неспроста. Надо быть поосмотрительней с этим нобилем. Я ведь не мастер на гладкие речи, вот и не удалось отвертеться… граф, а хуже пиявки!» — досадуя больше на себя, выругал старый солдат Этельстейна.
Он вновь засунул перстень в карман, а вечером, вернувшись из дворцовых покоев, бросил изящную вещицу в дальний угол ящика стола.
— Носить его я не буду, а выбрасывать — тоже неразумно. Пусть полежит, потом найду применение. В крайнем случае, такую штучку всегда можно выгодно продать.
— Неужели мой верный боевой товарищ мог замыслить что-то против меня, или же ошибся этот дурацкий медальон, попавший ко мне неизвестно откуда? — Конан сидел, в тоске и задумчивости подперев голову руками, и размышлял о том, что произошло сегодня утром. — Что еще нужно для полного счастья такому вояке, как Брегант? Больших денег? Власти? Никогда, хоть режь меня на части, не мог бы его в этом заподозрить! — Варвар отхлебнул из бокала остатки вина и налил себе следующий. — Но ведь амулет врать не будет, он, как предупреждал меня непонятно откуда берущийся голос, специально для таких вещей создан. Хотя… все бывает…
Утром король, как обычно, вел беседы с канцлером и советниками. Брегант пришел последним, и как только он появился в зале, медальон, висевший на груди у киммерийца, зашевелился и несколько раз ударил его в грудь. Конан и бровью не повел, однако насторожился.
Невзирая на годы дружбы со старым солдатом и доверие, которое он к нему испытывал, варвар прекрасно знал, что все-таки оснований опасаться врагов было у него предостаточно. Да и за свою богатую событиями жизнь он привык к тому, что любой правитель должен быть наготове — желающие заменить его всегда найдутся. Вот ведь чуть больше года прошло, как на него самого покушались в последний раз.
Казалось бы, взойдя на трон Аквилонии, он сделал все, чтобы исправить бедственное положение, в которое вверг страну прогнивший режим прежнего короля Нумедидеса. И что же? Все равно нашлись неблагодарные, что стали превозносить до небес «невинно убиенного» монарха и поносить его, варвара, как «проклятого узурпатора». Этим воспользовался мятежник Аскаланте, граф Туны, вставший во главе заговора, и лишь небывалое мастерство киммерийца во владении оружием помогло ему отбиться от двух десятков заговорщиков, обманом проникших в его опочивальню.
Ну, ради справедливости следует, конечно, добавить, что к тому, что Конан остался в живых, приложил руку и некий старец, явившийся киммерийцу во сне и начертавший на клинке его меча магический знак в виде феникса. Верховный жрец Митры объяснил потом королю, что ему привелось общаться, хоть и во сне, ни с кем иным, как с легендарным мудрецом Эпимитриусом, умершим пять тысяч лет назад и объявленным впоследствии святым…
Поглощенный не столь уж приятными воспоминаниями и озабоченный сомнениями, Конан довольно- таки невнимательно слушал своих собеседников, и несколько раз канцлеру по требованию короля приходилось повторять сказанное.
Когда приближенные покинули покои Его Величества, появился командир Черных Драконов Паллантид с неприятным известием: рано утром на пустыре у городского рынка была обнаружена брошенная крытая повозка, а в ней — убитые возница и седок.
Ничего, в общем-то, странного, если бы тело, найденное внутри повозки, не принадлежало дворецкому короля Гаримету.
— Ты не находишь подозрительным, что мой слуга шастает по ночам по городу, да еще не в дворцовой карете, а в какой-то коляске? — спросил Конан Паллантида, на что начальник его стражи только развел руками:
— Конечно, это весьма странно, и мы уверены, что это не простое преступление с целью грабежа. Этот Гаримет явно впутался в какую-то скверно пахнущую историю — иначе что же заставило его ночью, втайне от всех, покинуть дворец? Сейчас лучшие сыщики обшаривают все вокруг, но выяснить, где был дворецкий, они еще не смогли. — Паллантид был настолько обескуражен своим, как ему казалось, недосмотром, что киммериец поспешил его успокоить:
— Брось расстраиваться, старина! Все бывает… Если следить за каждым, то у тебя не хватит солдат, а у меня — золота в казне. Надо будет поручить кому-нибудь из людей Публия подыскать мне нового толкового парня вместо Гаримета, да и забыть об этом. Если бы я все время так дрожал за свою шкуру и подозревал в любом странном происшествии какой-то подвох, то, клянусь Владыкой могильных курганов, наверное, уже давно высох бы, как дрянной сучок. А я еще, как видишь, в полной силе, — хохотнул варвар. — Не совсем, как в молодости, конечно, но жаловаться особенно не не что. А потом, — подмигнул он Паллантиду, — наш покойный друг Гаримет тоже был еще далеко не старик, и, может быть, имел в приятельницах какую-нибудь вдовушку, живущую в городе, и не хотел, чтобы кто-то узнал об этом. Хотя… — Конан на мгновение задумался, собрался что-то сказать, но махнул рукой, прекращая разговор, — ладно, хватит о нем. Даже если У нас есть основания подозревать Гаримета в чем-то, то спросить его мы вряд ли сможем: бедолага уже гуляет по Серым Равнинам и поджидает нас, тогда как наша задача — не попадать туда как можно дольше. Так ведь, старина? — и, не дожидаясь ответа, король снова захохотал.
Однако, когда Паллантид покинул зал, Конан резко оборвал смех и серьезно задумался. Если сложить все, что он узнал за это время, вместе, то поломать голову было над чем.
Во-первых, предупреждение, которое он получил от Гюннюльфа: опасаться человека с фиолетовым камнем. Во-вторых, медальон, пожалованный неизвестными силами якобы за какую-то услугу, оказанную Конаном, — причем он об этом никого не просил, — сообщил ему об опасности, когда появился Брегант. В третьих, его дворецкий тайно ездил куда-то по ночам, пока не нашел свою смерть на пустыре за рынком.
Каждое событие по отдельности можно было бы и не брать в расчет, но все вместе они уже наводили на определенные — и довольно тревожные — мысли. Киммериец по опыту знал: нельзя позволять себе расслабляться, иначе проморгаешь опасность и вместо королевской постели будешь спать на охапке соломы — и это еще, если сильно повезет.
«Что мне делать с Брегантом? Спросить его прямо, как солдат солдата? — думал Конан, но эта идея его не устраивала.
В молодости он, скорее всего, так бы и поступил, или же, не спрашивая, вытащил бы меч и решил вопрос за одно мгновение, но с годами варвар стал мудрее и осмотрительнее:
«Если он действительно, мой враг, то, конечно же, не сообщит об этом, а если вышла ошибка, то мое подозрение может смертельно обидеть старого воина, и у меня появится возможность получить со временем нового противника. Как проверишь? Встретиться с ним еще раз и доверять не тому, как поведет себя этот странный амулет, а своим ощущениям?» — вновь задумался киммериец.
Он думал долго, выпил пару кувшинов вина, и, в конце концов, пришел к такому же решению, к которому, наверное, прибегает большинство правителей, если кто-то, как им кажется, дает им почву для подозрений:
«Отправлю Бреганта на несколько дней в Зингару. Отвезет письмо тамошнему правителю, да кое-что передаст на словах. И дело сделает, и я смогу, возможно, за это время проверить кое-что с помощью Паллантида. — Принятое ценой тяжких раздумий решение пришлось ему очень даже по вкусу. — Прах и пепел! Выходит, что и варвар может управлять королевством не только с помощью силы оружия!»
Какой-нибудь правитель Иранистана или Заморы тут же вызвал бы придворного писца и потребовал запечатлеть в изящных выражениях, как владыка нашел единственно правильное муд-рое решение, но Конану было совершенно наплевать на то, что подумают о нем потомки, поэтому он отправился отпраздновать свой успех в помещения, находящиеся за Зеленым залом. В хозяйстве толстухи Муниварэ киммериец провел время до самого утра и не оставил обиженной ни одну из девушек.
На следующее утро срочно вызванный к королю генерал Брегант без особого удивления выслушал приказание Конана без промедления отправиться в Кордаву с важным поручением. На лице советника, который отправлялся в соседнее государство как простой гонец, хотя и по особому поручению, не мелькнуло ни тени обиды.
— Сделаю все, как ты велишь, мой король, — почтительно склонил голову старый солдат. — Если ты даешь мне такое важное поручение, как я могу не выполнить его наилучшим образом? Не беспокойся за результат, ты меня знаешь…
Он хотел добавить еще что-то, но остановился и с беспокойством посмотрел на своего короля и
