Конан плашмя опустил лезвие на голову жреца, и тот повалился, будто жертвенный бык.
— Заберите его с собой, — крикнул Конан остальным. — И ни звука, если дорога жизнь!
Люди поторопились повиноваться, таща жреца за его мантию и отступая, пока все они не скрылись во мраке.
Голос Волволикуса крепчал, послышался скрежет. У Конана на затылке зашевелились волосы, когда вся огромная масса металла в ящиках и мешках сотряслась, а затем начала подниматься. Через несколько минут груз уже оторвался от земли на человеческий рост и парил в воздухе вопреки всякому пониманию. Сундуки и мешки медленно двигались, выстраиваясь, будто рыбный косяк, в длинную конструкцию с ровными гранями, заостренную с одной стороны и плоскую с другой. Выглядит, сообразил Конан, точно как стигийский обелиск.
Он резко обернулся на звук, донесшийся из окружающей темноты. Вновь принялась стенать женщина, но крик сменился отталкивающим кудахтаньем, а потом резко оборвался. Послышался резкий мужской вопль, но, казалось, он донесся с огромного расстояния.
— Что там происходит? — воскликнул Конан, его обычно стальные нервы уже и так были натянуты до предела колдовством мага.
— Конан! Давай скорее сюда!
Он снова дернулся и обнаружил одного из охранявших ворота стоящим у подножия лестницы. При виде груды сундуков, движущейся на него, глаза его расширились, но он взял себя в руки и повернулся к своему главарю.
— Что случилось? — спросил киммериец.
— Давай же! Давай быстрей!
Бормоча проклятья, Конан вслед за разбойником взлетел по лестнице. Добежав до ворот, они остановились. Оставшийся там разбойник стоял в тени. Он махнул Конану, затем показал наверх:
— Вон там, Конан.
Отойдя в тень, Конан посмотрел в указанном направлении. Сначала он ничего не увидел. Но потом солнце вспыхнуло на острие шлема за парапетом плоской крыши на расстоянии четырех десятков шагов.
— И там! — сказал, показывая, тот, что позвал его. На другой крыше Конан увидел верхушку лука между двумя большими декоративными урнами, полными ярких цветов.
— Сет побери! — рявкнул киммериец. — Загобал нас учуял. Это засада!
Как это могло случиться? Предали их или просто перехитрили? Не важно. Конан из Киммерии был не из тех, кто пускается в бесполезные раздумья. Они обнаружены, значит, придется пробивать себе дорогу. Движение сзади заставило его обернуться.
— Все готово, атаман! — сообщил Ауда. Прямо за ним стояли Волволикус и Лейла.
— У нас тут небольшие изменения в плане, — сказал Конан.
Лейла взглянула на него с иронической улыбкой:
— Что я тебе говорила о планах?
— Успокойся, дочка, — сказал Волволикус. — Что случилось?
— Лучники на крышах. Твое заклинание сработало?
Чародей указал назад. Медленно и величаво гигантская стрела выплывала из прохода в крипту. Конан согнал с себя охватившую его оторопь.
— Мы должны были спокойно пройти к лошадям, а затем ускакать, воспользовавшись паникой, что охватит эту толпу, когда сокровища вылетят из храма. Так замышлялось. Вместо этого нам придется подождать, пока появятся сокровища. Мы проберемся под ними и сбежим в сумятице.
— Будет рискованно скакать через потерявшую голову толпу, атаман, — сказал Ауда.
— Лучше, чем получить по дюжине стрел тотчас, как мы сделаем шаг отсюда, — возразил Конан. — А лучникам нелегко будет отыскать мишень во всеобщей круговерти.
— Будем надеяться, что остальным повезло больше, — сказала Лейла.
— Они отличные парни, — признал Конан. — Давайте позаботимся о собственной шкуре и доверим им их дела.
— Что это там? — крикнул Ауда.
Где-то за площадью в небо поднимался столб белого дыма. Вскоре появились и языки пламени. Народ на площади заволновался. Тревожный ропот пронесся по толпе. На крышах несколько стрелков встали посмотреть, но тотчас скрылись, одернутые своими товарищами.
— Я не знаю, — сказал Конан. — Но мы можем воспользоваться этим. — Он обернулся и увидел, что обелиск уже над ними. — Пригнитесь и будьте готовы бежать!
Они прижались к полу, а над ними в ворота бесшумно скользнула причудливая масса. Конан заскрежетал зубами, борясь со страхом, охватившим его при мысли, какой огромный вес движется над ними столь неестественным образом. Основание вышло наружу, и обелиск завис над ступенями храма.
— Пошли! — крикнул Конан.
Они двинулись вслед за этой штуковиной, а когда та начала подниматься, со всех ног бросились под ней вниз по ступеням. Конан был поражен, услышав восторженный смех Лейлы. Рядом с ними на ступени полетели стрелы, другие попадали в плывущие сундуки. Конан осознал, что их защищает не только нависающая масса, но и поразительное зрелище, отвлекающее лучников от целей.
Те не одни были столь потрясены. Кто-то в толпе завизжал, и люди отвернулись от более отдаленного огня, чтобы узреть угрожающих размеров массу сундуков, восходящую к крышам. Будто волна пронеслась по толпе, когда головы одновременно повернулись. Далее началось столпотворение. Поднялся всеобщий крик, и внезапно люди начали разбегаться во все стороны.
Конан заметил, как один из его бандитов запрыгнул на эшафот, чуть повозился с брусом, запирающим клетку, и выдернул его из гнезд.
— Спасайся кто может, мошенники! — прорезался сквозь невероятный шум его голос.
Мгновение спустя бандит, пронзенный стрелой, уже летел с эшафота. С восторженными и яростными воплями осужденные ринулись из клетки. Один из них ухватил приготовленный для казни топор и принялся махать им направо и налево, с ликующим криком рубя палачей.
Лучники Конана, расположившиеся в разных точках окружности площади, начали стрелять по тем, что засели на крышах. Киммериец увидел, как двое полетели вниз, и тут же заметил золотой тюрбан, продирающийся к нему сквозь толпу. Верный своему долгу, Осман гнал на привязи четверку великолепных жеребцов и остановил их у самого подножия лестницы.
— Садись, атаман! — крикнул Осман. — Здесь становится весело.
Стрела просвистела рядом с его тюрбаном и пронзила убегавшего горожанина. Конан заметил, что добрая половина стрел, нацеленных в него и его людей, поражает случайных свидетелей. Паника в толпе удвоилась, когда людям показалось, что не только город в огне и магия повсюду, но еще и напали враги. Но пораженных стрелами было ничтожно мало по сравнению с задавленными и затоптанными, которых убивали и калечили независимо от пола и возраста.
Конан сел на коня, и тут же стрела вонзилась в заднюю луку седла и там, злобно жужжа, затрепетала. Подбежали два стражника Загобала и попытались ухватить стремена справа и слева. Меч Конана, единым движением описав восьмерку, отрубил по руке у каждого. Лейла помогала отцу взобраться в седло, когда стражник обхватил ее талию и оторвал девушку от земли. Мгновением позже Ауда, уже верхом, подскочил к нему сзади и коротким кривым мечом полоснул его по хребтине. Стражник завопил от боли, повалился назад и отпустил женщину. Две секунды — и она уже была на коне.
— Вперед! — проревел Конан, диким взором осматриваясь в поисках Загобала. И он увидел его стоящим на крыше и управляющим лучниками. Загобал указывал прямо на Конана, рот его был открыт. Конан тут же спрятался под парящей казной, и полдюжины стрел впились в дерево и застучали по мостовой. Огромная масса дерева, кожи, металла все поднималась и вскоре уже не могла защитить от стрел.
— За мной! — крикнул варвар, ринувшись к боковой улице.
Он благодарил всех богов, оберегающих разбойников, за то, что сообразил украсть скакунов Загобала — великолепных боевых животных, приученных к запаху крови и хаосу битвы. Обыкновенные лошади сейчас бы вставали на дыбы и рвались во все стороны, совершенно не подчиняясь седоку. Конан скакал, а за ним
