В улыбке уст, в движеньи черных глаз,Всё, что так дружно с первыми мечтами,Всё, что встречаем в жизни только раз,Не отличит от красоты ничтожной,От красоты земной, нередко ложной?И кто, кто скажет, совесть заглуша:Прелестный лик, но хладная душа!Когда он вдруг увидит пред собоюТо, что сперва почел бы он душою,Освобожденной от земных цепей,Слетевшей в мир, чтоб утешать людей!Пусть, подойдя, лезгинку он узнает:В ее чертах земная жизнь играет,Восточная видна в ланитах кровь;Но только удалится образ милый —Он станет сомневаться в том, что было,И заблужденью он поверит вновь!26Нежна — как пери молодая,Создание земли и рая,Мила — как нам в краю чужомМеж звуков языка чужогоЗнакомый звук, родных два слова!Так утешительно-мила,Как древле узнику былаНа сумрачном окне темницыПростая песня вольной птицы,Стояла Зара у огня!Чело немножко наклоня,Она стояла гордо, ловко;В ее наряде простота —Но также вкус! Ее головкаПлатком прилежно обвита;Из-под него до груди нежнойДве косы темные небрежноБегут; — уж, верно, час онаИх расплетала, заплетала!Она понравиться желала:Как в этом женщина видна!27Рукой дрожащей, торопливойОна поставила стыдливоСмиренный ужин пред отцом,И улыбнулась; и потомУйти хотела; и не зналаИдти ли? — Грудь ее поройПокров приметно поднимала;Она послушать бы желала,Что скажет путник молодой.Но он молчит, блуждают взоры:Их привлекает лезвеёКинжала, ратные уборы;Но взгляд последний на нееБыл устремлен! — смутилась дева,Но, не боясь отцова гнева,Она осталась, — и опятьРешилась путнику внимать…И что-то ум его тревожит;Своих неконченных речейОн оторвать от уст не может,Смеется — но больших очейДавно не обращает к ней;Смеется, шутит он, — но хладный,Печальный смех нейдет к нему.Замолкнет он? — ей вновь досадно,Сама не знает почему.Черкес ловил сначала жадноДвиженье глаз ее живых;И наконец остановилисьГлаза, которые резвились,Ответа ждут, к нему склонились,А он забыл, забыл о них!Довольно! этого удараВторично дева не снесет:Ему мешает, видно, Зара?Она уйдет! Она уйдет!..28Кто много странствовал по свету,Кто наблюдать его привык,Кто затвердил страстей примету,Кому известен их язык,Кто рано брошен был судьбоюМеж образованных людейИ, как они, с своей рукоюНе отдавал души своей,Тот пылкой женщины пристрастьеНе почитает уж за счастье,