добра и зла…
(Любовь в сильном нерешении.)
И ты молчишь!.. Любовь…
Любовь. Нет!..
Юрий. Как! Что нет, говори, что нет!..
Любовь. Сон твой никогда не сбудется!..
Юрий. Небо! Что она хочет делать?.. Скажи: да!.. (Молчание.) Отчего не хочешь сказать: да… это слово, этот звук мог бы восстановить мою жизнь, возродить меня к счастью! Ты не хочешь? – что я тебе сделал, за что так коварно мстишь мне, неужели женщина не может любить, неужели она не радуется, когда видит человека, ей обязанного своим блаженством, – когда знает, что это стоит одного слова, хотя бы оно выходило и не от сердца… скажи: да!
Любовь. Нет.
Юрий. И в тебе есть совесть?..
Любовь. Я не могу сказать: да. На что искушать тебя: моим ты никогда, никогда не будешь – узы родства, которые связывают нас вместе, разрывают сердца наши… забудь свои мечты! Ты не хочешь погубить бедную девушку, не правда ли? – так забудь свои безумные желанья, забудь их!.. (Молчание.) Ты поедешь в чужие края, разные, новые предметы развлекут твои мысли, тебе понравится другая…
Юрий. Я не поеду… у ног твоих, я говорю тебе, у ног твоих счастье целой жизни человека – не раздави безжалостно!.. А если ты меня отвергнешь, – ах, то, верно, никакая дева не будет больше мне нравиться – я окаменею, быть может, навеки.
Любовь (садится на скамью возле беседки и сажает его). Посмотри, брат мой, как прекрасен взошедший месяц, какая тихая, светлая гармония в усыпающей природе, – а в груди твоей бунтуют страсти, страсти жестокие, мятежные, противные законам. Посмотри на эти рассеянные облака, светлые, как минуты удовольствий, и мимолетные, как они; посмотри, как проходят эти путники воздушные… (Она закрывает лицо платком.) Перестань страдать, друг мой, – полно!.. (В слезах упадает на грудь Юрия, который в сильном оцепенении сидит недвижно, глаза к небу.)
Юрий (после долгого молчания). Ах!.. (Берет ее руку. Между тем слышна вдали песня русская со свирелью, и то удаляется, то приближ<ается>, в конце которой Юрий вскакивает как громом пораженный и отбегает от Любови.) Какие звуки, они поразили мою душу… кто их произвел… не с неба ли, не из ада ли… нет… но вот опять… опять… всесильный бог!.. (Кидается к ногам Любови, которая встала со скамьи.) Пускай весь мир на нас обрушится: я люблю тебя. Скажи и ты: люблю!..
Любовь (через силу). Нет. (Хочет бежать.)
Юрий (у ног ее). Не верю… не обманешь – я прочел в глазах твоих… только… я недоволен… скажи: люблю!
Любовь (хочет что-то сказать… но вдруг останав<ливается>). Зачем тебе признанье, если ты прочел всё в глазах моих!..
Юрий (вскакивает с восторгом). Я любим – любим – любим – теперь все бедствия земли осаждайте меня – я презираю вас: она меня любит… она, такое существо, которым бы гордилось небо… и оно мне принадлежит! Как я богат!.. (К ней) Ты не знаешь, девушка, как много добра сделала ты в сию минуту… (обнимает ее). О, если бы мой отец видел это, как восхитился бы он взаимным пламенем двух сердец.
Любовь. Твой отец!.. Что ты говоришь?..
Юрий (дрожащим голосом, ударив <в> грудь). Да, да… ты говоришь правду, я не должен никому об этом сказывать, всё восхищение, вся сладость сих незабвенных минут должны остаться здесь, здесь, в груди моей – всякий день я буду упиваться воспоминанием, ни одно горькое чувство ненависти и раскаяния не проникнет туда, где я схороню мое сокровище… (К Любови) Теперь один поцелуй на прощанье. (Целует ее.) О!!!.. Я слишком счастлив для человека!.. (Завернувшись в черный плащ, быстро уходит.)
Любовь. Как он любит… добрый юноша!.. (Молчание.) Кажется, я ничего дурного не сделала, ни одно преступление не тяготеет на мне, мне не в чем упрекнуть себя… а сердце бьется и трепещет как птичка, попавшаяся в сеть нечаянно!.. (Молчание.) Однако ночь сгущается, и месяц дошел до половины небес. Меня будут искать везде, – а здесь так пусто, страшно… (Становится на колени и подняв руки наверх) Ангел-хранитель! Не допусти случиться чему-нибудь с бедной девушкой, она предается тебе, прости ей слабости… и охрани от нечистого духа. (Встает и уходит.)
Конец 2-го действия
Явление 1 (Галерея, откуда виден сад. Элиза идет с зонтиком одна.)
Элиза. Как жарко нынче, так и жжет лицо и шею. Если б не этот благодетельный зонтик, я б сделалась черней арапки, и это бы было плохо для меня, потому что je dois être aujourd'hui plus belle que jamais[59] для предложенного свиданья… ха! Ха! Ха! Как Любанька смешна была вчерась, начинает мне говорить про этого Заруцкого и про его желание с такой важностью, comme si c'etait une affaire d'etat!..[60] ха! Ха! Ха! Ха!.. Бедненькая, начиталась романов и скоро с ума сойдет. Она судит целый свет по себе… например, нынче – всю ночь проплакала, верно, ей кто-нибудь комплимент сказал, и она воображает, что в нее влюблены… и плачет с сожаления! Нет, moi je me moque de tout cela![61] вот уж, верно, нынче будет страстное объяснение, он упадет на колени… я ему скажу маленький equivoque[62] – и он должен быть доволен… чего же ему больше?.. Впрочем, этот Заруцкий, верно, посещал большой свет; он нимало не похож на этих армейских, его собратий… ха! Ха! Ха! – армейский!.. Одно это слово чего стоит?.. Но кто-то идет!.. А мне нужно нынче быть одной. (Уходит.)
Явление 2 (Юрий и Вас<илий> Мих<алыч> идут по галерее, и Вас<илий Михалыч> что-то ему говорит, ведя за руку.)
Васил<ий> Мих<алыч>. Экой ты упрямый человек! – да выслушай только, что я тебе говорю… Твой отец нынче со мной приходит к Марфе Ивановне, она нас хорошо приняла, а у нее стояла эта змея Дарья, причина всех наших неприятностей, – вот, слушай, брат и начинает говорить…
Юрий (отходя прочь). И мне нет спокойствия – ни одной минуты… эти сплетни, эта дьявольская музыка жужжит каждый день вокруг ушей моих… (К дяде) Дядюшка, в другое время… теперь я…
Вас<илий> Ми<халыч>. Да теперь, а не в другое время… слушай, ты должен это всё знать, чтоб уметь ценить людей, окружающих тебя…
Юрий. Я только ценю тех, которые не мучат меня вечно своими клеветами…
Вас<илий> М<ихалыч>. Я понимаю, что ты это на мой счет говоришь, но я не сержусь… не для себя я говорю… но хочу тебе показать, кто твой отец и бабка!..
Юрий (твердо). Ну так и быть, я слушаю!..
