Ему так понравилось, что обязательно напоминает при встрече. Как будто его предки не пованивали навозом, которым топили, и потом, месяцами не моясь.
С довольным ревом он обнимает меня, сжимая в страшных объятиях, способных задавить медведя, и тут же отодвигается, склоняясь в отточенном длительными тренировками поклоне.
А вот в этом я ему всегда завидовал. Как он классно умеет переключаться, обнаружив рядом симпатичную женщину. Минуту назад был кровожадный зверь — и тут же становится страшно воспитанным светским человеком.
— Позволь представить — Улуг Йортнинг, ве Техти Кырымнинг, ве Дешти Кыпчакнинг, улуг хани, — хладнокровно сообщаю и, специально для растерянно хлопающей глазами Насти, добавляю: — Что означает: Великий Хан великой орды и престола (государства) Крыма и степей Кыпчака Ахмет Кирей.
— Настя, — говорит она, протягивая руку.
Ахмет припадает к тыльной стороне ладони страстным поцелуем.
— Вот именно его и надо благодарить за угоны в рабство твоих предков, — со злорадством добавляю. — Мы были только на подхвате, а злодеи приходили из Крыма.
— Это преувеличение, — с легкой насмешкой заявляет он. — И по первому вопросу, и по второму. Титул отменили уже давно. Даже не при Республике, а еще в девятнадцатом веке. Приблизительно в те же времена, что и превратили Польшу просто в губернию. И потом, нас русские натравливали. В отместку за польские шуры-муры с турками. А крымские татары всегда были невинными овечками. И полячек просто обожали.
Сразу, стервец, сообразил. Всегда был шустрым малым.
— Абсолютная правда, — говорит, — я по мужской линии потомок и имею право на титул хана, но это страшная морока и абсолютно излишние проблемы. И кроме того, части ваших родственниц первоклассно повезло. Как минимум с десяток угодили прямиком в сераль и неплохо там прижились. Мой папа всю жизнь сидел под каблуком у жены и боялся пикнуть. Отводил душу только на войне, героически рубя врагов и представляя на их месте любимую супругу. Заслужил кучу орденов и генеральское звание, но дома не смел голоса повысить. Пророк — мир ему — сказал: «Советуйся с женами, но поступай вопреки». Он не советовался — просто поступал, как ему указывала жена.
Это несколько более поздние времена, но традиция отбирать себе в жены красивейших пленниц из полячек существовала длительное время. В результате получился несколько странный результат. В лице меня и моей сестры. Представляете, — не обращая на меня внимания, разливался он, — потенциальные подданные у меня сплошь брюнеты и кривоногие коротышки. А я вот такой из себя. — Он гулко постучал в могучую грудь.
И, что бы он там ни болтал, родовая память предков-конокрадов никуда не делась. Большой был специалист по присвоению частной собственности в виде любого продовольствия. Что картошки спереть, что теленка. Как будто и не лейтенант гвардии, а каторжник с массой воровского опыта. Почему не пошел по коммерческой части, а переложил все эти труды на свою сестру — я так и не понял. Ему на роду написано быть вороватым купцом.
Еще минут пять легкого разговора — и я сообразил, что он не хуже меня, специалиста в интервью, выведал подробности, откуда Настя взялась и чем занимается. Определенные выводы были сделаны, и начались действия.
— Ничего не желаю слушать, — уверенно говорил Ахмет, увлекая ее в сторону машины. — Неужели не интересно, как делают кино? Посмотрите своими глазами. Тебя это тоже касается. — Это он уже мне. — Не так уж часто встречаемся, один раз сделаешь по-моему. Потом нормально посидим, выпьем и закусим. Магазины никуда не убегут.
Я пропустил Настю вперед, открыв дверцу, и послушно полез на заднее сиденье. Какая, собственно, разница, чем заниматься в отпуске? Да и любопытно посмотреть на Ахмета в рабочей обстановке.
«Балтиец» взревел форсированным двигателем и понесся по улицам, распугивая гудками пешеходов.
— Он что, действительно имеет отношение к киностудии? — тихо спросила меня Настя.
— До сих пор я считал, — так же тихо отвечаю, — что единственное, к чему он имеет отношение, — это порча нервов его сестры Васили. Он заставил ее заниматься семейными делами. Как оказалось, очень удачно. Наверное, это семейное проклятие, передающееся из поколения в поколение. Мужская часть не желает ничего делать, кроме как стрелять во врагов Отечества, причем очень умело. Остальное им неинтересно, и в промежутках между войнами лежат на диване и читают газету. Как надоедает, отправляются гулять по…
— Я догадалась, — хихикнула Настя, поняв, что я пытаюсь найти слова поприличнее.
— Ну да, — с облегчением подтверждаю. — После всех радостей начала века они крайне обеднели. Войны, революции, мятежи, аграрная реформа. Раньше хоть и не ханы, но земель имели достаточно много и с арендаторов жили. А тут стало по-настоящему тяжело и плохо. Характер не переделаешь, трудиться Ахмет не желал, а диван продали. Вот они полюбовно и договорились. Все дела на себя взяла его сестра. Они близнецы, но абсолютно разные. Не по внешности. Как раз снаружи не отличишь. Василя — это такой женский вариант викинга. Валькирия. Ничего не боится, и вместо мозгов счеты. Костяшки стучат и складываются в правильную картинку. Начинала с ерунды какой-то, даже у меня одалживала, а золота у меня сроду не имелось, и только потому что времена изменились. Кто бы при Кагане ей позволил финансовые дела вести? Девушка должна сидеть дома и ждать мужа. В нашем случае — непутевого брата. А тут развернулась…
Я все-таки человек достаточно публичный. У меня знакомых сотни, и во всех сферах, но такого не помню. У нее нюх на деньги. Причем нога ее в жизни не ступала ни в какие коммерческие училища. Что-то там про словесность изучала до войны и так и не закончила. Деньги буквально прилипают к ее рукам. Сигареты, горючее, цемент, текстиль, сельскохозяйственные машины… Все, что угодно. Если она взялась за это, значит, внакладе не останется. Первый фильтр от сигарет чья компания изобрела? То-то. Патент получен в двенадцатом году, продажа новых сигарет уже в следующем началась. Они ведь первоначально рассчитывали на женщин, у которых при курении к губам прилипал табак. Ну не понравилось Васили отплевываться. Не эстетично. А потом и мужчины сообразили, что лучше. А заодно в изготовлении используется лен, а после войны его девать некуда было. Хозяйства разорялись, а тут покупатель нашелся. Дикие деньжищи заработала.
— Ахмет, — вкрадчиво спрашиваю, наклоняясь вперед, — сколько у вас миллионов?
— Этого никто не знает, — безмятежно сообщил он. — Особенно я. Меня к этим делам не подпускают на пушечный выстрел. Но много. На веселую жизнь хватает.
— Я не помню такой фамилии — Киреи, — морща лоб, сказала Настя. — То есть хан такой был. А вот миллионщик…
— Она по мужу Игорева, — просветил Ахмет. — Концерн Игорева. Строительство и торговля. Представляете, захотела прикупить заводик по производству холодильной техники. Мало ей того, что уже имеется. Мне жалко ее несчастного мужа, который существует исключительно для воспитания детей. Они ролями поменялись. Он руководит домашними делами и следит за кухарками, а она уезжает с утра на работу в контору и до ночи не появляется. Тьфу! — Он плюнул на дорогу.
— Восточный человек, — пожав плечами, сказал я.
— И на тебя тоже, — беззлобно сообщил он. — Завтра же позвоню твоим родителям и сообщу, что ты в стране.
Я на всякий случай промолчал. Угроза была нешуточная. Стоит мне появиться, и мать начнет собирать потенциальных невест. А уж дырку мне в голове будут делать всем семейным коллективом. Они уже давно согласны на кого угодно, лишь бы наконец женился, но никак догнать меня не могут и связать. Привезти Настю, что ли, познакомиться?
— Вы привезли? — обрадованно вскричал при нашем появлении молодой человек, претендующий на богемный облик. Во всяком случае, на шее у него висел шелковый платок, а на голове красовался помятый берет. — Какое счастье, — с неподдельным энтузиазмом воскликнул он и, вцепившись в Настю, поволок ее по коридору.
Не знаю уж, что она там думала, оглянувшись на меня, про темпераментных русских мужчин. Сначала один увлекает в неизвестном направлении, теперь другой, и все куда-то тащат, но сопротивляться не
