета.
Конан держал в правой руке обломок чуть больше своего кулака, в другой был наготове камень поменьше. Если повезет, они размозжат несколько черепов или хотя бы сбросят с тропы троих-четверых преследователей. Им на руку любой урон в стане врага.
Они наблюдали, как противник взбирается выше и выше. Конан понимал: что бы ни произошло, это не должно затянуться. Ведь у них очень мало еды и почти нет воды, а долгая осада быстро истощит и то и другое. Все должно быть кончено за день, самое большее - за два.
Тем или иным образом.
Глава двадцать четвертая
Факельщик, карабкающийся прямо перед Дэйком, хрюкнул и внезапно повалился с тропы головой вперед. С воплем он полетел вниз по склону. Факел его догорал на тропе. Что это?..
Тут же Дэйк сообразил, что доносящиеся до него тяжелые удары и глухие шлепки рождает нечто падающее сверху и скатывающееся вниз. Нечто тяжелое, к примеру камни.
- Они над нами! - завопил Дэйк. - Всем укрыться!
Увы, легче скомандовать, чем найти здесь хоть какое-то укрытие. Гора круто вздымалась вверх, и ничего здесь небыло, кроме пыли и голых скал. С другой стороны тропы склон был еще круче, и прыжок туда грозил неминуемым падением, серьезными увечьями или смертью.
За спиной Дэйка раздалось проклятие солдата, которому камень угодил в ногу. В свете оставшихся факелов колдун увидел белеющую кость вдребезги разбитой конечности.
Те, кто нес эти факелы, должно быть, сообразили, что источники света делают их еще более уязвимыми мишенями, ибо горящие головни немедленно упали на тропу или полетели в стороны; ко всеобщему замешательству прибавилась кромешная тьма.
- Идиот! - взвизгнул Кэйпья, отталкивая человека, что повернулся бежать и налетел прямо на купца. - Я высеку тебя, четвертую, я тебя... ап!
Прочие кары, что готов был обрушить купец на голову несчастного, остались в тайне, ибо камень величиной по меньшей мере с голову Кэйпьи шмякнулся как раз на эту часть его тела. Череп раскололся, будто яйцо под ударом кулака.
Источнику грядущего богатства Дэйка этого хватило вполне.
- Прокляни вас Сэт! - завопил в темноту Дэйк.
Он сунул руку в поясную суму и вытащил свою Бутылку Молний.
- Закройте глаза!
И тут же Дэйк произнес два из трех слов магической формулы и откупорил бутыль. Изо всех сил он швырнул ее прямо вверх, затем выкрикнул слово, завершающее заклинание.
Конан глядел, как несколько факелов падают вниз по склону. Он был весьма доволен первой атакой. Несомненно, камень вполне подходящее оружие, когда правильно им пользуешься. На таком расстоянии он получше меча...
Среди доносящихся снизу воплей раненых и охваченных паникой людей он расслышал знакомый голос.
- Закройте глаза! - вот как звучал этот слабый крик.
Разве это не Дэйк? И разве Панхр, Тро и Саб не говорили что-то о слепящем заклятии?
Конан едва успел отвернуться и закрыть глаза, как невероятно яркий свет опалил его даже сквозь сомкнутые веки. И отраженного от стены света этого хватило, чтобы все побелело и пятна заплясали перед сомкнутым взором киммерийца.
Белая вспышка пропала так же быстро, как появилась, и когда Конан открыл глаза, он вполне мог различать окружающие предметы, хотя пятна все еще мелькали перед ним.
Остальным повезло меньше.
- Во имя Зеленой Богини, я ничего не вижу! - выкрикнул Фосулл.
- И я! - послышался голос Разери.
Почти все остальные также были ослеплены: кто-то не услышал предупреждения, другие услышали, но не сразу поняли, в чем дело. Лишь четырехрукий видел так же, как и Конан, потому что двумя из своих ладоней закрыл глаза.
Конан швырнул еще один камень, Саб тоже, а потом они поспешили убедиться в том, что никто из их товарищей не движется к краю пропасти, рискуя переступить роковую черту.
- Стойте на месте, - приказал Конан. - Мы с Сабом отведем вас от края.
Дэйк осознал, что каменный дождь прекратился. И когда последняя пара камней прокатилась на изрядном от него расстоянии, он также осознал, что молния его таки ослепила беглецов. Это лишь временная потеря зрения, дело минут, и скорей всего ему не хватит времени, чтобы собрать своих воинов и погнать их на приступ. Даже если бы он знал, куда их гнать, похоже, не просто будет взобраться туда и схватить его невольников. Во всяком случае в темноте.
Кто-то подполз к нему.
- Дэйк?
Крэг. Какие бы боги ни благоволили этому дураку, он, кажется, все еще не лишился их опеки.
