взгляд, а также то, как уверенно он держал оружие, пригвоздили бы к полу и не таких вояк, как эти двое.
Их предводитель, не разглядев из-за спин, в чем дело, повернулся к столу, за которым сидел варвар.
— Что вы там застыли, ублюдки? Не можете справиться с каким-то матросом?
Двое других его спутников рванулись за ним. Расталкивая посетителей, поднимавшихся посмотреть, что происходит, Рахманкул подлетел к киммерийцу, выхватив свой кривой меч. Саудан, которому с его места было плохо видно, что происходит, протискиваясь вперед, вдруг услышал обрывок разговора двух посетителей.
— Слушай, этот парень очень похож на того киммерийца, помнишь, что был капитаном гвардии?
— Не может быть! — возразил ему второй собеседник. — Это было давно, лет десять назад, он тогда исчез без следа.
— Очень похож, — продолжал размышлять первый, — если это, в самом деле, он, то Рахманкулу — конец, как пить дать…
Если бы этот разговор дошел до ушей предводителя шайки, Рахманкул, возможно, успел бы спасти свою жизнь. Но он уже не мог остановиться, тем более что под угрозой был его авторитет. Он взмахнул саблей, клинок варвара блеснул, отбивая удар. У Конана не было и мгновения на раздумья, тем более что он видел, как сотоварищи предводителя схватились за рукоятки своего оружия. Кривая сабля, вращаясь в воздухе, полетела в стену, а Рахманкул, продолжая движение вперед, получил от варвара встречный жестокий удар кулаком между глаз. Шея несчастного запрокинулась назад, раздался хруст позвонков, и то, что мгновение назад было полным жизни и сил мужчиной, безжизненно растянулось на полу, конвульсивно дергая руками, словно взбираясь на невидимую стену.
— Я же говорил! — воскликнул узнавший киммерийца человек, обращаясь к своему приятелю. — Теперь видишь?
— Пожалуй, ты прав, — протянул собеседник.
Двое близнецов, которым тоже не помешало бы услышать, что говорят в толпе, с двух сторон бросились на варвара.
«Вот чучела!» — удивился Конан, отбивая удар первой и уклоняясь от просвистевшего на палец от его виска лезвия второй сабли.
В ограниченном пространстве таверны короткие кривые клинки нападавших были, наверное, более удобными для схватки, но не против киммерийца! Человек, который за свою жизнь провел в схватках едва ли не больше времени, чем во сне, видел и не таких. Его длинный широкий клинок мелькал с быстротой молнии. Ударом ноги он опрокинул стол под ноги нападавшим на него троим спутникам Рахманкула. Четвертый из них, постарше возрастом, видимо, как и те двое посетителей, тоже узнал Конана — он, вложив клинок в ножны, пытался криками заставить своих товарищей отступить. Но было слишком поздно: те, разъяренные гибелью своего предводителя, вновь бросились на киммерийца.
Варвар, выбив меч у первого близнеца, обернулся ко второму и взмахом меча снес ему голову. Подпрыгивая по неровным доскам, голова покатилась под ноги столпившихся зрителей, заливая кровью их сапоги.
— Архат! Стой! — тщетно взывал узнавший Конана бандит к голосу разума своего товарища.
Тот попытался обмануть киммерийца ложным выпадом, но поплатился мгновенным ответом: свист меча, и рука, ещё продолжавшая сжимать рукоятку, с глухим стуком шлепнулась на пол. С воем бедняга схватился здоровой рукой за обрубок, из которого, как из фонтана, била струя крови.
Оставшийся в живых близнец бросился было за своим мечом, но опомнился и сел на пол, глядя на происшедшее совершенно очумевшими глазами. Все случилось так быстро, что не все успели даже вскочить со своих мест. Близнец повел глазами в стороны, увидел рядом, в двух локтях от себя, голову брата, глаза которого застыли в выражении непередаваемого ужаса и уже начинали тускнеть. Тело бедняги скорчилось, и потоки рвоты изверглись на то, что осталось от его родственника. Близнеца трясло, как тряпичную куклу, и подбежавший к нему последний из компании не мог даже удержать его за плечи.
Конан вытер клинок о куртку Рахманкула и вложил меч обратно в ножны.
— Подонки, только ужин испортили! Видят боги, я не хотел этого, — развел варвар руками, обращаясь к толпе, — вы свидетели.
Глава 3
Саудан, который видел все до мелочей с самого начала, потому что обратил внимание на происшествие с того момента, как Рахманкул со своими людьми вошел в таверну, застыл с открытым ртом. Такого он ещё не видел, хотя крепких ребят встречал на своем веку немало. Два трупа за несколько мгновений, да при таком преимуществе нападавших! Собственно, и оставшиеся в живых уцелели только потому, что этот гигант не стал с ними связываться, попросту пощадил их! Вот такого рубаку ему и нужно на корабль.
По-видимому, и большинство посетителей таверны тоже видели такое впервые. Толпа словно оцепенела, внезапно наступила тишина, прерываемая лишь стонами туранца, все ещё прижимавшего к себе культю отрубленной руки.
Киммериец, в отличие от других, не раздумывал. Надо было по-быстрому сматываться отсюда, пока не нагрянула стража. Конан решительно двинулся к дверям. В это время дверь распахнулась, и, на беду варвара, в таверне появились трое стражников.
— В чем дело, Келиб? — спросил один из них, указывая на толпу, окружившую место схватки.
Конан не стал дожидаться ответа хозяина таверны. Путь к дверям пролегал через толпящихся посетителей таверны, а киммерийцу сейчас не хотелось проливать лишнюю кровь. Он обернулся, прикидывая, можно ли скрыться через двери кухни, и рванулся в ту сторону. Люди слегка расступились, чтобы дать ему пройти, боковым зрением варвар уловил какое-то движение слева, но повернуться уже не успел и словно провалился куда-то в темноту…
Это оставшийся в живых близнец очухался и хватил Конана по затылку кувшином с вином. Варвар упал, потеряв сознание. Стражники, разобравшись, в чем дело, кинули его вместе с останками бывших противников в подвернувшуюся на улице повозку, отвезли в сторожевую башню и бросили в подвал, даже не дожидаясь, пока он придет в себя.
Любопытные разошлись по своим местам, мальчишки живо замыли следы крови, и таверна снова зажила своей обычной жизнью. Только теперь основной темой всех разговоров, конечно, было происшествие, только что разыгравшееся у всех на глазах.
Саудан приметил, кто из посетителей назвал имя этого синеглазого гиганта и пригласил его к себе за стол выпить кружку-другую вина. Тот оказался словоохотливым малым и без особых наводящих вопросов рассказал капитану все, что знал о киммерийце. Саудан и сам не раз слышал о подвигах гигантского роста варвара, который лет десять назад служил наемником в туранской армии. Он успел натворить в Аграпуре — да и не только здесь! — столько, что до сих пор находился в розыске.
Тогда Саудан думал, что, скорее всего, рассказчики просто преувеличивают, однако увиденное им сегодня повергло в изумление даже такого видавшего виды морского волка. Капитану страсть как захотелось заполучить такого молодца себе в охрану корабля, и, выведав как можно больше сведений о нем у разговорчивого малого, он отправился к Джемаху. Надо было побыстрее вытащить этого воина из темницы, пока стража не разобралась, кого именно они схватили сегодня вечером.
Когда Конан пришел в себя, он долго не мог понять, где он и что произошло. Тупая боль в затылке постепенно проходила, он поднял руку, нащупал на голове огромную шишку и сел на солому, куча которой валялась на полу помещения, где он находился. Когда глаза привыкли к полумраку, варвар различил маленькое оконце где-то очень высоко под потолком и круглые стены, сложенные из грубо отесанного камня.
И тут он вспомнил все события прошедшего вечера. В страшной досаде киммериец стукнул себя
