Не отвергайте бедную, — довольноУж я терплю, — но что же?.. Сердце вольно…Иван Ильич проведал от людейЗавистливых… Всё Ванька ваш, злодей, —Через него я гибну… Всё готово!Молю!.. о, киньте мне хоть взгляд, хоть слово!106«Для вашего отца впервые яЗабыла стыд, — где у рабы защита?Грозил он ссылкой, бог ему судья!Прошла неделя, — бедная забыта…А всё любить другого ей нельзя.Вчера меня обидными словамиОн разбранил… Но что же перед вами?Раба? игрушка!.. Точно: день, два, триМила, а там? — пожалуй, хоть умри!..»Тут началися слезы, восклицанья,Но Саша их оставил без вниманья.107«Ах, барин, барин! Вижу я, понятьНе хочешь ты тоски моей сердечной!..Прощай, — тебя мне больше не видать,Зато уж помнить буду вечно, вечно…Виновны оба, мне ж должно страдать.Но, так и быть, целуй меня в грудь, в очи, —Целуй, где хочешь, для последней ночи!..Чем свет меня в кибитке увезутНа дальний хутор, где Маврушу ждутСтраданья и мужик с косматой бородою…А ты? — вздохнешь и слюбишься с другою!»108Она заплакала. Так или нетИзгнанница младая говорила,Я утверждать не смею; двух, трех летДостаточна губительная сила,Чтобы святейших слов загладить след.А тот, кто рассказал мне повесть эту, —Его уж нет… Но что за нужда свету?Не веры я ищу, — я не пророк,Хоть и стремлюсь душою на Восток,Где свиньи и вино так ныне редки,И где, как пишут, жили наши предки!109Она замолкла, но не Саша: онКипел против отца негодованьем:«Злодей! тиран!» — и тысячу имен,Таких же милых, с истинным вниманьем,Он расточал ему. Но счастья сон,Как ни бранись, умчался невозвратно…Уже готов был юноша развратныйВ последний раз на ложе пуховомВкусить восторг, в забытии немомУж и она, пылая в расслабленьеРаскинулась, как вдруг — о, провиденье! —110Удар ногою с треском растворилСтеклянной двери обе половины,И ночника луч бледный озарилЖивой скелет вошедшего мужчины.Казалось, в страхе с ложа он вскочил, —Растрепан, босиком, в одной рубашке, —Вошел и строго обратился к Сашке:«Eh bien, monsieur, que vois-je?» — «Ah, c'est vous!»«Pourquoi ce bruit? Que faites-vous donc?» — &# 8195; «Je f<…>!»[7]И, молвив так (пускай простит мне муза),Одним тузом он выгнал вон француза.111И вслед за ним, как лань кавказских гор,Из комнаты пустилася бедняжка,Не распростясь, но кинув нежный взор,Закрыв лицо руками… Долго СашкаНе мог унять волненье сердца. «Вздор, —
