Вы отгадаете, конечно,Кто этот гость нежданый был.Немного, может быть, поспешноЛюбовник смелый поступил;Но впрочем, взявши в рассмотреньеЕго минувшее терпеньеИ рассудив, легко поймешь,Зачем рискует молодежь.Кивнув легонько головою,Он к Дуне молча подошелИ на лицо ее навелВзор, отуманенный тоскою;Потом стал длинный ус крутить,Вздохнул, и начал говорить:XXXVI«Я вижу, вы меня не ждали —Прочесть легко из ваших глаз;Ах, вы еще не испытали,Что в страсти значит день, что час!Среди сердечного волненьяНет сил, нет власти, нет терпенья!Я здесь — на всё решился я…Тебе я предан… ты моя!Ни мелочные толки света,Ничто, ничто не страшно мне;Презренье светской болтовне —Иль я умру от пистолета…О, не пугайся, не дрожи;Ведь я любим — скажи, скажи!..»XXXVIIИ взор его притворно-скромный,Склоняясь к ней, то угасал,То, разгораясь страстью томной,Огнем сверкающим пылал.Бледна, в смущеньи оставаласьОна пред ним… Ему казалось,Что чрез минуту для негоЛюбви наступит торжество…Как вдруг внезапный и невольныйСтыд овладел ее душой —И, вспыхнув вся, она рукойТолкнула прочь его: «Довольно,Молчите — слышать не хочу!Оставите ль? я закричу!..»XXXVIIIОн смотрит: это не притворство,Не штуки — как ни говори —А просто женское упорство,Капризы — чорт их побери!И вот — о, верх всех унижений!Штабротмистр преклонил колениИ молит жалобно; как вдругДверь настежь — и в дверях супруг.Красотка: «ах!» Они взглянулиДруг другу сумрачно в глаза;Но молча разнеслась гроза,И Гарин вышел. Дома пулиИ пистолеты снарядил,Присел — и трубку закурил.XXXIXИ через час ему приноситЗаписку грязную лакей.Что это? чудо! Нынче проситК себе на вистик казначей,Он именинник — будут гости…От удивления и злостиЧуть не задохся наш герой.Уж не обман ли тут какой?Весь день проводит он в волненье.Настал и вечер наконец.Глядит в окно: каков хитрец —Дом полон, что за освещенье!А всё засунуть — или нет? —В карман на случай пистолет.XLОн входит в дом. Его встречаетОна сама, потупя взор.
