Люди были самые разные. Одни приехали на экскурсию, другие являлись научными работниками, которым до зарезу требовалось именно сегодня поработать с некими экспонатами, и абсолютно не было дела реставраций и забот работников. Из возмущенных воплей легко понять, что заявку в таких случаях подают за день заранее и получить доступ можно исключительно после разрешения. Мало ли, часть этих предметов неизвестного назначения, а часть признана потенциально опасными. Не каждому доверят. Теперь надо начинать процедуру с самого начала. Как минимум день-два потеряны, да еще никто не дает гарантии, что музей завтра откроется.
Тут же стояла кучка хихикающих подростков во главе с растерянными взрослыми воспитателями. Эти прибыли проходить трудовую практику и совершенно не расстроенные задержкой норовили расползтись во все стороны. Взрослые периодически отвлекались от спора, куда отправить подростков для общественно полезного труда взамен запланированного музея, успокаивая особо разошедшихся или пытающихся смыться из коллектива без разрешения.
Зрелище было любопытное. Никита разжился у дяди Саши нормальной одеждой в том же простом стиле - рубашка, штаны, сандалии. Все уже не слишком новое, но чистое и подходящее по размеру, одноцветное и считал, что уже не так похож на чучело огородное, но сейчас понял, что зря старался. Даже если бы он прибыл в своем первоначальном виде голым, никто бы и бровью не повел. Если ученики и часть взрослых, относящихся к группе желающих ударно трудиться на ученом поприще, еще были одеты схоже - белый верх, темный низ, то туристы и молодежь демонстрировали лучшие образцы хиппизма. Или шизоидных заскоков, на манер наиболее продвинутых абстракционистов. Все очень постарались выразить свой глубокий индивидуальный мир.
Разноцветные гребни все форм на головах, раскрашенные лица и тела. У одного на бритой голове присутствовал татуированный паук огромных размеров, у другого золотое кольцо в носу. Куда там быкам! У них размер куда меньше будет. За такое вполне можно было немало получить в скупке. Одежда всех видов и расцветок. Одна из девушек была во фраке поверх еле заметного купальника, вторая в облегающем платье, подстраивающем цвета под окружающую обстановку, так, что иногда казалось, что она абсолютно голая. Наиболее приличное платье смотрелось как древнегреческий хитон, с талией под грудью, которая была выставлена на всеобщее обозрение. Хитон доходил только до колен и на ногах у нее были вполне знакомые сапоги из замшевой кожи. Что-то в этом роде было у матери Никиты. При этом короткие волосы торчали во все стороны и были очень тщательно выкрашены во все цвета радуги. Каждая прядка в свой неповторимый оттенок, надо было убить на это не один час.
Никита проникся знанием, что он вахлак деревенский не сознающий как правильно одеваться. И уж совсем не соображающий как краситься. Слабонервные товарищи, встретившие кое-кого из присутствующих в темном переулке запросто приняли бы за вампира, жаждущего крови.
- Раз все равно нам удовольствие обломали, - громко сказала «гречанка» ловко пиная сапожком пытающегося собирать мусор маленького робота. Под одобрительное ржание остальных он отлетел в сторону и, перевернувшись, начал жалобно дрыгать многочисленными ножками, - предлагаю всей компанией отправиться и отметить столь обидное событие! Приглашаю в гости на веселуху!
Молодежь довольно загудела и, перестав стучать ногами в ворота музея, дружно направилась на стоянку.
- Жалобу напишем, - проходя мимо Никиты, заявил потенциальный вампир с красными глазами. Щеки у него были румяные от природы, а не накрашенные, явно уже кровушки распробовал.
- Коллективную! - поддержал его тот самый с вытатуированным на голове пауком.
- А ты что стоишь? - непринужденно спросила «гречанка». - Пойдем! Она ухватила Никиту за руку и направила за всей остальной компанией. Сопротивляться было глупо и он послушно последовал следом, держа девушку за руку. Отпускать она его не собиралась. Тем более что при ближайшем рассмотрении оказалась очень ничего. Лет девятнадцать-двадцать, хотя после дяди Саши он зарекся давать такие оценки, могла оказаться и старше. На голову ниже него, высокие скулы, вздернутый носик, большие глаза и пухлые губы.
- Меня Ник зовут, - скосив глаза, сообщил он.
- А меня Лиза, - охотно представилась она. - Все в большой шахматный! - закричала, имея ввиду транспортный вертолет, раскрашенный в большую черно-белую клетку.
Набились они туда не хуже сельдей в банку, и транспорт поднялся с жалобными стонами, когда всех мотало, еще больше спрессовывая. Не хуже российских автобусов в час пик.
- Не перегрузили? - озабочено спросил мужской голос.
- Я отключил автомат, - ответил другой.
Никита деликатно придерживал девушку, пытаясь прикрыть от навалившихся соседей своим телом. В бок ему ощутимо уперлись чем-то твердым, а на спине непринужденно разлеглась явно женская особь. Он прекрасно чувствовал, как упираются изрядные округлости прямо в лопатки, но лучше уж так, чем кто-то с мужскими интересами. Кто их знает этих коммунаров, глядишь, здесь Бори Моисеевы стаями ходят и это считается нормальным. Представления об их глубокой духовности, почерпнутые в детских фантастических книжках, явно нуждались в уточнении. Хотя… у Ефремова там тоже бегали голые и танцевали эротические танцы.
Вертолет наклонился, садясь и под дружный визг съезжающих вперед пассажиров, тяжело ударился о землю. Все-таки на такой вес он не был рассчитан, и посадка вышла жесткой.
Никита спрыгнул из люка и подал руку девушке. Она без особых раздумий и, не предупреждая, просто прыгнула на него, так что едва успел подхватить. На ощупь тоже ничего, с интересом отметил он и, не ставя Лизу на ноги, понес в сторону дома, куда уже с гомоном неслись остальные. Девушка удобно устроилась, обнимая его руками за шею и болтая ногой в сапоге. Нести было не тяжело, весила она не больше 50 кило, но совсем не воздушное создание. Мускулатура присутствовала и пальцы, которыми она взяла его за руку еще возле музея были сильными.
Дом. М-да… Приблизительно такие особняки показывали в фильмах по наркобаронов. Белые колонны, три этажа, внутри непременно будет мраморная лестница с ковровой дорожкой. Площадка для вертолета, огромный бассейн, с лежаками вокруг, зеленые постриженные лужайки. Очень не хватало могучих парней в темных очках и с автоматами в качестве охранников для антуража. Опять же хорошо, такие типы очень любят поверять гостей, а ему это без надобности. Ясен пень горничные и садовники при наличии роботов уборщиков без надобности и воров в светлом будущем быть не должно, но перебор. Вроде в личные потребности такой особняк не вписывался. Жить можно и скромнее.
Никита, повинуясь жесту, послушно поставил Лизу на ноги, и она тут же начала раздавать указания. Появились разновозрастные девицы, с готовностью включившиеся в происходящее. Гости трудились как муравьи. На середину красивой ухоженной лужайки стаскивали всяческое деревянное добро. Куски от ящиков, засохшие ветки, какие-то чурбаки. Он долго не мог понять, откуда это берется, пока не обнаружил, что приносят из маленького сарайчика, в котором места хватало только на одного посетителя, а уж никак не для склада. Эти штучки уже были знакомы. Деревенский сортир в «Березках» оказался кабиной, откуда можно перемещаться в дальние края. Он туда сунулся по глупости справить личные и срочно необходимые дела и обнаружил вместо дырки или унитаза пульт с непременным окошечком для опознавания пальца. Местным жителям с этим проблем нет. Они вполне могли сейчас сбегать и в Антарктиду за старыми досками.
Потом пара обалдуев попыталась развести огонь из всего этого дерева. Как это делается, они понятия не имели и хотели подпалить толстую ветку с зелеными листьями. Пришлось отобрать зажигалку и показать класс. Вот что-что, а стрелять и приспосабливаться жить в любых самых паршивых условиях его научили в армии прекрасно. При желании он мог бы как легендарный солдат из сказки сварить суп из топора, а уж разжечь незаметный костер, чтобы не делиться с малоприятными начальниками украденной овцой - это совершено не проблема. Здесь скрываться не требовалось и пламя вскоре гудело, поднимаясь метра на три.
Вокруг костра весело плясали, кто во что горазд, а потом принесли очень знакомого вида канистру на 20 литров. В таких дома перевозили бензин. То, что там находилось, тоже можно было поджечь, но гораздо приятнее было пить. Натуральный самогон, причем неплохо очищенный. По рукам пошли стаканы, появилась закуска, очень скоро веселье стало еще громче и распалось на несколько групп. По рукам ходили самокрутки с дерущией горло махоркой и самая натуральная марихуана. С ее сладким запахом Никита был прекрасно
