Лермонтова. Вряд ли задержка в доставке могла быть столь длительной. Возможно, что экзамен был отложен или что экзамен по математике был до 4 ноября, а 4 ноября был другой экзамен (ср. слова в этом же письме: «…через несколько дней экзамен»).
Весь тон письма и слова о «преграде из двух печальных и тягостных лет» свидетельствуют о том, что вынужденный уход из Московского университета и отказ от мысли продолжать университетское образование в Петербурге не легко дались Лермонтову и что, связывая свою судьбу с военной службой, он понимал, насколько это решение коренным образом изменит его жизнь.
В этот момент Лермонтову особенно была нужна поддержка друзей. Поэтому он так упорно просит писать ему и жалуется на С. А. Бахметеву, говоря: «…не воронежский ли угодник посоветовал ей позабыть меня?» Дело в том, что 6 августа в Воронеже были открыты мощи святого Митрофания, а С. А. Бахметева уехала в Воронеж как раз около этого времени. Лермонтов употребил здесь слово «угодник» в каламбурном значении, подразумевая, очевидно, кого-то из поклонников С. А. Бахметевой.
Примечательно, что за короткий срок Лермонтов переменил мнение о П. А. Евреинове, о котором еще в августе писал, что «у него есть душа в душе» (см. с. 364).
Стихотворение «Он был рожден для счастья, для надежд» – см. наст. изд., т. 1, с. 348, 586.
Впервые частично опубликовано в «Русской мысли», 1883, кн. 4, с. 83. Полностью – в издании: Сочинения М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатова, в шести томах, т. 5. 1891, с. 389–391.
Письмо написано в конце октября 1832 г., когда Лермонтов готовился к вступительному экзамену в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Экзамен он держал 4 ноября, а 10 ноября приказом по школе был уже зачислен «на службу в лейб-гвардии Гусарский полк» кандидатом.
Настоящее письмо является ответом на письмо А. М. Верещагиной от 13 октября (см. с. 525).
Александра Михайловна Верещагина (1810–1873) была племянницей Екатерины Аркадьевны Столыпиной, невестки Е. А. Арсеньевой; поэтому Лермонтов называет ее «кузиной». Когда Лермонтов учился в Московском университетском пансионе, а потом в университете, он постоянно бывал у А. М. Верещагиной, которая жила с матерью, и сопровождал ее и Е. А. Сушкову на гулянья и вечера. После отъезда Лермонтова в Петербург он в течение нескольких лет переписывался с А. М. Верещагиной. Из этой оживленной переписки до нас дошли только два письма Лермонтова и отрывки из трех писем А. М. Верещагиной (см. с. 525, 528, 529). Как нам известно, многие письма Лермонтова к А. М. Верещагиной были позже уничтожены ее матерью, так как они «были крайне саркастичны и задевали многих» (Сочинения М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатова, в шести томах, т. 6, 1891, с. 205).
В 1836 г. А. М. Верещагина уехала за границу, а в 1837 г. вышла замуж за дипломата Вюртембергского королевства барона Карла фон Хюгеля. Ей посвящена шутливая «Баллада» («До рассвета поднявшись, перо очинил») (см. наст. изд., т. 1, с. 521, 622). У А. М. Верещагиной были альбомы со стихами и рисунками поэта. Эти альбомы после смерти А. М. Верещагиной-Хюгель перешли к ее дочери графине Берольдинген, жившей около Штутгарта в поместье Хохберг. В настоящее время альбомы находятся в США, в библиотеке Колумбийского университета в Нью-Йорке и в замке Вартхаузен, в архиве семьи фон Кениг, ФРГ (см.: М. Ю. Лермонтов. Исследования и материалы, с. 7 – 121).
В письме говорится об уходе Лермонтова из Московского университета. Этот уход, оформленный как добровольный, всё же был вынужденным, ибо после столкновения с реакционными профессорами правление Московского университета «посоветовало» ему покинуть университет. 1 июня 1832 г. Лермонтов подал прошение об увольнении его «по домашним обстоятельствам» и просил снабдить его «надлежащим свидетельством для перевода в имп. Санкт-петербургский университет». Свидетельство было выдано, но в Петербургском университете в это время был введен новый учебный план, рассчитанный на четыре года, и Лермонтову отказались зачесть предметы, прослушанные в Московском университете. Начинать университетский курс заново Лермонтов не захотел и после длительной внутренней борьбы в октябре 1832 г. решил поступить в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров.
Впервые опубликовано в «Русском архиве», 1863, № 5–6, стлб. 417–418, с пропусками. Полностью – в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 1, 1882, с. 522–524.
Письмо написано 19 июня 1833 г. Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров Лермонтов посещал в течение первого учебного года только два месяца из-за повреждения ноги при падении с лошади в манеже. Это, однако, не помешало ему успешно заниматься, что сулило скорое «освобождение», т. е. окончание школы. Вместе с тем Лермонтов испытывал в это время довольно сильное влияние окружавшей его военной среды, сказавшееся и на его настроении. Он больше не жалуется на нездоровье, охотно обсуждает светские и семейные новости, говоря о них без того сарказма, который мы видели в письмах 1832 г. Упоминая о женитьбе князя, Лермонтов имеет в виду сватовство кн. Николая Николаевича Трубецкого (сына Николая Сергеевича Трубецкого и Екатерины Петровны, урожденной Мещерской), который сделал предложение сестре М. А. Лопухиной – Елизавете Александровне.
Такой же светской новостью явилась и просьба передать «кузине», т. е. А. М. Верещагиной, что у «нее будет любезный» кавалер И. Я. Вадковский (дальний родственник Лермонтова). Полковник полка, в который был зачислен Вадковский, женился на его двоюродной сестре Прасковье Александровне Воейковой. П. А. Воейкова приходилась двоюродной сестрой и А. М. Верещагиной.
Впервые опубликовано в «Русском архиве», 1863, № 5–6, стлб. 416–420, с пропусками. Полностью – в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 1. 1882, с. 525–528.
В этом письме от 4 августа 1833 г. еще сильнее, чем в предыдущем, видны перемены, происшедшие в Лермонтове после поступления в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. А. П. Шан- Гирей вспоминал: «Нравственно Мишель в школе переменился не менее, как и физически, следы домашнего воспитания и женского общества исчезли; в то время в школе царствовал дух какого-то разгула, кутежа, бамбошерства; по счастию, Мишель поступил туда не ранее девятнадцати лет и пробыл там не более двух; по выпуске в офицеры все это пропало, как с гуся вода» (Воспоминания, с. 39). Здесь надо отметить, что Лермонтов поступил в школу не 19, а 18 лет.
О свадьбе кн. Трубецкого см. в предыдущем письме.
Письмо впервые опубликовано в «Известиях Лермонтовского и Исторического музеев Николаевского кавалерийского училища», 1916, № 1, с. 72–73.
Письмо адресовано Марии Львовне Симанской (ум. 30 декабря 1878 г.) – дочери псковского помещика, действительного статского советника Льва Александровича Симанского. М. Л. Симанская приходилась Лермонтову дальней родственницей, почему он и называет ее кузиной.
Письмо вызвано следующими обстоятельствами: 17 февраля 1834 г. умер двоюродный брат Лермонтова Михаил Григорьевич Столыпин; его похороны 20 февраля совпали с днем именин Л. А. Симанского.
Записка впервые опубликована в «Известиях Лермонтовского и Исторического музеев Николаевского кавалерийского училища», 1916, № 1, с. 72–73.
Адресована, как и предыдущее письмо, Марии Львовне Симанской. Датируется между приездом Лермонтова в Петербург и свадьбой М. Л. Симанской. В 1839 г. она вышла замуж за гвардейского офицера, а впоследствии генерал-лейтенанта корпуса жандармов Д. Н. Дурново (ум. 10 мая 1888 г.).
Впервые опубликовано в «Русском архиве», 1863, № 5–6, стлб. 424–426, с пропусками. Полностью – в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 1, 1887, с. 456–460.
Письмо написано Лермонтовым 23 декабря 1834 г., через месяц после окончания Школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, из которой он был выпущен в лейб-гвардии Гусарский полк 22 ноября 1834 г. Полк стоял в Софии, предместье Царского Села, по службе Лермонтов часто бывал в Царском Селе, но большую часть времени всё же проводил в Петербурге.
Судя по «Запискам» Е. А. Сушковой, она впервые после трехлетнего перерыва встретилась с Лермонтовым 4 декабря 1834 г. А. А. Лопухин, который в то время считался женихом Е. А. Сушковой, приехал в Царское Село, по всей видимости, 21 декабря.
