Том 3. Драмы

Я брат твой! Ныне братьев ненавидят!..
Оставь меня, прекрасная еврейка:
Я христианин – и не брат твой;
Я над тобой хотел лишь посмеяться!»
И он спешил уйти… и я схватила
Его широкий плащ… но что ж? – в руках
Остался погребальный саван! – я проснулась…

Сара

Он братом называл себя твоим?

Ноэми

Но это вздор! – я не имела брата!
И никогда иметь не буду!..

Сара

О! Ноэми!
Не говори!.. Случиться это может!..

Ноэми

Как может!.. Как? Нет, это невозможно!

Сара

Послушай! – у тебя был брат.
Он старше был тебя… судьбою чудной,
Бежа от инквизиции, отец твой
С покойной матерью его оставили
На месте том, где ночевали;
Страх помешал им вспомнить это…
Быть может, думали они, что я
Его держала на руках… с тех пор
Его мы почитали все умершим
И для того тебе об нем не говорили!
А может быть, он жив – как знать!
Ведь божья воля неисповедима!

Ноэми

Ах, Сара! Сара! Нет, он умер!..
Увял он, как трава пустыни, и, как цвет
Полей, засохнул!.. Так, он был рожден для жизни,
Он был рожден, чтоб быть мне другом, –
О Сара! Если умер он – как счастлив,
И как должна я плакать об себе!
Гонимый всеми, всеми презираем,
Наш род скитается по свету: родина,
Спокойствие, жилище наше – всё не наше.
Но час придет, когда и мы восстанем!..
Так говорит писанье, так я верю –
Зачем и нет? – что сделал мой отец
Сим кровожадным христианам? Деньги
Имеет он и дочь – вот всё его богатство;
И если б он уверен был найти
Отчизну и спокойствие, то верно б
Свои все деньги отдал людям,
Которые его поныне притесняли, –
Однако ж и меж них есть добрые.

Сара

Да, да вот тот испанец молодой,
Который спас намедни Моисея!
Родитель твой хотел вознаградить
Его звенящим кошельком – но он
Его ногами истоптал, сказав:
«Собака! Жизнь твоя сего не стоит!
Я не наемник твой». Прости ему всевышний
Подобные хулы за то,
Что спасон одного из гибнущих сынов
Израиля!..

Ноэми

Прости ему всевышний!..

Сара (подходит к окну)